Книга Игра колибри - Аджони Рас

– Канарейка? – уточнил Патрик.

– Возможно… А почему вы так подумали? – Мне казалось, что птичка была вырезана как некий символ и не имела прототипа в живой природе.

– Эта золотая сетка на трости напомнила мне о золотой клетке для маленькой канарейки. Других птиц, которых держат в клетках, я не знаю, а на попугая не похоже.

– Интересно, я как-то не подумал о клетке, – задумчиво проговорил я, – чистый символизм.

– Не бери в голову, Адам, бредни старика, и ничего более, – отмахнулся Патрик.

– Может, кофе? У меня есть и чай, и чего покрепче.

– Крепче не надо, а вот от кофе не откажусь.

Через десять минут мы сидели на заднем дворике с двумя чашками кофе и грелись в теплых лучах солнца. Патрик вытянул ноги вперед и со свойственной многим взрослым мужчинам основательностью потягивал ароматный напиток, щурясь от удовольствия.

– Наслаждаться каждым моментом, – прокряхтел он, закуривая сигарету и отправляя в небо клуб белого дыма. – Вот что я намерен делать, Адам. Теперь, когда моя американская мечта трахнула меня в зад, я хочу, по крайней мере, расслабиться и получить удовольствие от того, что осталось.

– Отличная позиция, – поддержал я агента. – Иногда нужно вспоминать о себе, особенно когда научился менять бег на размеренную и неторопливую прогулку.

– Да, точно. – Он согласно кивнул. – Так где ты держишь похищенных девушек?

От такого неожиданного вопроса я пролил кофе на футболку и с удивлением уставился на Патрика:

– Вы о чем?

Какое-то мгновение Патрик смотрел на меня своими темными глазами, напрягшись всем телом, как готовый к забегу спринтер, но потом вдруг обмяк на стуле и равнодушно проговорил:

– Нет, это явно не ты.

– А кем вы меня считали? Октябрем?

– Да, и не смотри так на меня, парень, издержки профессии. Сам посуди, я встретил тебя случайно в баре, а теперь я вижу копию той самой трости у тебя на столе.

– Я даже не буду спрашивать, как вы нашли мой адрес, но, насколько я помню, трость относилась к делу Разоблачителя, а вы говорите, что я могу быть Октябрем, или я что-то упускаю?

– Все верно, вот только сегодня ночью кое-что случилось, и теперь эти два дела оказались связаны, хотя я пока не знаю, как именно. И, к слову сказать, это сейчас не важно, по крайней мере для тебя. На маньяка ты не похож, но, если ты не против, хотелось бы осмотреть весь дом, включая подвал. Повторюсь, если ты не против. И еще, будь добр, покажи свои документы и копии трудовых договоров. Ты, конечно, можешь выставить меня за дверь…

Спорить было бесполезно. Гассмано знал, что в случае моего отказа это будет означать, что мне есть что скрывать, поэтому я согласно кивнул и махнул рукой в сторону дома.

– А ты со мной не пойдешь? – поинтересовался Патрик, вставая со стула.

– Мне скрывать нечего. – Я пожал плечами. – Осматривайте дом, потом покажу нужные вам документы.

Патрика не было около десяти минут. Из дома доносились звуки открывающихся дверей, но ничего сверхъестественного. Он просто заходил в каждую комнату и делал то, чему научился за долгие годы службы.

– А там что? – услышал я из-за спины и, обернувшись, увидел Патрика, разглядывающего будущую баню.

– Сауна, но предстоит еще много сделать. Прошу, не стесняйтесь. – Я махнул рукой в сторону постройки.

Патрик внимательно осмотрел и будущую баню, и небольшой кусочек пространства прямо за ней, где были свалены какие-то доски, и пару поломанных пластиковых стульев, потом вернулся к столику и вновь закурил. Несколько минут мы сидели молча, каждый думая о своем, потом он сказал, тихо и удовлетворенно:

– Сойдет, для начала.

Я промолчал. Что говорить в ситуации, когда твой дом осматривает агент ФБР, отстраненный за тщетные попытки поймать двух самых разыскиваемых людей в Калифорнии, я просто не знал. С одной стороны, такое внимание ко мне могло иметь самые негативные последствия в карьере, но с другой – Патрик не увидел ничего такого, что могло бы хоть как-то навредить мне, по крайней мере, так казалось, пока он, перекатив языком полуистлевшую сигарету, не спросил:

– Эта девушка, за которой ты следишь… видел ее фотографии на твоем фотоаппарате, кто она?

Внутри все оборвалось. Фотоаппарат, который так и лежал на столе в библиотеке, как же я мог забыть про него… Но теперь было поздно отпираться и придумывать оправдания. То, чего я так сильно опасался, случилось, да к тому же с кем? С агентом ФБР!

– Тогда, в баре, я был там из-за нее, – спокойно сказал я, стараясь не смотреть в глаза Гассмано. – Она моя соседка.

Патрик посмотрел через плечо на край окна спальни Алисы и с пониманием хмыкнул.

– Она ничего, мулаточек любишь? – Он потушил окурок о землю и положил его поверх пачки сигарет.

– Она не мулатка, просто любит загорать.

– Ну как же, видел-видел. – Патрик заглянул в опустевшую чашку, где на дне осталось не больше глотка кофе. – Она знает о том, что ты вообще существуешь, я уже молчу про то, какие красивые снимки ты сделал?

– В тот вечер у меня было свидание с ней. – Я замялся, резко встал и, направляясь к задней двери, произнес: – Во всяком случае, я так думал. Налью-ка я еще кофе, вам повторить?

– Да…

Когда я вернулся с двумя чашками кофе и парой сэндвичей с докторской колбасой, Патрик сидел, словно застывшая статуя, разглядывая то самое место в заборе, покрытое вьющимся кустарником, где была калитка на задний дворик Алисы. Я поставил поднос на стол, сел и, тронув Патрика за локоть, кивнул на сэндвич:

– Угощайтесь, это настоящая русская колбаса. Уверен, вы такой не пробовали.

Патрик задумчиво причмокнул губами, внимательно посмотрел на меня, потом на чашку кофе и снова упер тяжелый взгляд прямо мне в глаза, что обычные американцы делают крайне редко.

– Я пришел к тебе, обвинил в очень скверном дерьме, обыскал твой дом и залез туда, куда, я уверен, Адам Ласка не пустил бы никого, а ты делаешь мне сэндвич? Что с тобой, Адам?

Я смутился и поерзал на стуле. В принципе, он был прав. По всем канонам американской системы мне следовало выдворить Гассмано за дверь и наслать на него адвоката за вторжение в личную жизнь. Однако после ночных посиделок в баре мне просто было искренне жаль Патрика. Октябрь разбил его жизнь вдребезги, выбил из седла, словно необъезженный жеребец, и теперь агент хочет снова запрыгнуть в седло и, как может, нащупывает сапогом стремена.

– Понятия не имею, каково вам сейчас, Патрик, но одно могу сказать точно: я не Октябрь и скрывать что-либо не стану. Смотрите, спрашивайте, делайте что хотите, но все тщетно, вы просто потратите время зря. И чем раньше вы это поймете, тем больше времени сэкономите на поимку настоящего ублюдка. Так что я скорее вижу в вас гостя, нового друга, с которым познакомился в баре. Вот и все.