Книга Завтра октябрь. Несветские истории - Елена Есина

Белье опять же корректирующее, мужчины так и носят свои животы над ремнем.

А у нас есть корсеты, бюстгальтеры пуш-ап. И вообще, сколько всякой приятной всячины.

Я весь день вчера подарки женщинам выбирала, в магазинах все так красиво – шелка струятся, кружева пенятся, цветочки, сердечки, ангелочки везде от трусиков до ювелирки. Мило так все, нежно и очень дорого. А я хочу, чтобы у моих подруг реальных и виртуальных это все было. Потому что открывать упаковочку приятно, смотреть на дарящего счастье, отражаться в его еще более счастливых глазах – чудо!

Всем-всем девочкам желаю, чтобы реальность была, как мечта! Вы все умны, талантливы, позитивны и креативны. И заслуживаете многого.

Девичник

Попала вчера на небольшой девичник. Одна из нас листала хорошо изданную книгу с картинами явно современной художницы, хотя изображено не наше время.

– Мне вот эта нравится, – протягивает книгу в сторону хозяйки квартиры Алена.

– А, ты вон кого смотришь? Она рисует с открыток прошлых лет, и она очень сильно зависит, мне сказали, от мужчин, с которыми живет. Видишь, какая она может быть непохожая.

Татьяна пробегает по книге и показывает нам что-то из разных ее участков, иллюстрируя свою мысль.

– Любая женщина очень зависит от мужчины, с которым живет. И любая женщина с разными мужчинами очень разная, – говорю я.

– Так вот! Давайте за раскрытие в себе разносторонней личности! – протягивает фужер в центр стола зардевшаяся Лена.

Летит завтра утром за границу нашей Родины, не так давно, правда, это стало «заграницей». Летит на обед. Буквально туда-сюда. Летит открывать, а, может, уже расширять в себе новые горизонты, женщина. Надолго не может себе позволить и та сторона, похоже, не может ее долго там задерживать.

Поздравляю всех женщин! С женским праздником и с тем, что у нас есть мужчины, через которых мы узнаем о себе много нового и потаенного.

До поры.

Купидон

Боже, как же он был одержим! Если б не пушистые, нежно-розового пера крылья, которые раскрывались в форме сердечка у него за спиной, вы бы никогда не подумали, что он Ангел. У него были гладкие, цвета подсушенного пшеничного зерна волосы, струившиеся вокруг лица, наподобие прически «сэссон».

Взгляд он имел дерзкий, уверенный и даже закрученные длинные ресницы его не смягчали. Чувственный, почти всегда приоткрытый рот был, обрамлен тонкой полоской аккуратно подстриженных усиков, которая добавляла ему легенького дьяволизма. Да, Купидон повзрослел вместе с человечеством, он приобрел стиль, лоск и деловую хватку. Менялась Земля, и менялось Небо вокруг Земли. Во времена, когда люди в течение нескольких секунд запросто перебрасываются информацией через океаны, когда темп изменения уклада жизни описывается не веками, а едва ли вписывается в пятилетку, когда целые мировые индустрии борются между собой за каждую душу, всего-то лишь, как за возможного потребителя своей продукции, Ангел Любви уже не мог оставаться розовощеким херувимчиком и одаривать своими стрелами людей, играя по-детски, беззаботно. Сколько творчества и вдохновения вкладывает он в процесс! Пыль каких молодых беспокойных планет он расщепляет на наночастицы, изготавливая состав, отливая наконечники для своих стрел, которые будят сердца и отвлекают мозги, занятые подсчетами, у кого – активов, а у кого – просто последних денег. Пусть на время, но он отрывает людей от работы, бизнеса, подъема по карьерной лестнице, поиска себя в социуме или в самом себе, от обычного бытового пьянства или творческого праздношатания. Иногда, конечно, отрывает от семей и от детей. То есть расшатывает непреложные человеческие ценности.

Застегнутый на все пуговицы, гладко причесанный и всегда смотрящий чуть вправо Ангел Совести частенько говорил Купидону, что тот снова дал повод раскалить в аду еще две сковородки.

– Ничего, теплей станет на подземных парковках, – задорно отшучивался Ангел Любви.

– С каких это пор тебя интересует физическое тепло? – ехидно поинтересовался Ангел Совести.

– Меня оно не интересует вовсе, ты же знаешь. Мне важно только тепло душевное. Просто пускай у людей будет еще один дополнительный бонус к земной жизни.

– А с небесной-то что потом делать будут? – вопрошала Совесть.

– Тебе ль не знать, что каждый по уму и адекватности своей разберется? – отвечал Купидон.

– Да и как же в смерть уйти, не познав любви? – апатично вопрошал Ангел Смерти. – Как сумеют продлить себя в Боге, не пройдя при жизни процесс растворения себя в возлюбленном? Пусть любят тех, перед кем имеют обязательства, – Ангел Совести все больше отводил голову вправо.

– Что значит «пусть»? Там, где есть любовь, ее невозможно ни уменьшить, ни увеличить! Значит, пускай живут с обязательствами, но без Любви? Жестоко оставлять людей в такой безнадеге. Мой состав работает только там, где ничего нет.

– В головах, где ничего нет, да в пустых душах действует твой состав!

– И что? – Купидон извлек стрелу из колчана, прицелился, натянув тетиву, выстрелил, и, довольный очередным метким попаданием, опять обратил свой дерзкий взор на Ангела Совести. – И что? Раз созданы они существами телесными и мыслящими, значит, через тело и мозг должны тянуть мы их к Богу.

– Э-э, а вот это непонятно. Точнее, не всегда понятно, к Богу ты их тянешь или нам способствуешь? – щурился Черт, появившийся откуда ни возьмись, слева от Ангела Совести. Теперь стало понятно, отчего все это время его голову сворачивало направо.

Черт, теперь уж простите за тавтологию, чертовски умело носил модный фрак, под фалдами которого прятал свой хвост. Кроме того, он бриолинил волосы, которыми надежно маскировал подпиленные рога, так что их было не разглядеть. В человеческих понятиях черт был похож не то на пожилого бисексуала, не то на стареющего метросексуала. Его внешний вид задевал, конечно, эстетические чувства небесных созданий, но, боясь отсутствия толерантности друг другу, все молчаливо принимали Черта таким, каков он есть.

– Привет, Рогатый! А точнее – изыди! – поздоровалась ангельская компания.

– Я-то нет, я только Богу, способствовать могу! – продолжал Купидон.

– Да только ты там, в подземелье, хорошо себя чувствуешь, в тепле размножаешься. Устроился ловко, сквозняков нет. Цветет ваша братия, не только количеством, но и качеством растет.

– Да. Процветаем, – довольно потянулся Черт за сигаретой.

– Во Вселенной не курят, – напомнили девичьи голоса, зазвучав с нескольких сторон сразу. – Чадите в своем пекле!

– У меня электронные…

Со стороны Заката Солнца к товарищам приблизился Ангел Творчества, окруженный стайкой длинноногих хрупких Муз, это именно они пресекли попытку Черта закурить. Ангел Творчества любил присутствовать на различных небесных дискуссиях, чтобы потом подавать людям идеи для творчества, значительного и не очень. Как истинный слушатель, он поздоровался, но не стал вмешиваться в разговор.