Книга Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

– Ничего другого я и не ожидал, – призналсяДронго, – надеюсь, хоть его партнера я больше никогда не увижу?

Моше поднялся с кресла.

– Это я вам обещаю, – сказал он, – вы никогдабольше о нем не услышите.

И быстро вышел из ресторана.

Он был в костюме. Интересно, подумал Дронго, где он оставилсвое пальто? В холле отеля он не видел гардероба. Или сотрудник МОССАДа тожеживет в этом отеле? Он покачал головой. Бедняга Хемингуэй даже не подозревал,сколько интересного произойдет здесь после его смерти.

Он попросил принести немного выпивки. Официант с удивлениемсмотрел на гостя, не выпившего и то, что он принес до этого. Дронго поднялся ксебе только через полчаса. Следовало подготовиться к вечернему приему. Вспомниво приеме, он позвонил в номер Якобсона. Тот поднял трубку лишь после восьмогозвонка.

– Здравствуйте, – сказал Дронго, – вчера вытак быстро ушли из театра, что я ничего не понял.

– Да, я себя плохо почувствовал, –равнодушно-чужим голосом ответил Якобсон.

– Вы читали сегодняшние газеты? – спросилДронго. – Нашего друга там довольно сильно ругают. По-моему, третьепредставление было куда хуже двух предыдущих.

– Может быть, – согласился Якобсон, – я невидел этих газет.

– Мне казалось, вас интересует все, связанное с музыкойОсинского, – еще больше удивился Дронго.

– Я просто немного утомился, – ответил Якобсон.

Надеюсь, у него иная, чем у Барбары, причина, подумалДронго.

– Вы не пойдете вечером на прием кпремьер-министру? – спросил он, уже не надеясь услышать положительныйответ.

– Не пойду, – подтвердил его худшие опасенияЯкобсон, – у меня сильно болит голова. Поезжайте лучше вы втроем.

– Хорошо, – Дронго подумал, что уже ничему нестоит удивляться, – я просто хотел с вами поговорить.

– О чем?

– Сегодня меня чуть не убили в моем номере, –коротко сообщил Дронго, – это был один из партнеров Ястреба. По-моему, я былправ. Он в первую очередь будет охотиться за мной, обрадованный возможностьюсвести счеты.

– Да, – согласился Якобсон, – похоже, выдействительно правы.

– Я позвонил, чтобы обсудить некоторые возможныеварианты нашего будущего поведения. И европейского турне маэстро Осинского.

И вдруг он услышал абсолютно невозможный ранее ответ:

– Не стоит так беспокоиться, мистер Саундерс. Может, мыдаже отменим это турне. В конце концов, безопасность нашего друга важнее всего.Мы уедем в Америку, а вы сможете вернуться к себе домой. Гонорар вы, конечно,получите за три месяца. Раз угроза так велика, мы просто не можем рисковать.

«С чего бы это? – удивленно подумал Дронго. – Он,кажется, сходит с ума».

– Я должен уехать? – не поверил он услышанному.

– Да, мистер Саундерс, – тяжело подтвердилЯкобсон, – и как можно быстрее. Видимо, мы несколько ошиблись. Личнаяненависть к вам Ястреба гораздо сильнее, чем порученное ему дело.

Глава 15

На прием они поехали в привычном составе. Только на этот раз«Роллс-Ройс» сопровождали сразу два «Мерседеса», и по прибытии у машин осталисьдвое охранников. Сам прием, очевидно планировавшийся супругой премьера какграндиозное событие года, превратился в скучную, утомительную, нуднуюцеремонию. О вчерашнем провале оперы никто не говорил открыто, но подспудно этамысль витала в воздухе, читалась на равнодушных лицах гостей.

Пришло поздравление от президента, гораздо более скромное,чем на это можно было рассчитывать после премьеры оперы. Осинский,чувствовавший какую-то гнетущую атмосферу и расстроенный вчерашней неудачей,был в подавленном состоянии. Он почти не отвечал на приветствия знакомых, неузнавая многих, кто еще вчера рвался познакомиться с ним, а сегодня лишьхолодно кивал ему в знак приветствия.

Лишь несколько человек, очевидно, не приемлющих конъюнктуры,подходили к Осинскому, искренне общаясь с композитором. Среди них была и КэтринМуленже. Дронго с удивлением узнал, что это ее творческий псевдоним. Женщинабыла аристократкой со знаменитой родословной, представительница известногодворянского рода.

Барбара была, как всегда, на уровне. На этот раз онапоявилась в темно-бордовом, со спадающими вниз тяжелыми складками платье.Косметика была подобрана в тон. Дронго долго смотрел на ее наряд, а потом, невыдержав, подошел к ней.

– Вы, как всегда, великолепны, – сказал он снеподдельным восхищением. – Я давно смотрю на вас.

– Спасибо, – повернула голову женщина. Послеразговора за обедом между ними установилось нечто похожее на дружбу.

– Чье это платье? Я знаю, вы любите американских модельеров.Если бы не эти складки, я бы решил, что оно от Келвина Кляйна. А так – не знаю.

– Это Анна Кляйн, – засмеялась Барбара, – вытак же хорошо разбираетесь и в одежде. Может, маэстро следует взять вас надолжность консультанта по костюмам?

– Кажется, там я принесу больше пользы, – кивнулДронго, – меня мучает совесть за двоих погибших ребят. Они записаны в мойличный кредит убийце. А я люблю подводить баланс по всем показателям.

– Я думала, Якобсон пугает, – призналасьБарбара, – мне не верилось, что кто-то может захотеть убить Джорджа. Онслишком занят своим творчеством. И слишком безобиден. Поэтому я не верила.

– У него много друзей?

– Думаю, немного. Родных у него нет никого. Есть многоизвестных знакомых, в том числе и среди очень популярных людей. Самый близкийиз них – сенатор Боб Доул. Они часто встречаются. Два самых популярныхканзасца, как любит говорить сам сенатор. Во время прошлой предвыборнойкампании в сенат Осинский специально прилетел, чтобы агитировать за Доула. Онездил по всему штату, потратил на это две недели. И сенатор победил.

– Кто еще?

– В Америке еще несколько человек. Ведущийтелевизионных новостей Эрик Брендон, руководитель национального оркестра вВашингтоне Теодор Шварц. Джордж трудно сходится с людьми.

– А Якобсон с ним давно?

– Мне иногда кажется, что он его скрытый отец, –чуть улыбнулась Барбара, – хотя Якобсон старше Джорджа лет на десять, небольше. Но он очень заботливый и предусмотрительный. Работает с Джорджем ужелет пять.

– Ясно, – кивнул Дронго, – как раз послетого, как начались успехи Осинского.

– Да, – оживилась Барбара, – Джордж оченьлюбит вспоминать эту историю. Он мне несколько раз рассказывал, как сидел вЛос-Анджелесе голодный и без денег. К тому же в этот день его ограбили, снялидаже его единственные ботинки. И в этот вечер у него появился Песах Якобсон,как спасительный луч надежды. И сразу предложил огромную сумму денег. Осинскийдаже вначале не поверил ему, решив, что это плохо поставленная шутка.