Книга Взлет черного лебедя - Ли Кэрролл

— Погодите, — перебила я. — Звучит как-то знакомо.

Хьюз улыбнулся и продолжил.

— Поэт больше не твердил мне о моей «миссии». Теперь он твердил о том, что я должен смотреть только на него. Так через его сонеты я обрету бессмертие. Как я ни был самовлюблен, мысль пленила меня. Когда поэта отослали, я поехал за ним в Лондон и вступил в его актерскую труппу.

— Вашего поэта звали Уильям Шекспир, — сердито бросила я.

Глаза Хьюза вспыхнули недобрым светом.

— Вы уже видели мантикору, фейри, болтали с вампиром и одно упоминание о Шекспире вызывает у вас праведный гнев?

— Да! — воскликнула я. — Это как на спиритических сеансах! Какого духа ни вызовут, все они в итоге превращаются в Клеопатру или Наполеона.

— Я понял ваш намек. Может, мне в дальнейшем называть его просто поэтом, дабы ваше доверие ко мне не пострадало?

— О, делайте что хотите! — заявила я, подняв руки в оборонительном жесте. Какой смысл подвергать сомнению детали, если я поверила в главное? Кроме того, мне ужасно любопытно. И какой же он был, Уильям Шекспир?

— Одержимый. Безумный. Испытавший прикосновение феи. Порой мне казалось, что он чародей — он моментально завораживал окружающих своими речами. В нем пылало пламя, в сравнении с которым это, — Хьюз обвел рукой миллионы огней Манхеттена, — напоминает мне стайку светлячков. Как же я мог не попасть под его чары? Но вскоре я узнал, что в Лондоне у меня есть соперница.

— В столице? Не в Страдфорде-на-Эйвоне?

Хьюз насмешливо вздернул бровь. На миг передо мной предстал жестокий юноша с картины, и я пожалела девушек елизаветинских времен, которые сходили по нему с ума.

— Нет, я ничего не путаю. Женщине, пленившей его сердце, мало было иметь пышные бедра и состоятельного отца. Ей следовало вселять в поэта вдохновение — чудо преображения слов в образы.

— То есть он нуждался в музе.

— Верно. Он не раз ее именно так и называл. Загадочная темноволосая незнакомка… Никто не ведал, откуда она родом. Она редко появлялась на людях и всегда держалась в тени.

— Смуглая Дама?

— Да. По моему мнению, ей дали верное прозвище. Оно похоже на ее истинное имя — Маргарита д'Арк.[36]

— Что? Значит, вы эту Маргариту считаете моим предком? Но она же скрывала свое происхождение.

— Я узнал ее имя, потому что влюбился в нее. — Хьюз надолго умолк. Наконец он сделал глубокий вдох, прозвучавший так, будто порыв ветра пошевелил вереск за нашими спинами, и заговорил вновь: — А она — в меня. Уильям, конечно, был вне себя от гнева. Он сочинил стихи, в которых обвинял ее. Не сомневаюсь, все плохое, что он когда-либо писал о женщинах, родилось из его злости на Маргариту. Но она никогда не винила его в этих нападках. Она и не подумала забрать у него волшебный дар фей — чудесное зрение, которым она наделила бывшего возлюбленного. А иначе он бы не создал сцены с фейри в «Сне в летнюю ночь». А как насчет Калибана и Ариэля в «Буре»?

И мы были счастливы вместе… Но я обнаружил, что она неспроста вдохновляет Шекспира на мастерские описания фейри. Она-то была одной из них. Феей. И обладала тем, о чем мечтал я, — вечной молодостью. Я умолял ее сделать и меня бессмертным, но она отказывалась. Она хотела провести со мной жизнь, а я, в своем тщеславии, не мог смириться с мыслью о собственной старости. Она говорила мне, что я просто не осознаю, какой мукой является вечность. Мы поссорились, и она бросила меня.

По его лицу словно пробежала рябь, и он на миг отвернулся от меня. Затем Уилл Хьюз устремил взгляд на реку и застыл, как точеный камень. Он был прекрасен, но странно холоден и инертен.

— Я испытывал ярость, отчаянно желал быть с ней и доказать ей, что она неправа, — спокойно заговорил он. — Я решил прибегнуть к помощи чародеев и алхимиков. Шекспир знал их, но со времени начала правления короля Иакова I многое изменилось. Подозрения в колдовстве могли дорого стоить, и маги стали скрываться. Но мне удалось выследить самого знаменитого из них.

— Джона Ди? — произнесла я боязливо.

— Да. Он и Эдвард Келли якшались с духами. Ди искал секрет вечной молодости. Когда я признался ему, кем является Маргарита, он заявил, что я должен последовать за ней во Францию и выкрасть ее серебряную шкатулку и кольцо. Он пообещал, что с помощью этих двух предметов сделает меня бессмертным. — Хьюз печально улыбнулся. — Почему я ему поверил?.. Я был в полном отчаянии… а Ди говорил очень убедительно. Я поехал в Париж… искал Маргариту по всей Франции и в конце концов обнаружил. Я похитил у нее шкатулку и перстень…

— Но вы вроде бы обменялись с ней кольцами.

— Я солгал. Простите меня. Но я действительно оставил ей свое кольцо с запиской о том, что скоро вернусь и мы соединимся навсегда. Тогда же я получил весточку о том, что Джон Ди находится во Франции. Я встретился с ним, передал вещи Маргариты. А он вызвал из мрака демона — вампира, который напал на меня и сделал меня чудовищем. Когда я очнулся, Джон Ди посмеялся надо мной.

«Ты получил вечную жизнь, — сказал он, — пока будешь каждую ночь пить кровь, а днем скрываться от солнца».

— Я пытался убить его, но он хорошо подготовился и сумел улизнуть. А я начал бродить по улицам Парижа… полубезумный от жажды и горя. Я даже забрался в катакомбы… Но вам не стоит об этом слушать. Спустя некоторое время Маргарита нашла меня. Я боялся, что вызову у нее отвращение — я превратился в настоящего монстра.

Он резко умолк. Пауза затянулась, и я подумала, что рассказу конец. Я накрыла его ладонь своей рукой.

— Она отвергла вас?

Хьюз покачал головой.

— Не совсем. Я не вызвал у нее отвращения, она меня не испугалась, она просто стала очень грустна… И попросила выслушать ее историю. — Хьюз посмотрел на меня. — Мы сидели рядом, так же как теперь я с вами, только внизу плескалась Сена, а не Гудзон. Маргарита поведала мне, что может стать смертной и обойти запрет, наложенный на фей. В общем, она заключила сделку со своими правителями. За право быть человеком она взяла на себя и своих потомков обязанность охранять границу между мирами и оберегать людей от демонов. Маргарита пояснила, что одним из ночных существ, от которых она обязана защищать смертных, являюсь я. Разумеется, на этом наши отношения были закончены.

Хьюз рассмеялся, но безрадостно. Я пошевелила ногами и почувствовала, как они затекли. Сколько мы провели здесь времени? Долго ли бродили по парку? Когда рассветет? Меня будто заколдовали. Не исчезнет ли наваждение с первыми лучами солнца?

— Вы ее видели еще хоть раз? — спросила я.

Хьюз приоткрыл рот, но тут же крепко сжал губы. Он взял с парапета камешек, размахнулся и швырнул в реку. Я проследила за ним, используя свое «волшебное зрение». Камешек полетел намного дальше, чем его мог бы бросить человек, и только потом упал в воду. Я вспомнила, насколько силен оказался Хьюз, сражаясь с мантикорой, и как его зубы впились мне в шею. И я должна оберегать землю от него? Каким же, интересно, образом?