Книга Поверь мне! - Кей Мортинсен

– Такси! Такси! – Рэйчел из последних сил замахала рукой и, когда желтый автомобиль вынырнул из потока машин и остановился у края тротуара, рывком открыла дверцу, в изнеможении плюхаясь на заднее сиденье.

– Томпсон Хилл! – сообщила она адрес шоферу и оглушительно чихнула.

С утра у Рэйчел был заложен нос, перед глазами все плыло, а руки и ноги казались ватными. Она до последнего момента надеялась на новомодное средство от гриппа и собственное чувство долга, но к полудню температура поднялась, а запас носовых платочков подошел к концу. Работа не клеилась, сотрудники вежливо изображали сочувствие, стараясь держаться подальше. В конце концов, Рэйчел сдалась и отправилась домой – болеть.

– Томпсон Хилл? Далековато вы, дамочка, забрались.

Шофер сочувственно рассматривал свою пассажирку в зеркало заднего вида. Миловидное лицо молодой женщины опухло, глаза покраснели, тусклые волосы безжизненно свисали на плечи, сливаясь по цвету с серым плащом. А вы когда-нибудь видели женщину, которую украшал бы грипп?

Нет худа, без добра, думала Рэйчел, откинувшись на спинку сиденья и теребя в руках последний платочек из пачки. Отлежусь несколько дней, отдохну. Приведу себя в порядок. Наконец, смогу чаще видеть Хэнка... При мысли о муже сердце Рэйчел учащенно забилось.

Хэнк был для нее центром вселенной. Трудно себе представить, что когда-то она жила без него и даже не подозревала, что этот человек существует на свете... Но в последнее время им так редко удавалось побыть вместе, что их любовь становилась скорее фактом биографии, чем живым и теплым чувством. Работа и до этого требовала от Рэйчел огромной отдачи, а теперь ради карьеры ей приходилось подрабатывать несколько часов в день финансовым администратором в компании «Би-Эйч-Ар» в Манхэттене.

Два года назад Хэнк и Рэйчел Хансон дали друг другу клятву в вечной любви, стоя перед алтарем. В тот же день, Рэйчел покинула свою уютную городскую квартиру, перебравшись в их совместное пристанище – старый дом под названием «Пинк Стоунз», в глуши, окруженный со всех сторон грязью, с чердаком, по которому по ночам с грохотом носились сумасшедшие белки. Она старалась не завизжать, натыкаясь на жирных черных пауков, которые подстерегали добычу в каждом углу дома.

Хэнк был уверен, что вот-вот превратит «Пинк Стоунз» в прекрасный дворец, окруженный сиренью и розами, с бассейном, газоном и аккуратными дорожками, посыпанными гравием. Метр за метром, этаж за этажом дом перестраивали, ремонтировали, красили и утепляли – но пока что он оставался неказистым образчиком вековой запущенности и изолированности от остального мира.

И все же ради Хэнка Рэйчел мирилась с разрухой, с ветхостью дома и постоянным присутствием строителей. Она терпела и перебои с водой, и капризы обогревателя.

Дитя города, Рэйчел тосковала по ровным широким тротуарам, по пробкам на шоссе и запахам выхлопных газов. Но Хэнк обожал их деревенскую обитель с ее древними балками, камином в гостиной и пятью акрами живописно запущенного сада, и поэтому ей пришлось мириться с отсутствием комфорта в ожидании лучшей жизни.

Экономя деньги для строительства дома, молодые обходились одним автомобилем, и Рэйчел ежедневно добиралась на работу на трех видах транспорта – такси до железнодорожной станции, пригородный поезд до Нью-Йорка, затем – метро...

Ну, ничего, сказала себе Рэйчел. Еще чуть-чуть – и дома. Сейчас она наденет уютный свитер и теплые носки, нальет себе чашку горячего бульона и ляжет в постель с любимой книжкой. А вечером приедет Хэнк, станет о ней заботиться... И кто знает, не закончится ли этот день впервые за долгое время минутами нежности и страсти, а не рутинными разговорами о работе и ремонте?

Такси свернуло с шоссе и остановилось у ворот «Пинк Стоунз». Дождь хлестал, как из ведра, размывая недостроенные дорожки. Давно в их краях не было такой ужасной, дождливой и промозглой погоды в июне – казалось, что природа сошла с ума. Рэйчел достала из сумки и натянула сапоги – единственное средство спасти туфли от гибели в месиве мокрой глины, – взяла зонтик наизготовку и, расплатившись с шофером, сделала шаг к дому. Внезапно движение в окне второго этажа заставило ее поднять голову. Чья-то рука задернула штору в их спальне – и это в час, когда дом должен был оставаться абсолютно пустым!

Рэйчел в изумлении остановилась, так и не успев раскрыть зонт. Струи дождя стекали по ее лицу и волосам, но она не замечала их, не зная, что подумать и как поступить. Стал бы вор, среди бела дня забравшийся в жилище, закрывать шторы?

Она, увязая в грязи, обогнула дом и обнаружила, что машина мужа стоит на своем обычном месте.

Слава Богу, Хэнк дома! – Рэйчел вздохнула с облегчением и тут же опять нахмурилась. Но почему? Он тоже разболелся?

Она поспешила к входной двери, спотыкаясь о комья грязи, вывороченные из земли мощными колесами строительных грузовиков. Проклятый грипп! Предвкушение отдыха и уютного сна под теплым одеялом померкло перед стремлением поскорее облегчить страдания больного мужа. Мужчины же, как дети: такие беспомощные, когда болеют! Почти у самого крыльца Рэйчел поскользнулась и шлепнулась в лужу, проклиная тот день, когда они переехали жить в эту Богом забытую дыру.

Только одно утешало Рэйчел Хансон в этот момент: мысль о том, что сейчас они с Хэнком сядут, обнявшись, у камина и станут смотреть на огонь, дружно сморкаясь в большие носовые платки.

Как он мог?

Побледнев от ужаса и потрясения, Рэйчел неподвижно стояла в холле и не замечала, что грязные струйки воды стекают с ее плаща и впитываются в новый ковер под ногами.

Она медленно закрыла входную дверь и вновь перевела взгляд на белые кружевные трусики, валявшиеся на первой ступеньке лестницы. Она стояла так, долго не решаясь пошевелиться или поднять глаза, боясь увидеть еще какие-нибудь интимные предметы туалета, украшающие собой полированные ступеньки дубовой лестницы или ее резные перила.

Сердце Рэйчел неистово колотилось. Трусики были явно женскими и явно не принадлежали ей. Такое белье можно было видеть на хорошо сложенных девицах, позирующих для обложек модных журналов. Каким образом эта вещь попала в ее дом? Почему?

Рэйчел долго и тупо разглядывала нелепые бантики и оборочки, украшающие невесомый кусочек ткани. Кому могла принадлежать настолько пошлая и непрактичная вещица? И, прежде всего, как она оказалась здесь?

Судорожно хватая ртом воздух, Рэйчел чувствовала, что удушье и боль сдавливают ее грудь. Она лихорадочно искала безобидное объяснение ужасающему факту, который под весом прозрачной белоснежной улики становился очевидным...

Молодая женщина тихо застонала и, крепко зажмурив глаза, попыталась преодолеть приступ тошноты и слабости: похоже, от увиденного, температура опять подскочила.

Склонив голову набок, она стала напряженно вслушиваться, пытаясь уловить предательские звуки оргии или отдаленный женский смех. Но ничего, кроме шума дождя, беспощадно колотящего по навесу над крыльцом, она не услышала. Что таила в себе эта тишина?