Книга Я - не серийный убийца - Дэн Уэллс

— На свидание?

— Тебе пятнадцать лет, — настаивала она. — Почти шестнадцать. Это совершенно нормально. Вшей ведь у нее нет.

Да, но, может быть, они есть у меня.

— Ты не забыла про мою социопатию? — спросил я.

Мама посмотрела на меня и нахмурилась.

— Я ведь не умею сочувствовать — как же я могу завязывать с кем-то отношения?

В этом заключался колоссальный парадокс моей системы правил: если я заставляю себя не думать о людях, о которых склонен думать больше всего, то должен избегать плохих отношений с ними, но в той же мере — и хороших.

— Разве я говорила о каких-то отношениях? — спросила мама. — Если хочешь — можешь ждать до тридцати, а там уже заводить отношения. Что касается меня, то мне только проще будет. Но я хочу сказать, что ты юноша и ты должен как-то развлекаться.

Я посмотрел на стену.

— Я не умею общаться с людьми, ма, — сказал я. — Уж кто-кто, а ты-то должна это знать.

Мама помолчала, и я попытался представить, что она делает — хмурится, вздыхает, закрывает глаза, вспоминает тот вечер, когда я угрожал ей ножом?

— Ты прежде был лучше, — заметила она наконец. — Год выдался тяжелый, и ты перестал быть самим собой.

Откровенно говоря, в последние несколько месяцев я был собой больше, чем когда-либо, но говорить ей об этом не собирался.

— Вот что ты должен запомнить, Джон, — начала мама. — Все приходит с опытом. Ты говоришь, что не умеешь общаться с людьми. Так вот, единственный способ научиться — это начать пробовать. Общайся. Взаимодействуй. У тебя не появится навыков общения, если ты будешь сидеть здесь со мной.

Я подумал о Брук и о мыслях про нее, которые почти полностью занимали мой ум, — часть из них хорошие, часть — очень опасные. Я не хотел ее выдавать, но и себе по отношению к ней я не доверял. Безопаснее было оставить все как есть.

Но в словах мамы была своя логика. Я бросил на нее беглый взгляд — усталое лицо, поношенная одежда — и подумал, что она очень похожа на Лорен. И на меня. Она понимает, что со мной происходит, не потому, что знает, а потому, что обладает чистой, незамутненной способностью к сочувствию. Она была моей мамой и знала меня. Но я ее почти не знал.

— Может, поговорим о чем-нибудь другом, — сказал я, отламывая кусок пиццы. — Понимаешь, я должен узнать тебя, а потом уже отталкиваться от этого.

Я снова посмотрел на нее, ожидая каких-нибудь уничижительных комментариев: мол, общение с другими людьми тоже поможет мне «оттолкнуться» от нее, но нет — меня ждал сюрприз. Глаза ее были широко раскрыты, губы сжаты, в уголке глаза появилось что-то. А потом я увидел, как это что-то превратилось в слезу.

Она была веселым человеком. Я хорошо изучил ее настроения и мог это утверждать. Такого рода слезы я еще никогда не видел. Потрясение? Боль? Радость?

— Это несправедливо, — сказал я, показывая на слезу. — Демонстрировать мне эмоции — это надувательство.

Мама подавила смешок и сжала меня в объятиях. Я ответил ей тем же, делая это неумело и чувствуя, с одной стороны, неловкость, а с другой — удовлетворение. Монстр посмотрел на ее шею, тонкую и беззащитную, и представил себе, каково это было бы — смять ее. Я рассердился на себя и освободился из объятий.

— Спасибо за пиццу, — поблагодарил я. — Вкусно.

Других добрых слов у меня не нашлось.

— Почему ты это говоришь? — спросила она.

— Без всяких причин.

Недели переходили в месяцы, расследование продолжалось, но в итоге они поняли, что убийства прекратились окончательно, и округ Клейтон понемногу вернулся к жизни, похожей на нормальную.

Но разговоры тем не менее продолжались, а версии со временем становились все фантастичнее: может быть, это был бродяга или маньяк-убийца? А может быть, профессиональный киллер, изымавший органы для черного рынка, или сатанисты, использовавшие своих жертв для дьявольских ритуалов? Люди хотели объяснения такого же значительного и эффектного, как и сами убийства. Но истина была еще более кошмарной: настоящий ужас вызывают не гигантские монстры, а маленькие, безобидные с виду люди. Вроде мистера Кроули.

Вроде меня.

Ведь вы нас даже не замечаете.

Благодарности

Эта книга появилась на свет благодаря целому ряду людей, большинство из которых (насколько мне известно) серийными убийцами не являются.

В первую очередь я должен назвать Брэндона Сандерсона, который как-то раз запер меня в машине и сказал, чтобы я не старался выбросить из головы мысли о серийных убийцах, а написал о них книгу. Эта идея оказалась очень продуктивной. В дальнейшем она была развита несколькими группами пишущих людей и критически мыслящих читателей, включая (но не ограничиваясь этим списком) Питера Альстрома, Карлу Беннион, Стива Дайамонда, Нейта Гудрича, Нейта Хэтфилда, Алана Лейтона, Джанет Лейтон, Дрю Олдса, Бена Олсена, Брайса Мура, Джанси Паттерсона, Эмили Сандерсон, Итана Скарстедта, Айзека Стюарта, Эрика Джеймса Стоуна, Сандру Тейлер и Кейлинн Зобелл.

В профессиональном плане я должен поблагодарить моего редактора Моше Фидера и моего совершенно неподражаемого литературного агента Сару Кроу. Без их помощи эта книга, даже если бы и появилась на свет, вряд ли вышла бы такой жуткой, и далеко не факт, что ее заметили бы вообще.

Особая благодарность — моей любящей жене Дон, помогавшей мне, пока я писал эту книгу, и не бросившей меня, когда она ее прочла. Среди других членов семьи, которые не отказались от меня, я назову мою сестру Элисон, брата Роба, тещу Марту и моих несчастных родителей Роберта и Патти. Обращаюсь ко всем вам: эта книга не автобиографическая. Клянусь!