Книга Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев

Особое влияние на процессы в религиозной сфере оккупированной Украины имели непримиримые концептуальные разногласия между А. Розенбергом как министром восточных территорий и рейхскомиссаром Кохом. Сотрудники Розенберга полагали, в частности, что для «использования церкви в германских интересах… против большевизма» целесообразно инспирировать «всеобщий Синод или Поместный собор» для создания объединенной Украинской православной церкви путем слияния УПЦ и УАПЦ.

Попытки созвать такой Синод в Харькове (декабрь 1942 г.) и Почаевской лавре (весна 1943 г.) были решительно сорваны Кохом, равно как и другие «тонкие» проекты Розенберга по манипулированию верующими Украины. Дошло до того, что в мае 1943 г. А. Гитлер вызвал соперников в свою ставку «для примирения», хотя министр всячески пытался добиться отставки Э. Коха. Успеха встреча не принесла, проект «единой церкви» для Украины остался нереализованным, а локальные военные действия Украинской повстанческой армии (УПА, имевшей широкие контакты с клиром Украинской автокефальной православной церкви) окончательно сняли с повестки дня «соборные» поползновения Розенберга[123].

Ведя дело в перспективе, к ликвидации христианства и стравливая подконтрольные «конфессии», немецкие «компетентные органы» внушали автокефалам, что сторонники Автономной церкви (состоявшей в молитвенном единстве с РПЦ) – тайные агенты большевиков, их лидер митрополит Алексий (Громадский) мечтает стать патриархом после взятия немцами Москвы. Автономистам же обращали внимание на то, что автокефалы (епископ Поликарп (Сикорский), Мстислав (Скрипник), Сильвестр (Гаевский), Никанор (Абрамович)) – это «самостийныки», ведут дело к построению независимой Украины, сотрудничают с ОУН (что действительно имело место). И тем, и другим намекали, что именно их течение рассматривается рейхом как «законное», способное рассчитывать на поддержку.

«Между тем пропасть между автономной и автокефалистской церковными ориентациями на Украине продолжала углубляться, – писал известный историк церкви протоиерей Владислав Цыпин. – 1 июля 1942 г. “администратор” Поликарп Сикорский в своем послании к пастве объявил о полном разрыве канонического и евхаристического общения с Автономной церковью. В свою очередь, Епископское совещание Автономной церкви еще в окружном послании от 30 апреля 1942 г. охарактеризовало автокефалистов как сектантов-липковцев. Автокефалисты, пользуясь покровительством со стороны оккупационных властей, открывали новые кафедры на Украине, к востоку от советско-польской границы, в Житомире, Виннице, Кировограде, Умани, Смеле, Лубнах… Унаследовав от липковцев и обновленцев приверженность к церковному беззаконию, автокефалисты допускали у себя белый епископат. Четверо из их “иерархов” были лицами женатыми: Михаил (Хороший), которого они поставили на Николаевскую кафедру, а также лжеепископы Лубенский Сильвестр (Гаевский), Винницкий Григорий и Новомосковский Владимир (Малец)»[124].

Отец Владислав далее приводит такие данные: «Соотношение приходов автономной и автокефальной церквей при этом распределилось следующим образом: в Киевской епархии в конце 1942 г. было 410 приходов у Автономной церкви и 298 – у автокефалистов, …в конце 1942 г. в юрисдикции Автономной церкви в Киевской епархии состояло 434 священника, у автокефалистов – 455; но уже в начале 1943 г. Автономная церковь имела более 600 священников, а автокефалисты свои ресурсы в этом отношении исчерпали к концу 1942 г. и практически не смогли уже увеличить число своих священнослужителей…»

Как «третью силу» искусственной фрагментации конфессионального пространства оккупанты рассматривали вышедший из подполья «ставропигиальный монастырь» Михаила Костюка, а также допускали так называемые «дикие» приходы, не признававшие ничьей канонической юрисдикции. В Киевской области, в частности, «благочиния» «диких приходов» (около 80!) возглавил бывший священник РПЦ, бывший «самосвят» (автокефалист) Потапенко[125].

Кроме того, гитлеровские спецслужбы и ведомство Розенберга стремились вбить клин между РПЦ и главой Православной церкви в Германии митрополитом Серафимом (Ляде). В Генерал-губернаторстве (Польша) немцы автокефалов митрополита Дионисия подчеркнуто ставили выше Римско-католической церкви, но и не допускали роста влияния автокефалов. В Киеве гестапо временно поставило на католический приход священника-униата, используя его для разработки католического клира и польской общины. Произведя аресты среди ксендзов, агента-униата отправили во Львов, а костел закрыли[126].

Нельзя пройти и мимо попыток прямого использования гитлеровскими спецслужбами определенных конфессиональных групп для прикрытия своей разведывательно-подрывной деятельности. Как сообщалось в ориентировке НКГБ УССР от 3 ноября 1943 г., созданное в составе немецкого разведоргана абверкоманда-101 армянским националистом Дро Канаяном (агентурный псевдоним «Каляев»)[127] разведывательно-диверсионное и террористическое спецподразделение «Дромедар» (абвергруппа-114) для прикрытия своей работы на юге Украины, в Крымской АССР и на Кавказе открывало и использовало «армянские комитеты» и «религиозные общины верующих» соплеменников, демагогически выдвигая лозунги «возрождения Великой Армении» (после отступлении оккупантов подобные группы верующих сразу же стали объектом оперативной разработки НКГБ УССР)[128].

Следует заметить, что еще 14 ноября 1941 г. Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) предостерег пастырей, «готовых идти в служение врагам нашей родины и церкви – вместо святого креста осеняться языческой свастикой». 8 сентября 1943 г. Архиерейский собор РПЦ принял особое постановление – «Осуждение изменников веры и Отечества». Речь шла о священнослужителях, совершивших государственную измену, и «дерзают на общей беде строить свое благосостояние», радостно встречают врага, устраиваются на службу к оккупантам, выдают им соотечественников, «которые жертвуют собой за Отечество». Объявлялось, что перешедшие на сторону фашизма клирики и епископы являются «противниками Креста Господня» и будут считаться лишенными сана[129].