Книга Анна Австрийская. Первая любовь королевы - Шарль Далляр

Барон вовсе не ожидал явления, поразившего его глаза. Он слышал, что в этом домике жила молодая девушка, и узнал по легкости шагов, послышавшихся после его стука молотком, что приближалась женщина, а женщина женщине и девушка девушке рознь. Та, которая находилась пред ним, была такая хорошенькая, какой он еще не видывал. Это происходило от двух причин. Во-первых, Дениза — это была она — действительно могла назваться хорошенькой. Пикантная брюнетка с большими, бархатными черными глазами, с белыми зубами, с красными губами, с лукавым носиком, с кокетливой улыбкой, с волосами иссиня-черными, тонкими и шелковистыми, как крыло молодого ворона, с гибким и полным станом — словом, существо, блистающее здоровьем, молодостью, свежестью и пленительной грацией. В эту же минуту ее природная красота увеличилась во сто раз одушевлявшим ее выражением. Это было удивление, доходившее до остолбенения, почти до испуга, вместе с этим радость задушевная, глубокая, которую она старалась скрыть в самой глубине души и которая обнаруживалась в ее взгляде, в ее осанке, в пылком румянце, который вдруг покрыл ее лоб и ее щеки, в сильных движениях груди. Очевидно, что если Поанти не ожидал очутиться лицом к лицу с такой хорошенькой девушкой, то и Дениза со своей стороны не ожидала увидеть барона. Под влиянием чувства, овладевшего и тем и другим, они оставались довольно долго в замешательстве и переглядывались, не говоря ни слова. Барон заговорил первый.

— В этом доме живет вальдеграсский садовник? — спросил он.

— Да, — ответила Дениза.

— Я пришел с тем, чтобы видеться с ним и попросить об услуге.

— Услуги? Отец мой может оказать вам услугу?

— Да, услугу, которая будет стоить ему очень мало, а для меня довольно важна, потому что дело идет о моей жизни.

— О вашей жизни?

— Да! Если он откажет мне, то, вероятно, часа через три я умру от ружейной пули, которая будет пущена мне в спину.

— Ах? Святая Дева! Что вы это говорите! — вскричала Дениза, румянец которой исчез, и она побледнела от страха. — Я уверена, что отец мой вам не откажет.

— Позвольте же мне увидеться с ним как можно скорее, а в особенности запереть за собою дверь, потому что с этой площади может полететь в меня пуля.

— Ах, Боже мой! — сказала Дениза. — Войдите, войдите скорее!

Забыв все перед этой опасностью, она схватила за руку Поанти, остановившегося на пороге, втащила его в сад и захлопнула дверь.

— Благодарю, дитя мое, — сказал барон. — Вы добры, благодарю.

Дениза вся вспыхнула от взгляда молодого человека.

— Я забыла, — сказала она, сконфузившись больше прежнего, — отца моего нет дома сегодня.

— Черт побери! — сказал Поанти.

— Как быть? — прошептала Дениза.

— Я знаю только один способ, — сказал барон, который, в особенности с тех пор, как увидел Денизу, твердо решил не сходить с этого места, добиться чего хотел.

— Какой же это способ?

— Отпереть дверь и оставить меня на улице ждать возвращения вашего отца.

— Но ведь вы, кажется, сказали, что вас хотели убить?

— Это правда.

— Что с того места в вас может попасть выстрел?

— Вероятно.

— О, когда так, — решительно сказала Дениза, — ваше средство не годится никуда.

— Можно найти другое, — робко сказал Поанти.

— Какое же это?

— Не знаю, понравится ли оно вам.

— Скажите.

— Позволить мне сообщить вам то, что я хотел сообщить вашему отцу, и попросить у вас той услуги, которой я хотел просить у него.

— Почему же и нет? — сказала Дениза. — Притом мой отец непременно пересказал бы мне все, что сказали бы ему, и ничего не сделал бы без моего совета. Отец мой делает все, что я хочу, и только это.

— То есть вы здесь госпожа.

— Да, во всем.

Дениза колебалась с минуту, потом прибавила вполголоса, как бы говоря сама с собой:

— Кроме, однако, одного, в чем он черезвычайно упрям!..

— Что же это такое? — с любопытством спросил Поанти.

— Это вас не касается, — ответила Дениза.

Поанти понял, что он был нескромен, и вернулся к прежнему.

— Итак, вы соглашаетесь меня выслушать? — сказал он.

— Это необходимо, потому что это единственное средство спасти вам жизнь.

— Но с другой стороны стены, — сказал Поанти, бросив взгляд на стену, около которой они остановились, — нас могут услышать, для меня очень важно, чтобы моим врагам не было известно мое присутствие здесь.

— Вы правы, — сказала Дениза. — Притом очень холодно. Войдемте в дом.

Этого только и желал молодой человек. Дениза шла впереди него, отворила дверь, впустила его и вошла вместе с ним. Поанти одним взглядом осмотрел топографию дома. Комната, в которой он находился, выходила в сад и освещалась только одним окном. Напротив этого окна была дверь, ведущая в другую комнату, которая, как он понял по расположению места, выходила на площадь. Эта-то вторая комната и интересовала его. Дениза, войдя, указала ему на стул у камина, потом сама села пред окном и для вида взяла в руки шитье. Но прежде чем наклонила свою хорошенькую головку к работе, она сказала молодому человеку тоном так мало взволнованным, какой только могла принять:

— Говорите теперь, если хотите.

— Начну с самого трудного, — сказал Поанти, — если вы согласитесь на это, остальное сделается само собою.

— Посмотрим.

— У вас есть возле этой комнаты другая, выходящая на площадь?

— Есть.

— В ней окно с наружными ставнями и крепкими железными засовами?

— Да, — ответила опять Дениза, опустив голову к работе, чтобы не обнаружить краски при воспоминании, вызванном вопросами молодого человека.

Из этого самого окна целую неделю она тайно следила за всеми его движениями, когда он прогуливался на площади, и как ни старалась прятаться за ставнями, все-таки дрожала, чтобы ее не приметили. Пылкие взгляды Поанти, когда он очутился напротив нее на пороге двери, его минутное замешательство, не укрывшееся от нее, все доказывало ей и приводило ее в восторг, что, хотя она хорошо пряталась, он все-таки видел ее. И так как хорошенькая и кокетливая девушка знала, что она ничего не потеряет, если ее увидеть вблизи, и заранее простила молодому красавцу странность и смелость его поступка, потому что если в первую минуту она приняла всерьез причину, на которую сослался Поанти, чтобы оправдать этот поступок, если, слыша об убийцах, преследовавших его, она сначала испугалась, размышление и сознание своей красоты побудили ее вернуться к другим мыслям. В ее глазах теперь вся эта история была выдумана Поанти и была ловкой проделкой, не имевшей другой цели, как добраться до нее.