Книга Голая королева. Белая гвардия-3 - Александр Бушков

— Нет…

Лаврик кивнул в сторону белоснежного «Эрикссона»:

— В таком случае звоните.

— Нет…

— Бросьте, — жестко сказал Лаврик. — Кончились шутки и светские беседы. Либо вы ему звоните, либо ваш муж нынче же вечером получит кассету. Выбирайте. И быстро.

Они ждали недолго. Очень скоро она, все так же не поднимая глаз, тусклым голосом откинулась:

— Хорошо…

— Вот и прекрасно, — сказал Лаврик. — Соберитесь. Постарайтесь говорить как можно более естественно. Скажите, что хотите с ним там встретиться в семь вечера. Не настаивайте чересчур, но все же будьте достаточно настойчивы. Вы все поняли? Спасайте себя, мадам, у вас для этого только один путь… Так вы все поняли?

— Да…

— Тогда — прошу, — он вновь кивнул на телефон. У Мазура холодок прошел по спине от охотничьего азарта. Мадам Соланж, несколько раз глубоко вздохнув, откашлялась, старательно изобразила на лице улыбку и сняла телефонную трубку.

— Только без подвохов, — быстро сказал Лаврик. — Иначе вам конец.

Она привычно набрала знакомый номер. Все так же сохраняя на лице чуть вымученную улыбку, сидела с трубкой возле уха. Мазур отчетливо слышал длинные гудки…

И вдруг они оборвались! Мазур не смог разобрать слов, но на том конце провода ответил мужской голос! Мадам Соланж прямо-таки просияла:

— Милый! Что-нибудь случилось, милый? Я уже начинаю беспокоиться, ты словно куда-то исчез, магазин закрыт, я пару раз проезжала мимо…

Ей что-то ответили спокойным голосом, несколькими фразами.

— Слава богу! — воскликнула она. — Милый, я уже не знала, что и думать… Тем более, такие смутные времена… Мы можем встретиться сегодня? Часов в семь? Он вернется домой за полночь, в Ассоциации какой-то прием, чисто деловой, без жен… Прекрасно, милый, я постараюсь быть пунктуальной, а то ты вечно дуешься за опоздания… Я тоже. Целую.

Она повесила трубку, понурилась, словно бы мгновенно постарев на изрядное число лет. Ни на кого не глядя, протянула:

— Ну, вы получили, что хотели? Отдайте кассету.

— В квартире в «Боргезе». Когда мы там с ним встретимся, — сказал Лаврик. — Нет-нет, это не тема для дискуссий… Лучше быстренько назовите мне номер телефона на той квартире.

Выслушав, он снял трубку, набрал номер — длиннее, чем обычные городские — назвал пароль, набрал еще три цифры, произнес второй пароль, продиктовал номер и непререкаемым тоном распорядился:

— На прослушку — немедленно. Да, это личный приказ. Немедленно. И доложите мне по номеру… — повесив трубку, он самым безмятежным голосом сказал: — Мадам, я всегда с уважением относился к остроте женского ума. Разговор вы вроде бы провели безукоризненно… но мало ли что вам может прийти в голову, когда мы откланяемся? Имейте в виду: все телефоны в вашем доме поставлены на прослушивание еще час назад. Грубая проза жизни, что поделать… Всякое случалось, поэтому…

Раздалась мелодичная телефонная трель. Машинально сняв трубку, мадам Соланж почти сразу же протянула ее Лаврику, бросив с явной неприязнью:

— По-моему, это вас…

— Да, — сказал Лаврик. — Отлично, — повесил трубку и улыбнулся: — Ну вот и все, мадам. Телефон на той квартире только что поставлен на прослушивание. Вам осталось приехать туда в семь вечера…

— Но муж вернется в шесть! Как я ему объясню?

Лаврик сказал без улыбки:

— Как мне подсказывает жизненный опыт, в подобных ситуациях женщины обычно ссылаются на подруг или парикмахеров. Подруги и парикмахеры существуют еще и для того, чтобы в некоторых случаях на них ссылаться… Неужели вам в жизни не приходилось этого делать? — он усмехнулся. — Ладно. Я человек предусмотрительный, приготовил кое-что на случай, если все получится. Могу вас клятвенно заверить: все будет устроено так, что ваш дражайший супруг и в самом деле просто вынужден будет задержаться в Ассоциации допоздна, пусть там и нет никакого приема, на который вы сослались… В общем, ваша задача проста: приехать в «Боргезе» к семи вечера. Когда начнется какая-нибудь суета, падайте на пол, не жалейте платья…

— Суета? — прямо-таки вскинулась она. — Но ведь с ним ничего не случится?

— Честное слово офицера, — серьезно сказал Лаврик, — мне он как раз нужен в целости и сохранности. А суета может возникнуть как раз оттого, что именно он начнет баловаться пистолетом или чем-нибудь вроде…

— Но вы же не посмеете применять к нему ваши методы? Думаете, я не наслышана? Да многие…

— Конечно, не посмеем, — также серьезно сказал Лаврик. — При его-то связях, при том, что он принят в свете…

Наступила короткая пауза.

— Ну, вы ведь получили все, что хотели? — спросила мадам Соланж, выглядевшая все такой же сломленной и постаревшей.

— Не совсем, — сказал Лаврик, оглядел стол и придвинул к ней роскошный бювар в серебряной оправе. — Остается еще начертить подробный план квартиры… кстати, там нет ли постоянно живущего лакея или кого-то вроде?

— Нет. Три раза в неделю приходит уборщик — но не в те дни, когда мы там встречаемся.

Назад к машине они шли едва ли не бегом. Мазур покрутил головой:

— Черт, как же легко все получилось…

— Плюнь через левое плечо, — серьезно сказал Лаврик. — Во-первых, ничего еще не получилось. Все получится, когда Акинфиев будет в наручниках. А во-вторых, хрен бы что получилось, если бы дядя Лаврик по своему всегдашнему обыкновению не лез из кожи вон. Даже Мтанга не знал, какие отношения этих двух голубков связывают, и где они встречаются. Ну да, под пламенем свечи всегда темнее… В «Боргезе» он мог бы просидеть еще черт знает сколько. Видимо, ему наконец пришло в голову, что так гораздо надежнее, чем прятаться по домам великосветских друзей, где всегда сыщутся среди прислуги агенты тайной полиции. Видимо, в «Боргезе» он и перебрался, когда сумел от нас оторваться.

Едва они уселись в машину на заднее сиденье, сидевший рядом с шофером агент живо к ним повернулся:

— Господа… За последние четверть часа полковник Мтанга со мной связывался четырежды. Всякий раз интересовался, не вышли ли вы еще из особняка… И просил, как только выйдете, приехать как можно быстрее. Мне кажется, что-то случилось…

Лаврик спокойно сказал:

— Ну, в таком случае — врубаем сирену и летим на полной скорости.

Над головой у них тут же душераздирающе взвыла сирена, машина прямо-таки отпрыгнула от тротуара. Соседние живенько рассыпались в стороны, уступая дорогу невидному «рено» — без эмблем и надписей, но с сиреной и номерами тайной полиции. Как заклинание или молитву, Мазур повторял одно: «Лишь бы не Натали, лишь бы не Натали, лишь бы с ней ничего не случилось…»

…Он, хмурясь, внимательно читал бумаги — точнее, скользил взглядом по строчкам, а склонившийся над его плечом Лаврик тихонько переводил. Сидевший по другую сторону стола полковник Мтанга, мрачный и хмурый, беспрестанно барабанил пальцами по столу. Сначала Мазура это раздражало, потом он притерпелся и перестал обращать внимание.