Книга Кольцо на счастье - Ирэн Бург

В последнее время все чаще его охватывало ранее неизвестное ему чувство тоски. Он не мог побороть отвращение к спецшколе, где служил тренером по самообороне. Не развлекала его и игра на бирже, и приятельские вечеринки. После сильных эмоций, какие Хью испытал в Новом Орлеане, вся его повседневная жизнь показалась ему пресной, лишенной смысла. Как будто ярким прожектором высветилось все, что его окружало, и он увидел суетность, никчемность, мелочность всех тех вполне привычных для него поступков, из которых складывался каждый его день. Он вдруг осознал, что по сути ничего другого не делает, кроме как бежит от настоящих чувств, отгораживается от того единственного, что наполняет смыслом каждое мгновение бытия. И каким бы ни выглядел он в чужих глазах — сильным, мужественным, решительным, — на самом деле он слабак, что позволил какой-то пошлой женщине, какой была его первая жена, разрушить его веру в искренность и откровенность, в понимание и взаимопроникновение, в самоотречение — в любовь. После неудавшегося брака он не искал теплоты и задушевности, но видел в поступках любой женщины лишь продуманную расчетливость и стремление к удовлетворению тщеславных амбиций.

Все женщины, которых он встречал, виделись ему внутренне холодными, ищущими удовлетворения собственных амбиций. Нежность и преданность для них — признак дурного тона. Он научился обходиться случайными редкими связями, главное — держать свои чувства под контролем, не позволять себе вновь обмануться, увлечься. Ему казалось, такая тактика — единственно верная. Маска немного циничной отстраненности придавала ему романтический ореол. Не хотя того, он стал особо заманчивой добычей для ищущих пикантных побед женщин. Но какой для него в том был смысл? Все эти забавы для скучающих дам — лишь бездушная чепуха. В его душе поселились усталость и разочарование.

Всякий раз, когда его одолевала суета, Хью уезжал в свой отдаленный домик и исцелялся общением с природой. Высокое синее небо над головой не умело лгать, хотя оно бывало и коварным: иногда лазоревую синь затягивала пелена туч, и из них стекали потоки воды. Но вот тучи рассеивались и вновь сияло солнце, освещая повеселевшие от влаги деревья и кустарники, траву и цветы. Совершенство природы исцеляло его. Умиротворение входило в его душу.

На этот раз все было иначе, долгожданный покой все никак не приходил. Рэйчел ворвалась в его мысли. Хью и не подозревал, что почти каждую ночь ему придется испытывать острое одиночество, неясное, расплывчатое, но тягостное томление.

Лето подходило к концу, он сидел у открытого окна, через которое в комнату врывался теплый воздух, напоенный ароматом цветов, раскрывавшихся в сумерках. Он отложил книгу — скользя глазами по строчкам, он не понимал смысла слов — и потянулся за пультом. Холодным светом озарился экран телевизора, появилась четкая картинка: тенистая улочка, две сплетенные в объятиях фигуры отбрасывали одну колеблющуюся тень…

Хью улыбнулся. Поцелуи любовников на телеэкране не взволновали его, но вновь направили его мысли к Рэйчел. Он вспоминал эпизоды такого неожиданного для него недавнего счастья. Он чувствовал, что между ними возникло то единение, какое может быть только у тех, кто вместе претерпел трудности. Вдвоем они выдержали нешуточные испытания, опасность спаяла их крепкими узами. Но Хью понимал, что вряд ли можно рассчитывать на ту же близость и доверительность, когда все опасности остались позади.

В аэропорту Вашингтона, когда на прощание он обнял Рэйчел, ему показалось, что и ей не хочется с ним расставаться. Всем телом она прижалась к нему, окружая его тем особым теплом, какое возникает только между по-настоящему близкими людьми. Ему захотелось увидеть ее лицо, и он чуть отстранился. Ее взгляд поразил его: в нем не было ни зова, ни кокетства, скорее некий вопрос или желание поддержки. Ему захотелось подбодрить ее, вселить в нее уверенность.

— Ты не такая, как все, — говорил он, вкладывая все свои чувства в свои слова. — Ты особенная. Я рад, что узнал тебя ближе. Я верю в тебя…

Он прижал ее к себе сильнее, ее дыхание участилось. Хью, казалось, слышал, как бьется пульс в тонкой жилке у ее виска. Он прижался лицом к ее лицу и стал шептать какие-то глупые, никчемные слова, первое, что приходило в голову. Она что-то отвечала, но он не разбирал слов, как, впрочем, и она. Он ощущал только благоухание ее кожи, нежный бриз ее горячего дыхания и наслаждался удивительным волшебством этой нежданной близости, прижимаясь к ней все теснее, словно хотел наполниться податливой доверчивостью ее тела. И вдруг он представил, что она уже много лет рядом с ним. Им сразу же овладело отчетливое чувство радости, тихого блаженства. Вот так каждый бы день из года в год обнимать ее плечи, касаться губами виска, чувствуя, как тепло их тел становится общим… Растроганный этим воображаемым образом, Хью зарылся лицом в ее волосы.

Что это могло быть еще, как не любовь, которая пришла к нему нежданно-негаданно? Он вот-вот был готов признаться в тех чувствах, которые нахлынули на него, сказать, что не хотел бы с ней расставаться, но случайно пойманный холодный режущий взгляд Донны, которая возникла рядом с ними, как чертик из табакерки, отрезвил его.

— Мистер Ларсен, мы перевели на ваш счет некую сумму, — громко сказала она. — И не возражайте. Вы выполнили свою работу, и мы считаем необходимым выплатить вам гонорар. Макгноты не привыкли оставаться должниками.

Он заметил, как погасли огоньки в глазах Рэйчел: она была явно разочарована. Что ж… Он действительно выполнял поручение Фрэнка Макгнота, вернул его дочь в лоно семьи — и на том его миссия закончена.

Рэйчел опустила голову и тихо сказала:

— Прошу прощения, Хью, что я заставила тебя рисковать.

— Рисковать? — удивилась Донна. — Что ты такое говоришь, Рэйчел?

— Она шутит, — улыбнулся Хью. — Я рисковал лишь своей репутацией холостяка. В том месте, куда спряталась Рэйчел, так много было весьма привлекательных женщин… Настоящие куколки.

Рэйчел невольно фыркнула.

— Пока ты развлекалась, мы не находили себе места. Могла бы подумать о своем отце, он волновался. Я уже не говорю о твоем женихе — он места себе не находит, — холодно отчитала ее Донна и протянула руку Хью. — Благодарю вас за оперативную работу.

Хью коротко пожал ее холеную ладонь.

— Проводить вас? — спросил он, глядя на Рэйчел.

— Нас ждет машина. Обедаем мы вместе с Кирком. Он так переживал, что ты не даешь о себе знать. Нехорошо ты поступила, эгоистично. Но об этом поговорим позднее. — Переведя взгляд на Хью, Донна коротко бросила «прощайте» и, взяв Рэйчел за руку, потянула за собой.

Рэйчел рывком высвободила свою руку и подошла к Хью. Ее взгляд привел его в замешательство. В нем была и потребность участия, и мольба, и в то же время требовательность. Он не готов был дать ей никаких гарантий.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросила она.

— Ты хорошая девушка, очень хорошая и…

— Рэйчел, идем, — настойчиво напомнила о своем присутствии Донна. — Я распорядилась, и тебя ждут в салоне. Тебе нужно привести себя в порядок. Не забывай, что у тебя, как у женщины, есть обязательства.