Книга Достопочтенный Школяр - Джон Ле Карре

«Ищите дубликаты», – приказал Смайли.

В Цирке всегда существовали дубликаты основных документов, которые архивный отдел заводил в том случае, если решалось, что оперативными бумагами будут часто пользоваться. Они хранились в папках, где листы не подшивались, и каждые полтора месяца составлялась их опись. После упорных поисков Конни удалось отыскать папку по Юго-Восточной Азии за полуторамесячный период сразу же после запроса Сэма о наведении справок в связи с обнаруженным следом, В папке не было никакого упоминания о подозрениях относительно возможной советской «золотой жилы» и никакого упоминания о компании «Индочартер Вьентьян ЮА».

«Попробуйте ЛД», – сказал Смайли, используя сокращение, означавшее «личные досье». Он делал это очень редко – обычно терпеть не мог. Все перебрались в другой угол архива и перебрали карточки не одного ящика каталога в поисках личных досье – сначала на торгпреда Бориса, потом на Рикардо, потом на другие имена Малыша, считавшегося погибшим и упомянутого в первом донесении Сэма в Лондонское управление, которому была уготована такая незавидная участь. Время от времени Гиллема посылали наверх уточнить у Сэма какую-нибудь деталь. Гиллем заставал его за чтением журнала «Филд» с большим стаканом шотландского виски, из которого тот понемногу потягивал. Фон не спускал с него глаз и только время от времени, как позднее узнал Гиллем, позволял себе небольшую передышку, отжимаясь – сначала на костяшках рук, потом на кончиках пальцев. Они даже прикинули несколько вариантов произношения и написания имени Рикардо и проверили их по всему каталогу.

«А где у нас каталог по организациям?» – спросил Смайли.

Но на акционерное общество под названием «Индочартер Вьентьян» в каталоге организаций также не было никакой карточки.

«Посмотрите материал о переписке с Кузенами».

Все контакты с Кузенами во времена Хейдона осуществлялись исключительно через секретариат Лондонского управления по связи с родственными службами, который в силу совершенно очевидных причин был подчинен непосредственно Хейдону. В секретариате и хранились подшивки всей переписки с американским родственным ведомством.

Смайли и его помощники снова вернулись к нише, напоминающей преддверие к часовне, – и снова ничего. Питеру Гиллему эта ночь уже начинала казаться сверхъестественной и нереальной. Смайли почти не произносил ни слова. Его полное лицо словно окаменело. Конни в сильнейшем возбуждении забыла даже о болях, которые причинял ей артрит, и порхала от одной полки к другой, словно девочка-подросток на балу. Гиллем, который по характеру был отнюдь не склонен к копанию в бумажках, обреченно следовал за ней, стараясь не отставать от остальных, но втайне радуясь, что время от времени ему приходится бросать их и подниматься к Сэму.

«Мы нашли его, Джордж, дорогой мой. Теперь-то уж ему не уйти, – едва слышно бормотала Конни. – Теперь-то уж точно, как дважды два четыре, эта мерзкая жаба попалась».

Док ди Салис удалился в другую часть архива в поисках упоминаний китайских директоров компании «Индочартер» – удивительно, но Сэм все еще помнил и с трудом воспроизвел имена двух из них – сначала по-китайски, потом латинскими буквами и, наконец, так, как их обычно называли в китайскоязычном деловом мире.

Смайли сидел на стуле, изучая разные досье, словно читая в поезде – совершенно не обращая внимания на других пассажиров. Иногда он поднимал голову, но не слышал и не видел того, что происходит вокруг, – мыслями он был не здесь. Конни по собственной инициативе начала искать перекрестные ссылки на другие досье и каталоги, с которыми эти оперативные документы могли быть связаны. Существовали тематические каталоги по наемникам и летчикам, работающим по контрактам, не связанным с определенной компанией. Были и каталоги по методам, которые Московский Центр использовал для «отмывания» денег, предназначавшихся для оплаты агентов. Был даже целый трактат, который сама Конни написала много лет назад, о выплатах, которые шли нелегальной агентурной сети Карлы, функционировавшей независимо от основных, более или менее известных резидентур. Труднопроизносимые имена торгпреда Бориса не были включены в приложение. Были досье с основными сведениями по банку Индокитая и его связям с Московским народным банком, досье со статистическими данными о расширении масштабов деятельности Центра в Юго-Восточной Азии, досье по изучению вьентьянской резндентуры. Но количество отрицательных ответов все росло, и, по мере того как их становилось все больше и больше, надежда таяла. До сих пор в поисках следов, оставленных Хейдоном, они еще нигде не сталкивались с таким систематическим и широкомасштабным заметанием следов. Это означало, что они нашли то, о чем и мечтать было трудно, – они нашли след, ориентир, который поможет им найти то, что искали.

След неуклонно вел на восток.

Только одна тоненькая ниточка, обнаруженная в ту ночь, тянулась к виновнику всего этого. Они наткнулись на нее уже где-то после рассвета, когда Гиллем почти засыпал. Откопала это доказательство Конни. Смайли молча положил его на стол, и они уставились на него при свете настольной лампы. Это было похоже на ниточку, ведущую к спрятанному сокровищу; скрепленная зажимом пачка бланков на уничтожение документов – всего немногим более десятка, на которых на средней строчке тонким черным фломастером было небрежно вписано кодовое имя того, кто давал на это разрешение. Обреченные на уничтожение досье с документами относились к «совершенно секретной переписке с Г/Флигеля» – то есть с Мартелло, главой управления Кузенов, который и сейчас занимал ту же должность, нынешним собратом Смайли. Причина уничтожения документов была та же, что и в телеграмме Хейдона Сэму Коллинзу, запрещающей продолжать расследование во Вьентяне «в силу опасности скомпрометировать чрезвычайно важную операцию, проводимую американскими коллегами». Кодовое имя, которым были подписаны бланки на уничтожение документов, принадлежало Хейдону.

Вернувшись наверх, Смайли еще раз пригласил Сэма в свой кабинет. На Сэме уже не было галстука-бабочки. Из-за щетины на щеках и подбородке, выделявшейся на фоне его белой рубашки, он выглядел далеко не таким элегантным.

Первым делом Смайли послал Фона за кофе. Он подождал, пока Фон принес кофе и удалился, потом налил две чашки, себе и Сэму, Сэму – с сахаром, себе – с сахарином. Потом он устроился в кресле рядом с Сэмом, чтобы стол не разделял их – чтобы показать Сэму, что он считает его своим.

– Сэм, я думаю, тебе следует рассказать мне немного об этой девушке, – сказал он очень мягко, как будто осторожно сообщая печальное известие. – Ты не стал говорить о ней из рыцарских побуждений?

Сэма эти слова, казалось, позабавили.

– Ты что, потерял все досье, старина? – спросил он также мягко, с выражением полного доверия, как могут говорить мужчины в совершенно неофициальной обстановке, где-нибудь в мужском туалете.

Иногда для того, чтобы тебе поверили и открыли что-то секретное, необходимо и самому поступить так же.

– Их потерял не я, а Билл, – ответил Смайли просто и без нажима.

Сэм впал в задумчивость. Сделал он это подчеркнуто картинно, словно наблюдая за собой со стороны. Загнув пальцы на руке – руке игрока, – он критически осмотрел свои ногти и неодобрительно покачал головой, увидев, что они не блещут чистотой.