Книга Война самураев - Кейра Дэлки

Красный шнур

Тихо падал снег. Киёмори и его сын Сигэмори дочитали молитвы в Киримэ-но-одзи, одном из девяноста девяти святилищ на пути паломников в Кумано. Едва они повернули прочь от алой молельни и прошли по тропинке меж двух каменных фонарей, как увидели скачущего навстречу всадника. Киёмори и все, кто с ним был, схватились за рукояти коротких мечей, а всадник, поравнявшись с ними, осадил коня и, спрыгнув наземь, бросился ниц.

— Повелитель, — обратился он к Киёмори, бледный от страха и горечи. — Я к вам прямиком из Рокухары. У нас ужасные вести.

— Рассказывай, да не тяни, — произнес Киёмори.

— Дворец То-Сандзё сожжен дотла. Людей погибло великое множество, отрекшегося государя схватили и держат под стражей в Дворцовом городе. Главнокомандующий Нобуёри сговорился с Минамото Ёситомо — они и учинили это злодейство. Еще сгорели палаты тюнагона Синдзэя, а всех, кто там был, истребили.

Киёмори втянул сквозь зубы стылый воздух и устремил взгляд на север.

— Не ожидал от него такой прыти. И крутости. — Он оглянулся на гонца: — А что с Рокухарой?

— Еще стояла, когда я выезжал, господин.

— Отец, — подал голос Сигэмори. — Нам следует сейчас же возвратиться!

Киёмори медлил, глядя сквозь падающий снег в сторону севера. «Как я мог быть настолько слепым? Ведь говорили мне, что Нобуёри — совершеннейший глупец, портит все, за что ни берется. Го-Сиракава под стражей, а его дворец сожжен? Как только император допустил подобное? Нет, не может быть! Гонец наверняка ошибся!»

— Ты в этом уверен? — сурово переспросил Киёмори.

— Клянусь честью предков, повелитель. По дороге к вам я собственнолично проезжал по пожарищу дворца То-Сандзё. Один запах… молю, не велите мне его описывать.

Киёмори сжал кулаки. «Нобуёри не мог меня провести. Верно, главный смутьян — Минамото».

— Ты точно знаешь, что Ёситомо на его стороне?

— Да, господин. Точнее и быть не может.

— Хм-м…

— Отец…

— Слышал, сын мой? Не я ли давным-давно говорил тебе, что Ёситомо не друг нам?

«Итак, Минамото удалось добиться императорского благоволения. А у полководца на меня большой зуб. Если мы, сокрушая его, пойдем против государевой воли, нам несдобровать. Нет, немыслимо! Я только начал строительство храма на Ми-ядзиме, не вернул еще священный меч и не увидел, как мой внук восходит на трон».

Киёмори уронил взгляд на замшелую статуэтку Дзидзо — бо-сацу-заступника душ детей и путешествующих, которым случается умереть во время паломничества. «Может статься, его покровительство скоро понадобится», — мелькнуло у Киёмори.

— Отец!

— Я обдумываю наше положение. Помни, здесь у нас нет ни войска, ни даже единого панциря. Попади мы в засаду на обратном пути — ничто нам не поможет. А Минамото, если не выжили из ума, непременно ее устроят. Пожалуй, безопаснее будет продолжить паломничество. В святилище Кумано наверняка найдутся монахи-воины, согласные нас защитить. К тому же там мы сможем испросить помощи у богов.

— Если наша задача — молиться о мире, — возразил Сигэмори, — то как смеем мы отступать, зная, что он нарушен? Нужно вернуться!

— Повелитель, — произнес посланник. — С вашего позволения, у Тайра и прежнего государя Го-Сиракавы имеются в этих краях сочувствующие, которые помнят, как храбро вы выступили против мятежников в годы Хогэн. Разрешите мне отправиться к ним и рассказать о нашем положении. Может, вместе нам удастся собрать вам людей и оружие.

Одна из алых тесемок на шлеме гонца выбилась наружу и полоскалась по ветру красным стягом. Это напомнило Киёмори о парусе Бэндзайтэн, о ее обещании. Малое знамение, но ему оказалось достаточно. «Она не подведет, — понял он, — если и я не струшу».

— Хорошо, — кивнул Киёмори посланнику. — Поезжай скорее и разведай что сможешь.

— Я мигом, господин. — Гонец поклонился и вскочил на коня. Одно мгновение — и он исчез в пелене снегопада.

— И я, и я! — воскликнули один за другим спутники Тайра и бросились на ближайшую станцию раздобыть лошадей.

Через несколько часов к святилищу прибыл славный воин и управитель земли Тикуго — Иэсада, который состоял в дальнем родстве с Киёмори. За ним выступала пехота с бамбуковыми шестами-коромыслами, с концов которых свисало по большому ларю. Пятьдесят плетеных ларей, а в них — пятьдесят боевых доспехов, столько же колчанов со стрелами и мечей. Из шестов воины извлекли боевые луки — общим числом в полсотни. Иэсаду приветствовали с ликованием, и у Киёмори отлегло от сердца.

Настоятель святилища Кумано выслал ему на подмогу свыше двадцати конников. Мунэсигэ, помощник правителя земли Юаса, подоспел еще с тридцатью. Весь вечер, всю ночь к Тайра на выручку спешили новые и новые воины. Уже к полуночи на поле у Киримэ-но-одзи выстроилось более сотни витязей.

— Теперь-то нам будет что показать врагу, если он выйдет нас встретить, — довольно проговорил Киёмори.

Один из дружинников крикнул:

— Господин, с севера кто-то скачет!

И верно, в свете факелов все увидели, как из моря порхающих снежинок прямо на них мчится всадник. Воины схватились за луки, приготовили стрелы, но тут незнакомец выкрикнул:

— Я прибыл с посланием из Рокухары! Господин Киёмори здесь?

На руке у него была повязана лента с гербом Тайра, поэтому ему не мешкая указали на предводителя. Гонец спешился перед ним и преклонил колена.

— Господин, я послан из Хэйан-Кё со срочною вестью. Один из сыновей Ёситомо прибыл в столицу. Он замышляет выставить засаду у Абэно, чтобы подкараулить вас на обратном пути. Говорят, он ведет туда больше трех тысяч воинов.

Киёмори задумчиво почесал подбородок.

— У Минамото в Канто много приспешников, но такое едва ли возможно. Однако, будь его войско хоть втрое меньше — тысяча вместо трех, — они легко разобьют нашу малую рать. Как я могу погубить тех, кто проявил верность и мужество, придя к нам на выручку? Лучше отложим возвращение, а отправимся за подмогой в Сикоку. Собрав же большую дружину, мы сможем пойти на столицу с уверенностью в успехе.

— Отец, — с тревогой вымолвил Сигэмори, — на это уйдет неделя! Кто знает, что станется с Рокухарой или отрекшимся государем к тому сроку? Мы убедились, как скор Нобуёри на расправу, как дерзок. Помедли мы сейчас, и спасать будет некого. Кроме того, подумай о славе, которую мы обретем, если одолеем превосходящую силу. А погибнем — стыда в том не будет. Люди будут воспевать нашу храбрость.

— Парень прав, — сказал Иэсада. — Подумайте о своей семье в Рокухаре: каково им сейчас! Мы должны положиться на удачу и немедля выступить в Хэйан-Кё.

Киёмори обернулся и поглядел на сына.

«Для будущего царедворца слишком уж невпопад он начинает геройствовать — как правило, для порицания моего здравого смысла и решений. Не от матери ли в нем это упрямство? Ну да ладно. Возможно, я должен быть благодарен богам за такие мгновения. Вдобавок Иэсада, чья помощь нужна нам как воздух, с ним согласился».