Книга В тенетах суккуба - Эдуард Снежин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где записка? — спросил я у неё в шутку, когда сел.
— Вот.
Она на самом деле написала что-то на клочке бумаги, когда я развернул его, там было: «Я тебя люблю. Я не шучу».
Не сговариваясь, мы все трое устроили игру в дежавю.
С того дня прошло только два месяца, а казалось, пролетела вечность.
— Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, — изрёк я известную мудрость.
— Лариса, вам с Вадиком надо пожениться, — зажглась Марина.
— Но я не получила ещё такого предложения от него, — сказала девушка.
— А ты хочешь этого? — спросил я, как-то напряжённо.
— Это предложение?
— Считай, да.
— Я принимаю его.
Она протянула мне руку через стол, и я взял её в свою. Мы смотрели, не мигая, друг на друга, глаза Ларисы излучали тёплую нежность, а мне казалось, что вот оно — твоё Откровение в жизни, вот она твоя мадонна, время остановилось.
Марина радостно вскочила, сорвала со стенки копию картины Леонардо да Винчи и приказала:
— Встаньте на колени!
Мы глупо и счастливо улыбаясь, так и не выпустив рук друг друга, опустились перед ней.
— Благословляю вас, дети мои, — приложила блондинка картину к нашим лбам.
Обряд был шутовской, но я заметил слёзы в глазах Ларисы.
После того, как ушла Марина, мы легли, и наше соитие на этот раз было нежным и даже робким, мы боялись, что какое-нибудь неловкое движение или громкое слово разрушит состояние полного слияния душ.
Я проснулся посреди ночи, наверно потому, что выспался днём.
Милая девушка спала рядом на спине, я долго смотрел на её красивое, спокойное лицо.
«Значит, решили», — думал я. — «Отныне мы муж и жена».
Я осторожно, чтобы не разбудить свою мадонну, обнял горячее тело и прижался к нему.
Минут пять лежал я в состоянии полной прострации и блаженства. Моя душа обнимала и любила сейчас весь мир, всю Вселенную.
Я почувствовал, что вселенский разум соединился со мной, что я растворился в мириадах частиц единого поля смысла.
Тут я судорожно вздрогнул, из этого поля, вдруг, повеяло жуткой стужей, так что вмиг похолодела моя рука, обнимавшая тело девушки, а волосы встали дыбом.
А в мозгу отчётливо отпечаталась весть из будущего:
«ВЫ НЕ БУДЕТЕ С ЛАРИСОЙ ВМЕСТЕ».
Приговор был ясным и окончательным, без тени всякого сомнения.
Ноосферное поле, содержащее в себе всю информацию о жизни прошлой, настоящей и будущей, довело её до меня.
Нельзя передать словами, какой ужас сковал все мои члены, я не мог пошевелиться, и так, парализованный, незаметно забылся сном.
Никогда не сообщил я Ларисе или кому-либо о роковом послании, было выше моих сил обсуждать откровение с небес.
Прибежала зарёванная Светка.
— Он, он …
— Что случилось, Света? — строго спросила Лариса.
— Фаукат… он пьяный… таскал меня за ноги, вот даже все ногти сорвала! — показала она на самом деле кровоточащие и сломанные ногти с остатками серебристого маникюра, наверно девушка цеплялась ими за пол.
— Я еле сбежала, он грубо взял меня и отлучился в ванную!
— Вот скотина! — возмутился я, зная необузданный нрав татарина, хотя у нас лично с ним никогда не было стычек, — за что он тебя?
— Я шла с Сашкой, а тут он. Схватил и повёл к себе.
— А Сашка?
— Ничего. Застыл, как вкопанный.
Я не удивился этому. Сашка имел тормозной темперамент, и никогда не привязывался к девицам, с которыми спал.
— Ты спала с Сашкой? — спросила Лариса.
— Только раз, когда купались все, — всхлипнула Света.
— И, наверно, блядь, шла к нему в другой раз!
— Не знаю!
— Связалась, дура, сразу с двумя взрослыми мужиками, вот и получила!
Светка зашлась рыданиями.
— Да жалко мне тебя, жалко маленькую дурочку, — обняла её Лариса, садись, я тебе пальцы зелёнкой смажу.
Моя подруга раскрашивала ногти девушки в зелёный цвет, а я смотрел на длинные стройные ноги блондинки с заметными синяками на щиколотках, и в голову лезли порочные, полукриминальные мысли:
«Неплохо бы потаскать её за эти кегельные ножки, а потом»…
Тут, я обругал себя в душе за извращённое воображение, которое, почему-то, всегда возникало у меня при рассказах о изнасиловании девушек.
Но вспомнил изречение Монтеня из «Опытов»: «В мыслях своих мы гораздо более развратны, чем в поступках», — и успокоился.
Позвонила Людмила:
— Куда пропал? В гости в лабораторию не приходишь, а напрашивался.
— Слушай, мы снова с Ларисой.
— Да ну! Честно, поздравляю!
— Заходи сама.
— Ой, зайду! А можно не одна?
— С кем?
— С Герой.
— Стали большими друзьями?
— Замуж выхожу.
— Вот видишь, говорил: ещё не вечер.
— А если сразу сейчас? У нас с Герой сегодня удачный эксперимент, придём с коньяком, обмоем.
— Конечно, какой вопрос!
Пара прискочила радостно возбуждённая, и мы сели пить коньяк.
Гера уставился на Ларису вожделенным взглядом, хоть раньше я знал его, как чокнутого работой и не обращавшего внимания на женщин.
Я шёпотом поддразнил Людмилу:
— Ненадёжный дружок у тебя!
Она расхохоталась и сказала, чтоб слышали все:
— Гера никуда от меня не денется! Я у него первая настоящая любовь!
Герман зарделся и улыбнулся смущённо. Собственно, у Людмилы было достаточно достоинств, чтобы удержать мужчину, я даже взгрустнул, малость, о потерянной женщине.
— Так с чем поздравить вас на работе?
— Гера изобрёл новый детектор волн, пусть сам расскажет.
— Ты знаешь, Вадим, чем мы занимаемся?
— Знаю, Людмила рассказывала. Я только удивляюсь, как это с помощью кирлиана увидеть душу? Он же фиксирует излучение только первых двух полевых оболочек: физической и эмоциональной, а душа начинается с третьей ментальной оболочки и дальше.
— А я знаю, что у ауры семь слоёв, как семь цветов радуги, — вступила в разговор Лариса, — у нас в колледже учат психологию по-современному.
— Ой, какая ты умная! — откровенно восхитилась Людмила, она прямо ела девушку глазами.