Книга Лунная нить - Изабель Ибаньез

Я сползаю на пол, будто из меня вытащили все кости. Что сейчас произошло? Я – двойник Каталины, ее подруга и доверенное лицо. Руми для меня ничего не значит. Какая разница, что он думает?

«Хватит, Химена, – говорю я себе, встряхивая головой. – Сконцентрируйся. Вспомни о главном. На кону правление Каталины и жизни всех иллюстрийцев. У тебя нет времени на всякую ерунду».

Я выпрямляюсь и отхожу от двери. Завтра я отправлюсь на поиски Эстрейи. И никто, ничто не сможет меня остановить.

Глава двенадцатая

КОЛОКОЛ ПРОБИВАЕТ ВОСЕМЬ часов. Я сворачиваюсь калачиком, переворачиваю подушку прохладной стороной вверх и прячусь под одеялом. Сегодня мой день. Самозванец вместе со свитой с самого утра будет в городе.

С нетерпением жду, когда во дворе начнут собираться люди и я услышу их голоса, ржание коней и скрип колес экипажей, которые будут поданы к выходу из замка. Улыбаюсь в подушку. Весь замок будет в моем распоряжении. Правда, от стражи никуда не деться. Но зато я могу запомнить количество комнат на моем этаже, сделать схему замка и подсчитать количество стражей, сменяющих друг друга. Если они не будут отпускать меня гулять, то в ход пойдет лунная пыль. Конечно, это может быть рискованно, но зато я смогу сделать свое дело.

Дверь открывается, и горничная вносит поднос с яичницей, толстыми кусочками бекона и кофе с молоком. Терпкий ореховый аромат напитка быстро разносится по комнате, и я с удовольствием вдыхаю его. На блюдце рядом с кофе лежит что-то, похожее на горький шоколад.

– Это от торговца, – объясняет горничная, проследив за моим взглядом. – Благодарит за подарок.

У меня уже текут слюнки.

– Только вам придется есть очень быстро, – говорит она, открывая шторы. – Я подберу вам одежду на выход. Думаю, Его Величество хотел бы видеть на вас пышную юбку. И, наверное, мантилью, да?

Горничная бросает на кровать несколько туник. Я приподнимаюсь.

– Какой еще выход? Я никуда не иду.

Она пропускает мои слова мимо ушей и встряхивает темно-синюю юбку, чтобы расправить рюши. Я вылезаю из кровати и подхожу поближе.

– Я не поеду в Ла Сьюдад.

Я не могу сегодня покинуть замок – одновременно со всеми. Думаю, он вообще не заметит моего отсутствия. В ответ на мое упрямство она берет чашку кофе и, дразня, подносит к моему носу.

– Зачем мне куда-то идти? – Я отшатываюсь, едва не пролив полную чашку. В прошлый раз, когда меня вынудили поехать в Ла Сьюдад, погибла моя подруга. Возможно, и сейчас Аток задумал что-нибудь нехорошее.

– Я не могу подвергать сомнению приказы Его Величества. Мне велено вас одеть. Будете пить или нет?

Я молчу, и она ставит чашку обратно на комод. Я сажусь на кровать и бросаю на горничную гневный взгляд.

– Я не собираюсь повторять дважды.

Она отвлекается от юбки и внимательно смотрит на меня. Грудь распирает от гнева. Он хочет похвастаться своей добычей. Своей собственностью. Кожа начинает зудеть, будто меня одновременно укусила сотня муравьев.

– Вы понимаете, что у меня будут большие неприятности, если я не одену вас в ближайшие десять минут?

В короткое мгновение я ощущаю что-то похожее на сочувствие, но быстро забываю об этом. Я не хочу испытывать никаких чувств по отношению к этим лаксанцам. Они мои враги.

– А мне-то что.

Она вздыхает.

– Кондеса.

Меня снова одолевают сомнения. Но тут стражник открывает дверь, и в комнату вваливается Хуан Карлос, как всегда энергичный и веселый.

– Вы еще не одеты? Все ждут. Наденьте что-нибудь поприличнее.

Я открываю рот, чтобы возразить, но останавливаюсь. А какой смысл? Эти лаксанцы все равно не оставят меня в покое, пока не добьются своего. Может, сменить тактику? Если я буду безупречно себя вести, возможно, Аток даст мне больше свободы – например, разрешит гулять по замку в сопровождении одного-двух стражников.

– Ладно, – буркаю я.

Горничная воодушевляется и прогоняет Хуана Карлоса из комнаты.

– Сделай что-нибудь с ее волосами. Это ужас, – говорит он напоследок.

Я провожаю его испепеляющим взглядом.

– Только смотри, чтобы не стало еще хуже, – весело добавляет он и выходит.

Горничная дает мне ярко-розовую юбку и тунику в тон. Я быстро одеваюсь и иду за ботинками. Если мы пойдем на рынок, лучше не надевать сандалии. Лаксанцы отпускают своих животных свободно бродить по городу; не хотелось бы во что-нибудь вляпаться.

– Rápido, rápido[38], – подгоняет она. – К этому наряду полагается фаха[39]. И у меня уже нет времени заплетать вам волосы. Придется идти с распущенными.

Через несколько минут я выхожу из комнаты, иду по коридору за Хуаном Карлосом и оказываюсь во внутреннем дворе, освещенном яркими солнечными лучами. Здесь уже собралась большая часть свиты Атока в роскошных тканых одеждах. Все разом оборачиваются и осуждающе смотрят на мои распущенные волосы; головы других женщин украшают сложные прически из кос и завитков.

Я весело машу рукой Руми, который идет нам навстречу и ведет за собой кобылу.

– Dios[40], – бормочет он. – Ты можешь вести себя прилично хотя бы час?

Я делаю вид, что задумываюсь.

– Нет.

Он хмурится, а я улыбаюсь. Аток сидит в открытом экипаже во главе процессии; королевский глашатай свистом подает знак, что пора седлать коней. Мы едем в город длинной цепочкой.

Ла Сьюдад Бланка. Белый город, отливающий золотом в лучах солнца. Город кривых каменистых дорожек, огибающих квадратные площади с аркадами. Город крыш с глиняной черепицей и деревянных дверей с выточенными цветами. Город, который почтенно кланяется заснеженной вершине Кольки Орко, виднеющейся вдали. Город, который кишит лаксанцами. Когда-то я очень его любила.

Мы подъезжаем к площади Солнца, и, хотя сначала мне очень хотелось остаться, я радостно вдыхаю воздух свободы. Мнимой свободы: мне все равно придется вернуться в замок вместе со всеми. Но сейчас я с удовольствием запрокидываю голову, чтобы теплые лучи солнца целовали мне щеки.

Аток машет толпе лаксанцев, собравшихся на площади. Той самой площади, где Ана исчезла в недрах земли.

Улыбка сходит с лица, и я провожу кончиками пальцев по рубцам на запястьях.

– Мы должны ходить за Его Сиятельством, – объясняет Руми. – Он, скорее всего, захочет на рынок. Там есть его любимая лавка, где продают апельсиновую цедру в горьком шоколаде.