Книга Я - не серийный убийца - Дэн Уэллс

Есть ли у меня выбор? Возможно, я единственный, кто может его убить. Другой вариант — сообщить о Кроули кому-нибудь. Но если это приведет к смерти невинных людей, хотя бы одного человека, то это худший выбор. Лучше я убью его сам. Это будет означать меньше смертей и меньше боли для всех. Никто не пострадает, кроме Кроули и меня.

Если я пойду на это, нужно быть осторожным. Кроули наделен необыкновенной силой — в открытой борьбе мне с ним не совладать. Те методы, которые я изучал, те убийцы, которым я мог противостоять, рассматривали в качестве жертвы более слабого, они нападали на тех, кто не мог себя защитить.

Я почувствовал, как тошнота подступает к горлу, повернул голову — и меня вырвало на дорогу.

Семь человек уже убиты. Семь человек за три месяца. Сколько погибнет еще, если я не остановлю его?

Я мог его остановить. У всех есть слабости, даже у демонов. Он убивал, потому что у него есть слабость: его органы рано или поздно выходят из строя. Если у него есть одна слабость, найдутся и другие. Если я смогу выявить их и использовать в своих интересах, то смогу его остановить. Я мог спасти город, страну, весь мир. Я мог остановить демона.

И собирался сделать это.

Больше никаких вопросов. Никакого ожидания. Я принял решение. Пора сделать пролом в стене, отказаться от правил, которые я сам для себя создал.

Я сел на велосипед и поехал домой. Кирпич за кирпичом стена разбиралась. Монстр вытянул ноги, показал когти, облизнулся.

Завтра мы отправимся на охоту.

Глава 10

Когда мы проснулись следующим утром, выяснилось, что ночью опять шел снег, — нападало всего на дюйм, но мне хватило и этого предлога. Стояло тихое воскресное утро, но в восемь часов я уже пересек улицу с лопатой в руках. Машина Кроули стояла на подъездной дорожке, припорошенная снегом, и я замер от удивления, увидев, что на месте пулевого отверстия — большая вмятина. Фонари побиты, краска растрескалась рваными зубцами. Похоже, он попал в ДТП. Я еще несколько мгновений разглядывал машину, недоумевая, что же могло случиться, потом подошел к крыльцу и нажал кнопку звонка.

Мистер Кроули открыл дверь. Он был в своем человеческом обличье, весел и казался невинной овечкой. В течение последнего месяца я наблюдал, как он убил четырех человек, но все равно почти засомневался — пусть на секунду, — что такой человек может обидеть даже муху.

— Доброе утро, Джон. Что тебя привело… впрочем, кажется, я знаю — снег. Мимо тебя ни один снег не пройдет, это верно.

— Точно.

— Но сейчас выпало всего ничего. И нам сегодня никуда не надо. Давай-ка лучше оставим все как есть, пусть выпадет еще, прежде чем ты возьмешь на себя труд почистить дорожки. Нет смысла разгребать дважды.

— Да мне совсем не трудно, мистер Кроули, — сказал я.

— Кто там к нам пришел? — раздался голос миссис Кроули, появившейся из глубин дома. — А, Джон, доброе утро. Билл, уходи от двери — схватишь воспаление легких!

Мистер Кроули рассмеялся.

— Ерунда, Кей. Ничего такого не будет — я тебе обещаю.

— Он всю ночь не спал, — сказала миссис Кроули, накидывая пальто ему на плечи. — Бог его знает где он был и что делал, а теперь он мне рассказывает, что побил машину. Нужно посмотреть, что с ней такое: уже посветлело.

Я бросил взгляд на мистера Кроули, он подмигнул мне и усмехнулся.

— Занесло меня немного на льду вчера, а она думает, что я участвую в коммунистическом заговоре.

— Хватит шутить, Билл, это… о господи, это гораздо хуже, чем я думала.

— Выехал вчера прокатиться, — сказал мистер Кроули, выходя на крыльцо, — и меня занесло на обледенелой дороге у больницы. Врезался в бетонную стену. Лучше для такого происшествия и места не найдешь — через секунду из больницы выскочили с десяток сестер и докторов узнать, не нужна ли мне помощь. Я ей сто раз говорил, что со мной все в порядке, но она продолжает волноваться.

Он обнял ее за плечи, и миссис Кроули повернулась и обняла его.

— Я рада, что с тобой все в порядке.

Если допустить, что от тела он избавился, не оставив следов, то пулевое отверстие было единственной уликой, изобличавшей его в преступлении. Но он превосходно решил эту проблему. Я не мог не отдать ему должное — следы он заметал очень ловко. Все, что нужно было сделать, — это извлечь пулю и врезаться задом в стену так, чтобы скрыть предыдущее повреждение. И особенно умно с его стороны было сделать это у больницы — таким образом у него появлялась целая куча свидетелей, которым казалось, будто они абсолютно точно знают, что случилось с его машиной. Ну а если он все же попадет под подозрение, они подтвердят, что во время убийства он находился в другой части города. Так Кроули решил две проблемы: уничтожил улику и обеспечил себе алиби.

Я с уважением посмотрел на него. Да, он умен, но почему он поумнел только теперь, а не раньше, почему оставил три первых тела там, где их легко можно было найти? Мне пришло в голову, что он, возможно, новичок в таких делах и только учится проворачивать их без сучка без задоринки. Может быть, он вовсе и не убивал того аризонца… или в том убийстве было что-то другое, что не подготовило его к следующим преступлениям?

— Джон, — сказала миссис Кроули, — я хочу, чтобы ты знал: мы очень ценим все, что ты делаешь для нас. В последние недели стоит нам только повернуть голову, как ты уже рядом, готов помочь.

— Ну, ничего в этом такого нет, — ответил я.

— Чепуха, — настаивала она. — Эта самая суровая зима за много лет, а мы слишком старые, чтобы справиться с ней в одиночку, — ты сам видел, Билл все время болеет. А теперь еще и это. В такие времена хорошо знать, что соседи тебя не бросят.

— Своих детей у нас нет, — сказал мистер Кроули, — но ты стал для нас просто как внук. Спасибо.

Я смотрел на них обоих, отмечая признаки благодарности: улыбки, сложенные ладони, слезинки в уголках глаз миссис Кроули. Ее искренность меня не удивляла, но даже мистер Кроули, казалось, был тронут. Я взвесил в руке лопату и стал чистить ступеньки.

— Ну ничего в этом такого нет, — повторил я.

— Ты милый мальчик, — сказала миссис Кроули, и они ушли в дом.

Мне показалось вполне закономерным, что единственным человеком, которому я казался милым, была жена демона.

Остальную часть утра я расчищал их тропинки и подъездную дорожку, размышляя о том, как мне убить мистера Кроули. Мои правила непрошено всплывали посреди мыслей — они слишком глубоко укоренились во мне, чтобы сдаться без борьбы. Я думал о разных способах, какими можно его убить, и обнаруживал, что одновременно говорю о нем хорошие вещи. Перебирал в памяти его распорядок дня и чувствовал, как мои правила сами собой подбрасывают мне другие темы. Два раза я даже прекращал работать лопатой и собирался идти домой, чтобы не зациклиться на этой навязчивой идее. Согласно моим правилам я должен был выкинуть Кроули из головы на целую неделю, как заставил себя не думать о Брук, но теперь обстоятельства изменились, правила побоку. Я много лет учился держаться подальше от людей, выкорчевывать из себя любые зарождающиеся привязанности, но теперь все эти препятствия нужно было сломать, все эти механизмы — выключить, или убрать, или уничтожить.