Книга Муха и самозваный принц - Евгений Некрасов

— Пускай портье приглядит, а мне пора, — сказала Маша. — До свиданья. С вами интересно поговорить: всегда узнаешь что-то новенькое.

— Что, например? — удивился бармен.

— Потом скажу. Может быть, еще сегодня, — пообещала Маша и ушла.

Глава V ВЕЧЕР РАЗГАДОК

От «Райских кущ» до музея автобус плелся десять минут. Маша прикинула, что Андровскому понадобится не меньше. На своем джипе он мигом доедет, но сначала ему надо спуститься в гараж — те же десять минут и набегут.

Чтобы не упустить зама по безопасности, она первым делом заскочила к Деду и попросила его посидеть в баре. Потом — к Наташке: соврала, что Дед приболел и не отпускает ее от себя. Успела поймать садившихся в машину Михалыча и маму. Пока прогревался мотор, завела разговор о спортзале и незаметно, как научилась у Деда, вытянула у Михалыча, что ходит он туда со знакомым продюсером играть в теннис. Разговор покатил в нужном направлении. Маша, посмеиваясь, рассказала, как ей пришлось забежать в раздевалку попудрить носик. Михалыч не удержался и вставил, что видел ее брошенные второпях лыжи и подумал именно про носик. И тогда Маша вывела его на главную тему:

— Представляете, сижу в раздевалке, а какой-то тип с мужской стороны сопит в щелку. Подглядывал, заговорить со мной пытался!

У Михалыча было отличное настроение. В таком настроении не хочется даже слышать о неприятностях.

— Тебе показалось! — возразил он. — Там тонкие стенки, хорошая слышимость. Наверное, кто-то говорил между собой…

— Как вы с Егорушкой говорили, я тоже слышала, — обрадовала Михалыча Маша. — А он ушел перед вами и был один. Вы и о нем говорили. Он же попался вам навстречу, правда?

— Кто? О ком ты? — всполошилась мама. Она замечательная, но о некоторых вещах ей совсем не обязательно знать. А то как бросится спасать дочку от опасностей — и от настоящих, и от преувеличенных. Такого может наворотить, что сама потом удивится.

— Да нет, ма, все в порядке, — сказала Маша. — Я сейчас подумала: наверное, он перепутал меня со своей знакомой.

— Точно? — оживился притихший было Михалыч. — Ты смотри, если он еще раз… перепутает, сразу скажи мне!

— Само собой, — поддакнула Маша и по методу Штирлица (человек запоминает начало и конец разговора) стала рассказывать, как Дед заливал из огнетушителя толчок. Мама быстро успокоилась, а Михалыч отлично понял Машу и на прощание шепнул: «Ну, дела!».

Он даже не представлял, насколько дела крутые.

Выскочив из машины на мороз, Маша столкнулась с Володей. Он тоже провожал своих. Отъезжавший вишневый «Линкольн» притормозил, и кто-то плохо видимый за темным стеклом помахал рукой.

— Это тебе. Мачеха, ты ей понравилась, — сказал Володя.

Маша помахала в ответ. Капрон опять успел примерзнуть к ногам. Нефте-газо-лесной принц как назло не спешил. Взял ее под руку, медленно повел к подъезду.

— У нас тусовка собирается в триста двадцатом, у Лизы. Придешь?

Истекала десятая минута, поэтому Маша попыталась отшить его быстро и безоговорочно.

— А что дальше? Поцелуемся по углам и разъедемся — ты в Стаффордшир, я в Малаховку?

Про Малаховку соврала нарочно, чтобы он почувствовал разницу.

— А ты жестокая, — сказал Володя.

— Нет, просто знаю, чего хочу. Парень пока в набор не входит и еще долго не войдет.

— Почему? Нравится быть девочкой-мальчиком — джинсы, драки?

Он совсем остановился. Господи, да поймет ли когда-нибудь хоть один из них, что это такое — когда колготки примерзают?!

— Поговорим завтра. А сейчас не ходи за мной. Пожалуйста! — Маша вырвала руку и убежала.

Дед сидел в баре, потягивая свой любимый, а на Машин взгляд несуразный напиток — чай со льдом. Бармен уже вернулся за стойку.

— Гулять так гулять! Мне кофе, — заказала Маша. — Андровский не приехал?

— А кто это? — спросил бармен.

— Зам директора по безопасности.

— А, седой… Я не запомнил фамилию, — объяснил бармен. — Честно говоря, мне здешние дела неинтересны: работа временная, через неделю меня здесь не будет.

— Понятно, — кивнула Маша, принимая чашку со своим кофе. — Ой, пачкается!

— Не может быть… — Бармен посмотрел на чашку.

— У вас на руках то же самое, — подсказала Маша. Пальцы бармена были перепачканы синей пастой из Надюхиной ручки.

— Извините, я сделаю новый кофе.

— Зачем? Просто перелейте в другую чашку.

Бармен перелил, взяв чистую чашку салфеткой, и стал отмывать пальцы. Водой не получилось, он плеснул на салфетку водки и оттер.

— Мне тоже, — Маша показала пятно на пальце. Бармен плеснул ей водки на другой угол салфетки.

По окнам заскользили сполохи проблескового маячка.

— «Скорая». Кому-то плохо, — заметил Дед.

Маша подумала, как будет здорово, когда он все узнает и скажет: «Молодец, Муха! Ты настоящая Алентьева, вся в отца».

Маячок помигал и скрылся за углом, а минут через пять из-под лестницы появился Андровский в расстегнутой дубленке. Оказалось, он подъехал к музею одновременно со «Скорой» и отправил ее к черному ходу, чтобы не беспокоить отдыхающих.

Боя уже увезли. По словам Андровского, он так и не пришел в сознание. Маша чувствовала себя виноватой. Ведь если бы она вовремя рассказала о «жучке», Андровский сейчас разбирался бы с боем, и того не скинули бы с лестницы.

От расстройства зам по безопасности потребовал двойную порцию «Хеннеси». При этом он косил глазом на Деда, явно соображая, что за генерал появился в музее и по каким делам. Дед, в свою очередь, неодобрительно смотрел на пьяницу, а Маша — на бутылку. Загадка «Хеннеси» готова была решиться: что же это, виски или коньяк? А то пробовала и не расскажешь никому.

Пока бутылка стояла в баре, мелкие буквы не читались издалека. А потом бармен, взяв ее, закрыл этикетку рукой.

Андровский не глядя опрокинул в себя рюмку и расплатился.

— Пойдем к тебе в номер, — бросил он Маше.

Дед побагровел:

— Па-азвольте!

Сценка была, как на картинах передвижников. Маша даже придумала название: «Стреляться!».

— Я не вам, а девочке, — с досадой сказал Андровский.

— А я понял! — Дед, конечно, засек пистолет под мышкой у зама по безопасности и взялся за стакан, чтобы выплеснуть чай в лицо противнику. Секунда таким простым ходом выигрывается, а больше и не нужно.

Поединок развивался по законам искусства. Уже Андровский разгадал движение Деда и повернулся к нему плечом, готовясь при атаке прикрыть глаза.