Книга Навеки твой - Даниэль Глаттауэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После звонка Юдит было невыносимо оставаться дома. Лишь в подъезде она обратила внимание, что выбежала в пижамных брюках и домашних тапочках. Внимание, Юдит, теперь главное — не делать глупых ошибок! Она вернулась домой и вымыла лицо холодной водой. Затем обвела губы толстым темно-красным контуром, облеклась во вчерашнюю одежду, закутала голову шерстяным фиолетовым колпаком, вышла из квартиры, заперев дверь.
Со второй попытки Юдит вырвалась на свободу. Тонкий рассеянный свет растворялся в ее глазах, и ей пришлось защищаться от него солнечными очками. Прохожие на улице издавали забавные звуки, двигались странно, как в замедленной съемке, и, казалось, были не в своей тарелке. Юдит обратила внимание, что люди поначалу ее сторонились, а потом и вовсе стали относиться враждебно. Дети открыто пялились на нее, после чего изображали друг перед другом пародию, скрашивая ее подлыми гримасами. Женщины, не стесняясь, обсмеивали ее и обругивали. Мужчины посылали такие взгляды, словно были готовы немедленно утащить Юдит в ближайшие кусты, сорвать с нее одежду и изнасиловать.
На трамвайной остановке стоял Ханнес, но когда она направилась в его сторону, выяснилось, что это другой человек. Как свирепо он на нее посмотрел! Лучше перейти на противоположную сторону улицы, Юдит, там ты в большей безопасности, там тебе не причинят вреда.
Враги не дремлют. Они также перешли на другую сторону. Враги всегда меняют сторону, то они на одной, то на другой. Но быстрее, Юдит, ты опережаешь их на один решающий шаг. Давай, любимая, перейди улицу еще раз! Ханнес? Сначала он хотел протянуть ей руку, но потом отдернул. Он — чужой. Злобно сверкал глазами. Ты меня теперь ненавидишь? — спросила она. — Ненавидеть тебя? Любимая, ты не понимаешь, что говоришь. Тут на нее начали наседать пешеходы. Она оборонялась чем придется. Перебежала на противоположную сторону улицы, потом вернулась обратно. Каждый раз зигзагом — так ядовитым змеям будет труднее тебя укусить. Еще раз на другую сторону, и ты их всех с себя стряхнешь. Осторожно — визжащие машины! Поздно. Ей не убежать. Враги склонились над ней. На той стороне улицы стоял Ханнес и махал ей рукой. Он был печален. Она снова упустила его. Мы не будем терять друг друга из вида, — сказала она. — Конечно, любимая.
Кто-то взял ее за руку. Остальные замолчали. Разве я не говорил тебе сотню раз, что надо беречься автомобилей? Наконец Юдит услышала голос из далекого прошлого, который помнила еще ребенком.
— Как же так вышло, дитя? — спросила мама, сидя на краешке кровати.
Юдит только моргала. Глазам нужно было время, чтобы привыкнуть к белому неоновому свету.
— Который сейчас час? Я уснула? — поинтересовалась она.
К ним подошла медсестра отделения, блондинка с искривленным прикусом, изучила листок пациента, проверила пульс и состроила притворную улыбку.
Была пятница, середина дня. Выяснилось, что в первой половине четверга Юдит доставили сюда с диагнозом «острый шизофренический психоз». Перед этим она бессмысленно бродила по улице и приставала к прохожим, произнося нечто несвязное. Она много раз перебегала улицу, не обращая внимания на движение. В конце концов ее сбил автомобиль. К счастью, несчастный случай не имел последствий — легкие ушибы рук и ног, а также ушибленная рана на голове. Врач «Скорой помощи» немедленно обратился за консультацией в психиатрическую клинику.
— Что произошло, дитятко? Что с тобой происходит?
— Мама, перестань причитать, все будет хорошо, — отвечала Юдит.
Она ощущала себя в каком-то смысле заново рожденной, хотя и путем не очень приятной процедуры, измятой и раздавленной и как назло помещенной туда, где воняло телячьим гуляшом вперемешку с пенициллином, где ее слепит кричаще-стерильное освещение. Не успев полностью прийти в себе, Юдит уже чувствовала бесконечную усталость, несмотря на то, что проспала около суток. Теперь же перед ней стояла одна из труднейших задач в жизни — надо было успокоить маму.
В младшем ординаторе с разноцветными глазами, хотя темный цвет больше подходил к его лицу, Юдит, к сожалению, не нашла поддержки. Вероятными причинами психотического сдвига он считал психическое истощение — стресс, недостаток сна, недостаточное питание и авитаминоз.
— В этом случае голова когда-нибудь да начинает барахлить, — объяснял врач.
— Дитятко, во имя всех святых, почему ты ничего не ешь? — едва не плача причитала мама.
Юдит: мама, прошу тебя! Тут меня кормят через трубки, это удобнее, не требуются столовые приборы.
— А почему ты не спишь? Чем ты занимаешься по ночам?
— Сексом, мама, ночи напролет сексом!
Ординатор подмигнул ей своим не самым очаровательным светлым глазом.
— А когда я смогу выйти отсюда? — спросила Юдит.
— Вы только сюда попали и уже хотите нас покинуть? — Ординатор решил разыграть обиженного. — Нет-нет, побудьте у нас некоторое время.
Следующие его слова и вовсе пролились как бальзам на сердце молчавшей матери: мы хорошенько покормим и выходим вашу дочь, а там поглядим, в чем корень ее проблем. Он имел в виду проблемы, сидящие в голове Юдит, а не вопросы стиля прически или ее привлекательности. Но мама удовлетворенно кивнула.
— Если вам что и нужно в настоящий момент, так это абсолютный покой, — считал доктор.
Две пары глаз трех цветов смотрели на маму. Та все же не поняла намека и задержалась возле Юдит еще на добрых полчаса.
Во второй половине воскресенья Виннингеры — Лукас с «семьей» — были приглашены к Юдит на кофе. По организационным причинам полдник, к сожалению, был перенесен в помещение для посетителей психиатрической клиники. Дети — Сибилла и Виктор — не пришли. Похоже, родители посчитали, что им пока лучше не встречаться с чокнутой тетей Юдит и ее товарищами по несчастью.
Лукас и Антония сидели рядышком, как однояйцевые близнецы, зачатые методом искусственного оплодотворения в ожидании замечаний от линейного судьи, и по очереди рассказывали очень смешные истории из провинциальной жизни, передавали сердечные приветы и пожелания скорейшего выздоровления от всех, с кем Юдит встречалась хотя бы один раз, и тактично расспрашивали о всяких вещах, умело переводя разговор на скользкую тему «психоза».
Когда все темы были исчерпаны, Юдит вернулась к состоянию внутренней уравновешенности, достигнутой, как можно предположить, с помощью медикаментов, и спросила Лукаса, не узнал ли тот что-нибудь о Ханнесе.
— Да, — ответила застигнутая врасплох Антония и сама, казалось, была ошеломлена своим сорвавшимся с языка признанием.
Юдит догадалась, зачем она в этот раз приехала в город с Лукасом и почему Лукас оказался не тем человеком, который обещал встать на ее сторону, как только он понадобится.
— Юди, мы не хотели говорить тебе это по телефону, — начал извиняться Лукас. Юдит: очень предупредительно. Лучше, конечно, в психбольнице! Антония: он навещал меня неделю назад. Юдит: тебя? Антония: да, я сама была этим несколько озадачена. Но он уже стоял под дверью. Юдит: он нисколько не изменился. Антония: нет, изменился! Она выдержала искусственную паузу и тихо продолжила:
