Книга Расколотый берег - Питер Темпл

Он глянул через створки жалюзи, не поднимая их: на вид больше тридцати, многослойные одежки как капустные листья, жидкие грязные волосенки выкрашены красным и зеленым, в углу рта приклеилась огромная простуда.

Кэшин отпер дверь.

— С утра уже тут торчу! — с места в карьер начала она. — У вас тут участок или что?

— Читать умеете? Написано же — открываемся через полчаса.

— Вот блин! Вы как врачи: болеть можно только в приемные часы, с девяти до пяти, не раньше и не позже, ё-мое!

— Что, «скорая» не приехала? — спросил он из-за стойки.

— Меня уже достал этот городишко! — продолжала бушевать она. — Вечером поехала в супермаркет, и меня там задержали. Представляешь, пристали, как будто я в отделе заморозок стащила какие-то упаковки и хотела их вывезти в ихней долбаной телеге в свою машину! Что же, я так и слонялась по всей парковке с этим, блин, мороженым горошком? Так, что ли, выходит?

— Это кто сказал?

— Да сучка эта старая, Колли.

— И что она сделала?

— Увидела, как я подхожу, и стала орать, что мне здесь делать нечего. Полгорода слышало, черт!

— А что это за супермаркет?

— «Суперцена», знаешь, на углу.

— Ну, всегда есть «максвелл», — заметил Кэшин.

Она снова набросилась на него:

— И ты туда же, засранец! Обвиняют ни за что, оговорили, а вы сразу верите!

Кэшин почувствовал, как глаза у него наливаются жаром, и спросил:

— Ну так что же вы от меня хотите, мисс…

— Рид, Джейдин Рид. Чего хочу? Да чтобы ты сказал этой суке Колли, что у нее права нет меня прогонять. Пусть заберет обратно свою жалобу!

— Магазин имеет право не пускать кого угодно без объяснения причин, — ответил Кэшин. — Даже премьер-министра.

Джейдин удивленно взглянула на него и хмыкнула:

— Премьер-министра, говоришь? Да ладно, не гони! По-твоему, эта мымра может завернуть даже «мерседес», если он ей не понравится? Ты в своем уме, уважаемый?

Глазам стало совсем горячо.

— Я разберусь с вашей жалобой, мисс Рид, — сказал он. — Можете также обратиться в департамент по делам потребителей. Телефон найдете в справочнике.

— И все?

— И все.

Она развернулась и пошла к выходу. Уже у двери, снова обернувшись, она произнесла:

— Холуи вы все-таки! За богатых небось землю рыть будете!

— Привлекалась, Джейдин? — спросил Кэшин. — Попадала уже к нам? Присядь-ка, я тебя получше рассмотрю.

— Сволочь ты! — выкрикнула она. — Сволочь долбаная!

Она хотела было хлопнуть дверью на прощание, но ничего не получилось.

Кэшин сел за стол, разобрал входящие документы, поработал с теми, которые касались его. Собаки слонялись по двору, точно заключенные на прогулке, и то лишь потому, что лежать им было гораздо скучнее.

«Не гожусь я для этой работы, — подумал Кэшин. — А уж если я не справляюсь с этим участком, тогда какой из меня вообще полицейский? Никакой. Что же сделал со мной Рэй Сэррис? Ведь не только операция была. С нервами что-нибудь — иначе как понять, почему в жизни сплошная невезуха? Прежде я был бы сдержаннее, не горячился, не бил по мордам, думал, перед тем как действовать».

Констебль Кэшин обладает хорошими способностями к работе с людьми, особенно в обстоятельствах, требующих быстрого принятия решений.

Эту первую характеристику написал Кэшину сержант Уиллис и перед отправкой показал ему. «Ты особенно-то нос не задирай, парень, — помнится, предупредил он тогда. — Я всем девчонкам такие пишу». Войдя в свой крошечный кабинет, он обернулся и добавил: «Правда, в мое время, получи парень такую характеристику, его сразу отфутболили бы в транспортную полицию».

Вошла Кендалл. Повернувшись к Кэшину спиной, чтобы заварить чай, она произнесла:

— Ну и дела в Кромарти.

— Не говори. Прямо на пустом месте. Я сейчас в отпуске. Ты за начальника. Хорошо хоть мальчишка остается.

— На сколько?

— А я знаю? Пока отдел по этике во всем не разберется. Может, насовсем.

— Так это они Бургойна?…

— Похоже, да. Они сами или какие-то их знакомые.

— Ну, туда им и дорога, — сказала она.

Кэшин посмотрел из окна в небо, на какой-то миг раздосадованный глупостью Кендалл. Перед его мысленным взором возникли искры, изуродованный пикап, дождь, кровь в лужах. Мальчишки, из которых на его глазах уходила жизнь. Он подумал о своем сыне, о своем мальчике.

— Именно, что похоже, Кен, — произнес он. — Никто не должен умирать только из-за того, что мы его подозреваем. Нет у нас такого права.

А про себя подумал: «Лицемер чертов!»

Кендалл пошла к своему столу.

Он закончил дела, собрал со стола папки и заметки, положил к ней в ящик для входящих документов.

— Много накопилось, — сказал он.

Она произнесла, не глядя на него:

— Извини, сорвалось, Джо. Как-то так получилось, черт, ну я не знаю, я на самом деле хотела сказать…

— Знаю-знаю. Солидарность — дело хорошее. Звони мне, если что.

Он уже был у задней двери, когда она добавила:

— Джо, считай, что компания у тебя есть. В любое время.

— Принято, — отозвался он и вышел.

Захотелось пройтись до «Дублина». У его дверей стоял новенький джип, а в баре Леон обслуживал двух посетителей — завтракала пара средних лет. На спинках стульев небрежно висели их куртки из мягкой кожи.

— Черный с собой, — заказал Кэшин. — Большой.

— Садись или налью в герметичную чашку, — предложил Леон. — Хорошему кофе от пластмассы ничего не сделается.

— Запомню, — рассеянно бросил Кэшин.

Леон пошел к кофеварке.

— Твой культурист вчера заходил. Просто душка, жалко, платить не любит. Торчал тут, торчал, все не рассчитывался.

Кэшин смотрел, как на другой стороне улицы Сесиль Аддисон остановилась с какой-то женщиной у магазина ароматерапии.

— Он городской, — пояснил он. — Там любой полицейский — кум королю.

— Усек. Понял. Вы ведь так говорите? Понял, правильно?

— Понял, принял, смотря когда. Зависит от ситуации. Леон поставил контейнер на стол, закрутил крышку.

— Подкрепление для марша будет?

— Что за марш?

— Может быть заварушка. Зеленые точат клыки, старые пердуны поднимают разводной мост.

— Ого, так я отстал от местной жизни! — ответил Кэшин. Он и понятия не имел, о чем говорит Леон.