Книга Битва на Липице - Михаил Елисеев

Обратим внимание на очень интересный момент. Н. И. Костомаров, автор знатного панегирика Мстиславу Удатному, так прокомментировал эти события: «В это время как бы внезапно является в новгородской земле торопецкий князь Мстислав. В древних известиях не видно, чтобы его призывал кто-нибудь. Мстислав является борцом за правду, а правда для Новгорода была сохранение его старинной вольности» (с. 84).

Здесь историк ошибается, сведения сохранились. Московский летописный свод XV века сообщает следующую информацию: «Тогда на зиму Новгородци приведоша к собе князя Мстиславца Торопечьскаго» (т. 25, с. 107). Об этом же свидетельствует и В. Н. Татищев: «И несколько, тайно согласясь, послали в Торопец ко Мстиславу Мстиславичу, внуку Ростиславову, просить, чтоб он шел в Новгород, объявив ему, что большая часть его желают» (с. 637). Будем считать, что в данной ситуации Мстислав боролся не за правду, а за собственное благополучие, поскольку одно дело – быть князем в Торопце, и совсем другое дело – в Новгороде. Как и отец, Мстислав Мстиславич совершенно не интересовался делами управления, на первом месте для него всегда стояли ратные подвиги. А Новгород как раз и был таким местом, где можно было стяжать славу, благо врагов вокруг было хоть отбавляй.

Поэтому говорить о том, что Мстислав осчастливил новгородцев, свалившись на них как снег на голову, не приходится: все вершилось по обоюдному согласию. Другое дело, что торопецкий князь в очередной раз до конца не просчитал всех последствий своего решения, и это вышло ему боком.

Действовал Мстислав как всегда стремительно. Выступив с дружиной из Торопца, он внезапно объявился под Торжком и с налета захватил город. Наместник Святослава был закован в цепи, а его люди посажены под замок. После этого Мстислав отправил в Новгород своего человека, передавшего вечу следующие слова князя: «Кланяюсь святой Софии и поздравляю всех новгородцев. Да ведомо вам будет, что я, услышав какое вам тяжкое насилие от Святослава и суздальцев чинится и сожалея вотчину мою, вас, Великий Новгород, пришел оборонить, которого я лишен насилием, если вы того хотите» (В. Н. Татищев, с. 637). В этом весь Мстислав. Талантливый демагог, он всегда умел скрыть истинную сущность своих поступков за паволокой из красивых слов. Вот и сейчас, рассуждая о некой «правде» и справедливости, он просто реализовывал свое желание стать новгородским князем. Причем немалую роль здесь сыграло и то, что любовь новгородцев к его отцу Мстиславу Ростиславичу в какой-то мере распространялась и на него самого. Как следствие, такие речи пришлись вольнице по душе. Святослава вместе с его приближенными посадили под стражу во дворе архиепископа, а к Мстиславу в Торжок отправили посольство звать на новгородский стол. Гром грянул.

Мстислав Мстиславич действительно недооценил своего будущего врага, и слишком поздно пришло к нему понимание того, с кем же он связался. Потому что за Святославом стоял его отец, великий князь Всеволод, самый могущественный правитель на Руси, чьи полки могли «Волгу веслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать». Для начала великий князь просто велел похватать в своих землях всех новгородских купцов и рассадил их по темницам, а затем стал собирать полки. Сам в поход не пошел, а отправил старших сыновей – Константина, Георгия и Ярослава. Огромная суздальская рать подошла к Твери, откуда было рукой подать до владений Великого Новгорода.

Мстислав нимало не смутился и вместе с новгородцами выступил навстречу врагу. Бодро дошли до Вышнего Волочка, однако дальше дело застопорилось. И виноват в этом был не Мстислав, а господа новгородцы. Потому что одно дело – буянить у себя в городе и сажать юного княжича под замок и совсем другое – встретиться в чистом поле с полками его отца. Кое-как добрели до Торжка и здесь встали. В Никоновском летописном своде так и написано: «Новгородцы же убоявшеся» (т. 10, с. 61). Понимая, что с таким войском много не навоюешь, Мстислав был вынужден отправить послов к братьям Всеволодовичам и договариваться по-хорошему. И здесь ему неожиданно повезло.

Если бы во главе суздальских полков стоял Георгий или Ярослав, то с Мстиславом Удатным можно было покончить уже в этом году. Боевой дух новгородцев оставлял желать лучшего, а дружина Мстислава была невелика. Поэтому все шансы на победу в открытом бою были на стороне Всеволодовичей. Но на счастье Мстислава и на беду Суздальской земли во главе великокняжеской рати оказался Константин, который, по свидетельству В. Н. Татищева, «не был к войне и кровопролитию склонен». Старший сын Всеволода был большим книгочеем и «крепким хозяйственником», однако его таланты военачальника были весьма скромными. По большому счету, их у него не было вообще. Поэтому Константин сел за стол переговоров и начал договариваться, при этом внушая братьям, что «новгородцы ныне от страха мира просят, а когда увидят, что мы более от них, нежели им терпеть можно, требуем, то конечно все совокупно, вооружась, будут себя оборонять. Тогда нам нужно их оружием принудить. Но кто может на великие войска и лучшие в бою порядки надеяться? И если им счастие выпадет, то мы примем стыд и вред, а они более возгордятся» (В. Н. Татищев, с. 638).

На первый взгляд, все правильно, только в данной ситуации проблема была не в новгородцах, а в Мстиславе Удатном. Сломай ему сейчас братья Всеволодовичи хребет, и тогда многих бед можно было избежать. Мстислав навсегда бы забыл дорогу в Суздальскую землю. Сидел бы в своем Торопце либо промышлял где-то на стороне, вмешиваясь в усобицы южнорусских князей. Но, к сожалению этого не произошло. И хотя условия Константина, на которые согласились новгородцы и Мстислав, на первый взгляд казались выгодными для великого князя, проблема была не решена, а только загнана внутрь.

Согласно заключенному договору, Всеволод отпускал из заточения всех новгородских купцов, а новгородцы отпускали к отцу Святослава с его людьми. Мало того, Мстислав Удатный должен был покинуть Новгород и вернуться обратно в Торопец. Иных вариантов не было, и Мстислав Мстиславич скрепя сердце вынужден был подчиниться: «Мстислав же слышав, оже идеть на нь рать, изыде из Торжку Новугороду, а оттуда иде в Торопец, в свою волость»[26] (Троицкая летопись). Согласно сведениям Татищева, Всеволод отправил в Новгород своего сына Владимира. Что же касается новгородцев, то они очень быстро нашли крайних. Это оказались посадник и те бояре, которые призвали Мстислава на княжение. Возмущенная толпа разграбила их дома, а самим виновникам случившегося намяли бока. В этот раз обошлось без крови, поскольку за бояр с посадником заступился архиепископ. Что же касается Константина с братией, то они дождались Святослава, после чего увели полки в стольный Владимир. Первый конфликт суздальских князей с Мстиславом Удатным закончился.

* * *

Мстислав Мстиславич не смирился с поражением. Его сторонники в Новгороде было затихли, но потом оправились от пережитого страха и стали снова лить воду на мельницу торопецкого князя. Неизвестно, то ли благодаря их проискам, то ли же в силу того, что вольнице спокойно не живется, новгородцы, по словам В. Н. Татищева, «учинили великое смятение, невзлюбив князя Владимира» (с. 639). Дальше все пошло по отработанному сценарию, и в Торопец устремилась представительная делегация, снова звать Мстислава на новгородское княжение. Владимир не стал дожидаться появления в городе Мстислава Мстиславича и от греха подальше покинул Новгород, уехав к отцу. Но новгородцы разбушевались не на шутку, изгнали архиепископа Митрофана, ставленника суздальских князей, а на его место избрали Антония, в миру Добрыню Ядрейковича. Митрофан же оказался под стражей в Торопце: «Того же лета, на зиму, месяця генваря в 22, на святого Климента, и злодеи испьрва не хотя добра, зависть вложи людьм на архиепископа Митрофана с князьмь Мьстиславомь, и не даша ему правитися, и ведоша и в Торопьць» (Новгородская I летопись старшего извода).