Книга Королевы Привоза - Ирина Лобусова

Семьи у него не было. Жена сбежала еще при царском режиме, не выдержав его тошнотворной скупости. В доме днем убирала старая служанка. Так что на втором этаже Ракитин к ночи оставался один.

Все это Таня выведала от старухи-служанки, дочь которой была знакома с Идой. Как и все окружающие, служанка ненавидела скаредного ювелира, поэтому с удовольствием выложила все, что знала.

Таня со своими людьми стояла в засаде напротив входа в дом Ракитина. Они ждали, когда на втором этаже погаснет свет. Служанка рассказала, что это означает, что Ракитин засыпает в постели. Спит он крепко, из пушки на разбудишь, потому, что принимает снотворное. Надо подождать минут десять, после того, как свет будет погашен, и тогда Ракитин ничего не услышит.

В доме была электрическая сигнализация, соединяющая лавку с полицейским участком. Но Шмаровоз еще днем перерезал провода, а ювелир этого не заметил. Ракитина грабили не часто, так как он исправно платил дань Японцу. Тане было очень неприятно нарушать уговор, но выхода у нее не было. Другого жирного источника денег не предвиделось.

Свет пока горел. Таня и трое ее людей (Шмаровоз, Колька-Рыбак и новый член банды по кличке Белый) видели, как ювелир закрывал ставнями окна лавки и тщательно, на три замка, запирал входную дверь. Таню это не беспокоило. У нее был ключ от двери черного хода в заднем дворе – его ей дала старуха-служанка, которая так сильно ненавидела ювелира, что мечтала о том, как бы его ограбили. Тем более, что Таня пообещала ей дать столько денег, сколько ювелир не доплатил. А это была приличная сумма, так как он постоянно придирался по мелочам и высчитывал деньги из ее копеечного жалованья.

Наконец свет погас, и Таня вздохнула с облегчением. Она уже успела замерзнуть на холодном апрельском ветру. Если дни были теплые и солнечные, несмотря на ветер, то к ночи на землю возвращался настоящий студеный холод, и вместе с неутихающим ветром пробирал до кости.

Прошло минут 15, и Таня скомандовала своим людям двигаться. Они обошли дом сзади, свернули в узкий дворик и отыскали пошарпанную дверь. Ключ подошел сразу. Они оказались в темном коридоре.

Дверь слева вела в просторную кухню, справа – к лестнице на второй этаж, прямо – вела в лавку, но она была заперта на замок. Ключа от этого замка у Тани не было.

Шмаровоз приступил к делу. Смазав отмычку машинным маслом, он принялся шурудить в замке. Колька-Рыбак подсвечивал ему огарком сальной свечи. Фитиль трещал и разбрызгивал жирные брызги. Раньше, для полиции, такая свеча могла стать уликой. Но теперь всем было плевать. Налеты больше никто не расследовал.

Шмаровоз был спецом. И хотя в последнее время он все чаще и чаще говорил, что хотел бы отойти от дел, с задачей своей справился быстро. Замок хрустнул, и дверь открылась. Все четверо оказались в темной лавке, где на подушечках лежали выставленные в витрине ожерелья, кольца и серьги.

Бросившись к окну, Белый сразу схватил ближайшую подушечку. Яркий луч света от электрического фонаря упал на пол и заметался по стене. Таня вздрогнула, и в тот же самый момент все поняла. Она схватила Шмаровоза за руку.

– Надо прятаться под лестницу! Быстрее!

– Да че ты, сдурела? – Белый был возмущен. – Столько добра вокруг – и прятаться?

Но Таня не слушала его. Вцепившись в руку Шмаровоза, она потащила его под лестницу. За ними пошел Колька-Рыбак. Все трое втиснулись в узкое пространство, заваленное ведрами и тряпками, где замерли, согнувшись в три погибели. Белый, пожав плечами, пошел к следующему окну.

Сквозь щель Таня и ее люди могли видеть происходящее. Входная дверь вылетела со страшным грохотом, выбитая ударами сапог. Внутрь ввалились люди в мохнатых папахах. У многих за поясами были сабли. Не успев спрятаться, Белый так и застыл с драгоценностями в руке.

– Вор, твою мать!.. – заорал зычный голос с заметным кавказским акцентом. – Вора поймали! Вор влез!

– Что с вором делают? – громко рассмеявшись, ответил кто-то еще. В тот же самый миг рослый черноволосый в папахе поднял руку. Раздался выстрел. Было видно, как Белый упал на пол и, чуть прокатившись, застыл. Одной пули оказалось достаточно – в голову.

Толпа расступилась, и в лавке появился кто-то еще. Он был в другой части комнаты, и сквозь щель в двери его нельзя было разглядеть. Но по тому, как почтительно вытянулось воинство в папахах, становилось понятно – появился начальник, главарь. Главный комиссар.

Судя по всему, вел он себя очень важно, потому что не сделал больше никаких лишних движений, а только отдавал команды.

– Собрать! – и по одному только звуку его голоса трое в папахах бросились собирать драгоценности и деньги в лавке. Было слышно, как они разбивают витрины прилавков, как переворачивают их. С громким грохотом взорвали сейф. Они вели себя как самые настоящие бандиты-налетчики, даже хуже. После этого последовала команда:

– Привести.

Четверо бросились по лестнице на второй этаж. Это был самый страшный момент для Тани, ведь, подходя к лестнице, они могли их заметить в узкую щель. Но бандиты были настолько поглощены грабежом, что ничего не видели.

Бегом поднялись по лестнице. С дощатых ступенек на сжавшуюся Таню и ее людей посыпались щепки и пыль. Очень скоро сверху раздался грохот, как будто переворачивали мебель, звуки ударов и крики.

А еще через время двое стащили со второго этажа ювелира. Двое остальных задержались грабить наверху. Ювелир еле шел, тяжело ступая босыми ногами. Его буквально тащили под руки. Рубашка на нем была разорвана, а лицо разбито. Из носа и губ капала густая кровь.

Ювелира затащили в лавку, где уже заканчивали хозяйничать грабители.

– Ну что, буржуйская сволочь, деньги прячешь? – Начальник говорил спокойно, даже весело.

– Господин Домбровский, я же согласился платить, вы же… – начал было ювелир. Но тут же раздался зычный, гулкий звук удара, и голова ювелира бессильно свесилась на грудь.

– Молчать, сволочь, – весело, даже ласково сказал новый военный комендант Домбровский, и теперь прятавшиеся под лестницей поняли, кто это такой, – а мне мало. Есть приказ: экспроприация у буржуев. А ты самый что ни на есть буржуй. Мы все у тебя живо экспроприируем. Кстати, а мы в твоей лавке вора поймали. Видишь, как тебе повезло. Грабил гад.

Кто-то из людей что-то сказал Домбровскому, тот весело рассмеялся, затем повернулся к ювелиру:

– Скрытный, да? Ну ничего, у нас ты живенько расскажешь, где и что у тебя есть! Увести!

– За что? – ювелир собрался с силами и завопил в голос: – За что меня?! Я же пообещал с вами сотрудничать! Пообещал, что всех выдам и всё заплачу! Вы же слово дали!

– Подумаешь, слово! С буржуями я не договариваюсь, – сказал Домбровский, – взял и передумал. Тебе, уроду буржуйскому, урок будет.

Очевидно, он подал знак, потому что ювелира поволокли к выходу. Он упирался изо всех сил. Хватался руками за стены. Вопли его были столь страшны, что у Тани разрывалось сердце. Чтобы не слышать этого кошмара, она закрыла уши. Вообще все ее тело от ужаса билось, как в лихорадке, и Таня никак не могла унять эти то ли судороги, то ли дрожь.