Книга Битва за Кавказ - Анатолий Корольченко

— Поняла.

— Тогда бегом к майору. Бегом!

К ним никто не пришёл, но позади загремело, и партизаны осознали, что часть немцев, обойдя их, вышла из Аксаутской долины на ледник. Но против партизан ещё оставались егеря: они вели меткий огонь, слышались голоса, свистки командиров.

Партизаны вели бой весь день, и на леднике пальба не стихала. Когда стало темнеть, они осторожно пробрались к мосту, где находился Панаев.

Виктор Иванович лежал лицом вниз, в отброшенной руке был зажат револьвер. Дятлов с трудом разжал пальцы, сжимавшие оружие. Аркадий снял с мёртвого сумку.

Они расстелили плащ-палатку, положили на неё тело командира и осторожно унесли наверх. Выбрав место на возвышенности, Дятлов ковырнул землю ножом, но нож лишь чиркнул по камню.

— Нужно хоронить в камень, — сказал Жаров.

Он принёс увесистый камень и положил его в изголовье. Остальные сделали то же.

Камней поблизости было много, и вскоре тело скрылось под их грудой.

— Вот и всё, — произнёс Дятлов и вонзил в могильную пирамидку трёхгранный штык винтовки погибшего.

А через четверть часа, когда Владимир Жаров ушёл в ледники, чтобы там выбрать на ночь удобную позицию, был тяжело ранен Дятлов. Он громко стонал, звал на помощь, и к нему подползла Валентина Доценко. Но прогремел недалёкий выстрел снайпера, и пуля поразила её правую руку.

Жаров почему-то не возвращался, и они провели ночь у умирающего Дятлова втроём: Геннадий Томилов, Ольга Короткевич и раненая Валентина Доценко.

А у Владимира Жарова была своя судьба...

У края ледника он не застал ни души. Только у зелёной лужайки, где выбивался родничок, он увидел консервные банки, окурки, клочки бумаги, окровавленные бинты и детский сандалий. Жаров поднял его — насквозь протёртая и почти оторванная подошва, изнутри торчали загнутые гвоздики. Он повертел сандалий и понял, что где-то здесь через ледник проходили детдомовцы и раненые красноармейцы.

Вглядевшись, Жаров заметил на противоположной стороне ледника фигуры красноармейцев и решил, что надо немедленно, пока ещё светло, перейти туда и доложить о случившемся.

Невольно он посмотрел на свои кирзовые сапоги. Недавно новые, теперь они выглядели совсем заношенными. Сбитые и ободранные головки, отшлифованные резиновые подошвы. Он зачерпнул из родничка студёной воды, вытер рукавом гимнастёрки небритый подбородок и направился к леднику. Прежде чем ступить на его поверхность, снял винтовку, закрепил на ней узкий трёхгранный штык и оттянул пуговку затвора, ставя его на предохранитель.

Упираясь штыком в лёд, Жаров прошёл с десяток шагов и вдруг оказался рядом с трещиной. С её оплывших краёв капало, и было слышно, как вода бьётся о лёд и долго журчит, стекая по стенкам в далёкую глубину. И ещё оттуда в лицо пахнуло промозглой сыростью, от которой он почувствовал на спине холодок.

По камням он поднялся немного выше, чтобы быть подальше от трещины, и там снова ступил на лёд. Он шёл с трудом, то и дело скользя и оступаясь. Падая, он цеплялся руками за вмерзшие в лёд камни, обдирая в кровь пальцы. Ноги дрожали, на спине выступил пот. Никогда ещё за всё пребывание в горах он не испытывал такой трудности, какую переносил сейчас. Один раз сверху упал камень и гулко стукнулся о лёд. Он подумал, что это не иначе как немцы и они расстреляют его на льду...

Уже была пройдена половина пути, когда нога вдруг скользнула, подбила вторую, и он упал на бок. Держась одной рукой за воткнутый в лёд штык винтовки, он хотел уцепиться второй рукой, но штык выломал лёд. Цепенея от страха, Жаров понял, что катится по гладкому льду вниз, туда, где извилистой змеёй тянется трещина. Он хотел удержаться ногой, ударил каблуком о лёд, но стёсанный каблук не оставил даже вмятины. Тогда он выставил вторую ногу, но и та скользнула по отполированной поверхности. Выпустив из рук винтовку, он попытался пальцами удержаться за неровность, но ногти проскребли стылую гладь, оставив на льду размытый кровянистый след.

— Эй! — закричал он, сползая всё быстрей и быстрей к дышавшей холодом трещине. — Эй!

Сознавая своё бессилие, он продолжал делать всё, чтобы не упасть. Но стихия была сильней его...

Утром партизаны увидели на леднике винтовку. Перебрав бумаги в сумке Панаева, Валентина Доценко нашла список закреплённого оружия. Номер винтовки Владимира Жарова в списке был тот же, что и у лежавшей неподалёку от трещины ледника.

Когда партизанская разведка подошла к Аксаутской долине и завязала бой с егерями генерала Ланца, главные силы отряда были ещё на леднике. Слева возвышался зубчатый гребень горы Кара-Кая — Черной Горы. Вокруг были скалы и лёд. И первозданная тишина.

И вдруг её вспорола автоматная очередь. Гулко отозвалось эхо, и тишина сменилась грохотом боя. Люди рассыпались по леднику, жались к скалам, ища укрытия от огня. Несколько человек, поскользнувшись, катились по льду и со страшными криками скрылись в бездне ледяной трещины. Им бросались на помощь, но тут же падали, сражённые пулями засевших в скалах егерей.

— Всем к скалам! — скомандовал комбат Рухадзе.

Но солдаты и так поняли, что враг навязал им бой, и действовали по законам войны.

Несколько пуль со звоном ударили по камню рядом с комбатом. Склон горы Кара-Кая засверкал вспышками выстрелов.

«Лежать нельзя. Только атаковать! Только вперёд!» — мелькнуло в сознании старшего лейтенанта Рухадзе. Перед батальоном залегли немцы. Он видел, как они, укрывшись в камнях, вели огонь.

— За мной!

Комбат пружинисто вскочил и, не оглядываясь, уверенный в том, что весь батальон пойдёт за ним, бросился вперёд.

Вскользь он заметил подле себя командира взвода лейтенанта Барамидзе и солдат. Некоторые обогнали его и, словно оберегая командира от пуль, бежали впереди. Как в калейдоскопе, промелькнула фигура немца, вскинувшего автомат, убегающие серые фигуры, огромный солдат-грузин, взмахнувший прикладом карабина.

С соседней высоты к батальону бежали гитлеровцы.

— Пулемёты на фланг! По фашистской сволочи огонь!

И тут же расчёт пулемёта отбежал в сторону и стал выбирать позицию. Потом два солдата замерли. Комбату казалось, что солдаты испугались и что нужно немедленно открыть огонь.

— Да бей же! Бей!

Гитлеровцы были совсем близко, когда солдат-пулемётчик нажал на гашетку. Загремела длинная очередь. Град пуль смял и отбросил цепь.

Бой был коротким. Преследуя врага, батальон преодолел высоту и вышел к реке Аксаут.

Едва стемнело, как из-за зубчатого скалистого гребня взошла луна. Она облила холодным светом землю. Гитлеровцы отступили, и бойцы начали искать раненых и убитых товарищей.

Потом небо заволокли низкие тучи и пошёл дождь. Он сменился снегопадом. Ударил мороз. Ночь была тревожной. Выставив охранение, солдаты отправлялись к скалам, чтобы там укрыться от ветра. Костров не зажигали: на высоте трёх с половиной тысяч метров не было ничего, что бы горело. Командиры не спали. Они обходили дремлющих солдат, опасаясь, что кто-то замёрзнет.