Книга Битва за Кавказ - Анатолий Корольченко

С утра бой вспыхнул с новой силой. Противнику удалось зайти во фланг нашим подразделениям и засесть в скалах. Оставаясь невидимыми, они вели огонь сверху. В такой обстановке оказались бойцы двух отрядов.

О произошедшей трагедии и стойкости защитников Марухского перевала люди узнали со всей полнотой через 20 лет, осенью 1962 года.

То лето было жарким и таяние снегов на кавказских ледниках было интенсивным. Однажды чабан-карачаевец в поисках отбившихся от отары овец забрёл на Марухский ледник. Овец там не нашёл, но увидел другое: вмерзшие в лёд останки людей в красноармейской форме. Их было так много, что, начав было считать, чабан сбился со счета. Получалось около ста.

На людях было полное боевое снаряжение, оружие, в подсумках боеприпасы, на ремнях гранаты. Вокруг останков лежало множество гильз: погибая, солдаты вели бой.

Забыв об овцах, чабан поспешил вниз, в станицу, чтобы сообщить о страшной находке.

Архивные исследования выяснили трагические события, разыгравшиеся на Марухском леднике.

Командир 810-го полка приказал удержать рубеж любой ценой: нельзя было допустить врага к перевалу.

Бой принял затяжной характер. На третьи сутки защитники перевала стали испытывать голод. Все продукты собрали и выдавали по ограниченной норме. В первую очередь их получали раненые. Донимал не только голод, но и холод. В кострах сжигали всё, что могло гореть. Жгли даже толовые шашки. С убитых стаскивали шинели и укрывали ими раненых. Начали испытывать недостаток и в боеприпасах.

Лишь на пятые сутки, когда подошли наши свежие части, подразделения стали отходить под их прикрытием к перевалу. Отходили с боями, прорывая кольцо вражеского окружения.

Соединиться с главными силами удавалось не всем. Отдельные группы оставались в тылу противника до середины сентября, продолжая борьбу с врагом. Группа из шестнадцати воинов, возглавляемая младшим политруком Тетерей, пребывала в тылу десять суток. Во время боя эта группа была отрезана от своих подразделений и зажата у скал. С наступлением темноты бойцы отважились пробиваться к своим, рассчитывая выйти из окружения без борьбы, — все боеприпасы были израсходованы. В одном месте путь им преградил глубокий обрыв. Спуститься вниз можно было только по водостоку пятнадцатиметровой высоты. Связали обмотки — их едва хватило, начали спуск.

Политрук решил спускаться последним. Перед ним находился рослый боец. Обмотки не выдержали его веса и оборвались. Все были внизу, и лишь один Тетеря остался на скале. Попытки оказать ему помощь были тщетны.

Командир вынужден был выходить из окружения самостоятельно, другим маршрутом. Двое суток он и встретившийся ему сержант Гониашвили из последних сил шли к своим. От голода и бессонницы кружилась голова, они едва передвигались по камням, падали, вставали и шли, шли.

Руки были в глубоких царапинах, ранах, лица опухли от бессонных ночей и голода. В части их считали погибшими. Выручили только любовь к жизни и ненависть к врагу.

В те суровые дни газета 46-й армии «Герой Родины» писала о подвигах славных воинов.

Сержант Михаил Данилов уничтожил четырёх гитлеровцев. Пуля врага тяжело ранила воина. Истекая кровью, он продолжал бой, пока был жив. До последнего дыхания сражался с фашистами командир Виктор Попов.

Миномётчик Шарип Васиков был окружён немцами. На предложение сдаться он ответил решительным отказом. Он погиб, подорвавшись вместе с окружившими его гитлеровцами на последней мине своего оружия.

Нельзя без волнения читать скупые строчки сохранившихся в архивах документов тех лет. Вот одно боевое донесение: «В 7.00 противник ворвался в район обороны 4-й роты. Рота понесла большие потери и пала». Пала, но не отступила. Впрочем, отступать было некуда. Сражались до последнего вздоха.

7 сентября, защитникам, отошедшим на южные склоны Марухского перевала, подошли две стрелковые бригады и курсанты 2-го Тбилисского пехотного училища. Через два дня они перешли в наступление с задачей восстановить положение на перевале. Однако наступление успеха не имело. В течение сентября многократные попытки наших войск выбить противника с занимаемых позиций и овладеть перевалом удачи не принесли.

Дорогой ценой обошлось врагу сражение у Марухского перевала. Командир немецкой дивизии «Эдельвейс» генерал Ланц в одном из донесений сообщал о больших потерях и просил срочного пополнения.

В Приэльбрусье

Попытки егерей из 99-го полка дивизии «Эдельвейс» спуститься в Баксанскую долину были безуспешными. Располагавшийся там горнострелковый полк подполковника Сироткина каждый раз вытеснял их с захваченных позиций, заставлял отойти.

Долина, где ревел бешеный Баксан, выбивавшийся из недалёкого ледника, манила немцев тем, что от неё тянулись тропы в Сванетию через перевалы Донгуз-Орун и Бечо.

В посёлке Нижний Баксан ещё находился Тырны-аузский горно-металлургический комбинат, где вырабатывались редкий вольфрам и молибден, необходимый для производства броневой стали.

10 августа немецкие войска заняли Пятигорск. Дальнейший их путь к Владикавказу и Грозному проходил вблизи Баксанской долины. Наступавшей там 2-й румынской горнострелковой дивизии поставили задачу ворваться в долину и захватить посёлки Тегенекли, Иткол, Терская, Азау и, конечно же, Тырныауз.

В связи с нависшей угрозой захвата правительство решило вывести из строя ценное оборудование комбината, а рабочих эвакуировать в Закавказье.

В ту пору Яков Фёдорович Гришин служил на комбинате и позже рассказал следующее:

В то утро он проснулся раньше обычного. Солнце ещё не вышло из-за горы, но в окне уже обозначился серый рассвет. Из-за перегородки доносились осторожные шаги Татьяны Яковлевны и жужжание примуса. «Неугомонная душа», — отметил он хлопотливость жены. Накануне он невзначай обронил, что должен выехать в Нальчик за деньгами. Это была его обязанность — получать в банке деньги, а потом выдавать их рабочим и служащим комбината. И вот она поднялась раньше, чтобы приготовить не только завтрак, но и «тормозок» — лёгкий перекус в поездке для него и сопровождающей охраны.

Яков Фёдорович осторожно поднялся, распахнул окно. В комнату хлынул свежий воздух, щедро напоенный озоном после ночного дождя.

Гришины жили в дощатом бараке без всяких удобств. Комнатка была небольшой, преимущество её состояло в том, что находилась в тихом месте барака, в самом конце его широкого, всегда шумного коридора.

Комбинат стал действовать недавно. Всего семь лет назад близ посёлка Тырныауз открыли богатейшее вольфрамо-молибденовое месторождение. С этого и началось строительство комбината.

Комнату Гришины получили лишь после того, как Татьяна Яковлевна представила врачебные справки, где значилась её серьёзная болезнь — чахотка.

Своё жильё Яков Фёдорович и Татьяна Яковлевна отделали с любовью: побелили, покрасили, на стены повесили фотографии и репродукции из журналов, заключив их в рамки под стекло. На самом видном месте расположили большую профессионально сработанную фотографию: оба они сняты на фоне белоснежного двуглавого Эльбруса.