Книга Советник президента - Андрей Мальгин

— А 555 ВС! — говорит Маша.

— Регион московский? — уточняет Николай.

— Ну да — 77.

— Ну если 77, то тогда такой номер, в котором три цифры одинаковые, стоил 200 долларов, не больше. Сейчас, может, 300–400 баксов. Это если регион 99 или 97. Если регион 50 или 90, то есть «полтинники» — тоже около двухсот. А вот если номер с цифрами 999 и регионом 99 — не меньше тысячи. Потому что все пять цифр одинаковые… Всегда говори мне регион, Маша.

— Хорошо…

— Но должен сказать, это совершенно бессмысленная трата денег. Такие машины гаишники останавливают наравне с другими. Просто номер повышает престиж владельца в глазах друзей. А у гаишника, увидевшего такую машину на трассе, как раз больше желания ее тормознуть. Если едет человек с купленным номером, значит у него точно найдется лишняя тыща рублей — и у него нетрудно эту тыщу вытащить — детишкам на молочишко. Ну а если какое ЧП на дороге — такой номер в случае преследования лучше отпечатывается в памяти милиционера или пострадавшего. Так что за красотой цифр гнаться не советую. Другое дело — буквы…

— А 783 АА 77.

— Это другое дело. От четырех до пяти тысяч долларов. А вот был бы регион 99, то не больше трех. Сам не знаю, почему. Наверное, потому что поначалу, когда еще шла серия 77, такие номера давали машинам ФСБ, а теперь дают только частникам. А если ААА с регионом 97, то и того дешевле — меньше трех тысяч. Кстати, номер А 001 АА 97 — на «мерседесе» Пугачевой. Она, конечно, не покупала, ей гаишники и так дали. Как подарок, я думаю.

— В 416 КТ 99.

— Самый обычный номер. Ничего особенного.

— А 456 МР 77.

— Маша, все МР 77-й серии высоко котируются. Их с удовольствием ставят себе такие уважаемые люди, как руководители банков, крупных заводов, воры в законе, звезды эстрады. Цена минимум 6000 долларов, в сочетании с хорошими цифрами доходит до 12 тысяч. Почему, я пока не разобрался. Стопроцентный показатель крутизны.

— А 280 МО 99.

— Все АМО, независимо от серии, относятся к московской мэрии. Для частной машины купить легко. Не больше двух тысяч баксов. В мэрии ими торгуют направо и наолево.

— Е 281 КХ 77.

— Принадлежит Федеральной службе охраны. Такой номер купить невозможно. А вот ХКХ хоть трудно, но покупается. Это номер, предназначенный, вообще-то говоря, для ФСБ. Но многие офицеры ФСБ крышуют разные коммерческие структуры и зачастую для своих подопечных достают такие номера. Чтоб его получить, надо просто подписать соответствующее письмо либо у самого директора ФСБ, либо у его зама. Машина остается зарегистрирована на то же самое частное лицо, но номер на ней уже эфэсбэшный. Таксы на эти номера не существует, считается, что это как бы дружеская услуга. Но думаю, что кто-то деньги за это все-таки берет. В кругу гаишников ЕКХ расшифровывается «Еду, как хочу» — потому что такие машины никогда не останавливают за нарушение правил. А ХКХ расшифровывается матерно, поэтому тебе, Маша, не скажу.

Маша захихикала и тут же задала новую задачу:

— К 444 KK 99.

— Маша, с закрытыми глазами могу сказать, что это навороченный джип.

Номер куплен только за то, что он красивый. Ничего не означает.

— А стоит сколько?

— Тыщи полторы.

— Что-то мало.

— Из таких курьезных номеров самые дорогие — ООО, любых серий причем. Их покупают за пять тысяч долларов, но толку от них чуть. Когда-то давно 77-е ООО начали ставить на ФСБ, но тут же бросили, так как вся серия ринулась на рынок. Сейчас это просто модный номер. В отличие от ССС. Примерно половина ССС — это машины правительственной спецсвязи, таможни и разных других госструктур. Вторую половину гаишники пустили в свободную продажу по цене примерно три — четыре тысячи долларов. Их действительно реже останавливают. Мне когда-то пришлось работать на такой машине, с номером ССС 77-й серии, возил фельдъегеря. Ни разу никто не тормознул. А вот буквально вчера видел розовый кабриолет с девчушкой за рулем и с таким же номером — явно номер купленный.

— Как интересно! — воскликнула Маша, представившая себя за рулем розового кабриолета…

- Да, Маша, век живи — век учись.

— Да я и учусь… В 016 ОО 77.

— Ну это номер кремлевской автобазы. Только я с автобазы № 1, а эта с автобазы № 2. У нас их две.

— Сколько стоит? — деловито осведомилась Маша.

— Наши номера не продаются, — почему-то смущенно ответил Николай.

— Да ладно, не продаются, — недоверчиво покачала головой Маша.

— Продается все у ментов, Маша, а мы не менты, мы администрация президента.

Машина с Валентиной и Машей как раз въезжала в ворота их двора, когда раздался звонок от Игнатия. Валентина сняла трубку.

— Валентина, катастрофа! Сюда добралось мое немецкое интервью. Оно лежит

на столе у Кузьмы Кузьмича в русском переводе.

— Ну и что? Там же нет ничего такого. Насколько я помню, мы все сказали правильно. Взвешенно.

— Не знаю, в чем дело, но Кускус в бешенстве.

— Ты с ним уже говорил?

— Нет пока. Но мне передали.

— Господи… Наверно, корреспондент там что-то досочинил.

— Валя, я не знаю, что делать…

— Ничего не делай. Жди, когда тебя вызовут… И выключи телевизор, черт возьми. Почему у тебя там телевизор орет, как в парикмахерской. Сосредоточься. Займись каким-нибудь делом. Перекладывай бумажки справа налево и слева направо, например. Если кто-то зайдет, ты типа весь зашился в делах. Если Кузьма вызовет и будет орать, скажи, что это провокация, надо запросить запись, корреспондент сказал, что запись хранится, и тогда, мол, будем сличать. Главное, оттяни расправу на потом. Авось остынут они там. Первая реакция самая острая, а потом обычно все рассасывается. Не ссы, я хорошо помню, что там не было ничего такого. Не ссы, тебе говорят. Да не ссы, — еще раз повторила она ободряюще. Игнатий положил трубку. Валентина понимала его состояние. Ей и самой было не по себе…

Валентина погрузилась в размышления. Уж она не сомневалась, что враги Игнатия в кремлевской администрации только и ждут, чтоб из какой-нибудь мухи сделать слона. Что-что, а это они умеют. Если в немецкой газете действительно опубликовано нечто, хоть на йоту не совпадающее с официозом, или не дай бог как-то обидно, пусть даже вскользь, сказано о президенте, это может быть воспринято весьма болезненно. Всем известно, что президент человек подозрительный и обидчивый. Это раз. И слепо доверяет своим соратникам по органам. Это два. И часто сначала рубит с плеча, а потом думает о последствиях. Это три. Воображение Валентины рисовало самые мрачные перспективы. По старой привычке она с ходу начала продумывать возможную пиар-компанию. Может, удастся обернуть увольнение Игнатия ему на пользу. Первое, что приходило на ум: снова разораться про наступление на права человека, изгнание из власти последнего демократа. Да, точно, Игнатий должен сыграть роль последнего могиканина. Он должен покинуть этот захваченный негодяями корабль и с высоко поднятой головой сойти на берег. «И свобода вас встретит радостно у входа, и братья меч вам отдадут».