Книга Группа эскорта - Дмитрий Володихин

В самой середине карьера, на дне, посреди темной заиленной воды — стальной монстр, каких я по сю пору не видывал. Буй его знает, что за механизм такой. Очень здоровый — металлическая башня на мощных гусеницах, две штанги — прямая и косая — на крыше этой башни, а спереди из нее торчит мощная ржавая стрела, к которой крепится колесо устрашающих размеров. На колесе устроены металлические черпалки — одна за другой, несколько десятков штук. И по ним видно, что стальной монстр этот — скорее всего старый советский роторный экскаватор.

Что-то он тут мощно рыл в 1986 году, когда грянула эвакуация. И мрачные советские дяди из обкома решили пожертвовать его духам этого места…

За кормой башни был укреплен пакет бетонных плит — противовес землечерпальному колесу, не дающий всей конструкции завалиться вперед. Там же, видимо, находился и электромотор. Во всяком случае, от стрелы, через передаточные колеса на верхушках прямой и косой штанг, к кормовому противовесу тянутся стальные тросы, заставлявшие когда-то вертеться чудовищное колесо с черпалками.

И тросы эти, наверное, убийственной прочности. Иначе еще на заре Зоны, в 1980-х, местное население, наплевав на радиацию и милицию, срезало бы их и сдало в металлолом. Я уж не говорю о 1990-х, когда срезали всё, что плохо лежит, а потом принялись за то, что лежит хорошо и даже лежит под охраной…

Я добираюсь до обрыва и ложусь на песок. Если кто не понял, ребята, за несколько часов беготни по Зоне я устал как лось.

Смотрю на экран «Суворова».

Оп-па! Аномалий тут более чем. И есть какие-то среди совсем уж непонятные штуки.

Гравиконцентрат — это мне, допустим, понятно. И «электра» — тоже понятно. И «гравиконцентрат в стадии пониженной сингулярности» не вызывает вопросов — «жадинка», по-русски говоря.

А вот… «магнетик»… и «радарный синдром»… что за синдром? Это уж слишком заковыристо, для спецов. Но ясно, что в воду, скопившуюся на дне карьера, не надо соваться даже под дулом пистолета. Потому что вылезешь уже не ты.

На всякий случай проверяю на артефакты… на арте… ох ты.

У меня за спиной, совсем неподалеку, да просто рукой подать, хоронится невероятная сокровищница. Тут и «подсолнух», и «сонный шар», и… настоящая «смерть-лампа»! А к ним — считай, по мелочи! — льнут «мамины бусы», «звезда Полынь», «плеяда», да еще «пузырь». Целое состояние!

И если мне удастся взять хоть что-то из этого, я выйду из Зоны очень богатым человеком…

Если только выйду.

Эта мысль вернула меня к действительности. Жирный хабар — потом. А сейчас надо заняться спасением людей.

Остров посреди Карьера, судя по детектору, на треть был занят гравитационными аномалиями. Очень серьезными. Одна страшная когтистая «лапа» охватывала низенькую сушу почти по всему периметру, оставив безопасной лишь ее среднюю часть. А там, где периметр был свободен от аномалии-гиганта, скорее всего порожденного сращиванием целого минного поля небольших «грави», островок брали в кольцо гирлянды аномалий-малюток, вполне способных пришибить взрослого сталкера.

Единственная «жадинка» на весь карьер оказалась… над водой. А вот этого, ребята, не бывает. Либо под водой, либо в воздухе, либо над землей, иногда — очень редко — под землей. Но над водой эти аномалии не фиксировали никогда. Ясно? За всю историю Зоны ни единого раза.

Аккуратно снимаю с плеча «Тавор» и выглядываю с обрыва. Оптический прицел показывает мне… ерунду, которую я бы и сам заметил без проблем, если бы разул глаза.

В самом узком месте болота, окружавшего остров, кто-то соорудил мостик, уложив его на две легких пластиковых конструкции. А жадинка, как я мог понять, если бы совместил в башке яркую точку на экране ПДА и реальную местность, образовалась точнехонько на середине мостика.

Аномалии, они ведь не стоят на месте. Возможно, когда мостик сооружали, она и пребывала по соседству, а потом — хлобысть! И пожалуйте бриться…

До нее всего-то метров семьдесят или восемьдесят… Значит, люди тоже должны быть неподалеку. У них единственный способ выбраться наружу — пройти по мостику. Но мимо жадинки они не протиснутся.

Так. Так.

Ну, точно. В кустах лежат четверо. Я их сразу не заметил только из-за того, что они там замаскировались. Единственный клочок зелени на островке… И какого буя там делают четыре здоровых мужика? Мертвые уже? Нет, копошатся немножечко.

Один вот за мной в оптику снайперской винтовки наблюдает…

Едрить!

Я едва успел дернуться в сторону. Он убил бы меня. Нажал бы на спусковой крючок на полсекунды раньше и убил бы наверняка.

Пуля ударила прямо в «Тавор» и превратила мою штурмовую винтовку в груду металлолома. Это я потом понял, что ее очень даже стоило таскать на себе так долго, не сделав ни единого выстрела: все-таки жизнь она мне спасла. А тогда — такая досада взяла!

И я принялся кричать:

— Придурок, мать твою! Что же ты, чмо безголовое, делаешь?!

В ответ мне полетели обидные слова. Очень много и крайне маловразумительно. Слова относит от меня ветер. Слышу только: «сунься», «сука» и «бандюга».

Это я-то бандюга? Да я же вас, козлов, спасать явился!

Хотел высунуться во второй раз и объяснить им прямо вот так: «Что же вы, козлы, делаете, я же ваше спасение!». Но вовремя сообразил, что от второй пули могу и не увернуться.

Не сразу я успокоился. Пару минут посидел, костеря их последними словами.

Ладно, попробуем до них докричаться.

— Эй! Эй вы там! Я пришел вытащить вас из этой жопы!

Не понял, что они мне проорали в ответ. Разобрал только два самых простых слова: «Сам жопа».

Походил по обрыву, отыскивая место с нормальной акустикой. Вот тут, кажется, выйдет получше.

— Эй, мать вашу! Не стреляйте! Я пришел вас оттуда вытащить!

«Мать», «падла»…

Я все-таки решил еще раз высунуться… и вторая пуля прошла в сантиметре от виска. Нервная работа — спасать людей. В гробу и в белых тапочках я видел такую работу.

Ну как до них достучаться-то? Даром, что ли, я сюда шел?

Хорошо, попробуем самое простое. Надо написать им записку, а потом обернуть ею подходящий камень и метнуть его на остров. Отсюда, сверху, долетит… скорее всего.

Вот только, ребята… вы же понимаете. Зона — не изобразительная студия для малолетних художников. Фломастеры и карандаши сюда не берут. Я пришел сюда не путевые заметки фигачить. А потому блокнотика у меня нет. У меня только две чужие визитки, да еще две тысячных купюры в карманах куртки.

И что? Как теперь?

Камень я нашел. Ну… пришлось раскровянить себе палец.

Долго и тупо я выводил капельками крови на визитке случайно встреченного в метро одноклассника Борьки: «Я спасатель. Не стреляйте!».