Книга Морской дозор - Сергей Зверев

Глава 16

Поселок Усть-Баргузин, где родился Михаил Никифоров, располагался совсем рядышком с РЛС. И Никифоров упросил-таки Полундру посетить этот очаг цивилизации, посидеть немного в местном ресторанчике. Вдвоем, без Тимофея. Котельников, получивший утром разгон на балконе, оставался в части. Пусть оклемывается потихоньку, снимает параметры испытаний вчерашнего дня с бортовой записывающей аппаратуры, любуется байкальскими красотами.

Строго приказав прапорщику ни в коем случае не наливать Тимофею ни грамма и самому пребывать в трезвости, друзья-спецназовцы завели катерок и отправились в Усть-Баргузин. Решили, что после вчерашнего успешного дебюта «Нерпе» не грех и отдохнуть денек. А они вдвоем прогуляются по Усть-Баргузину, посидят в так называемом ресторанчике, заодно прикинут планы дальнейшей работы.

Прежде всего надо решить – стоит ли идти к Ольхону и нырять на максимальную глубину. И если да, то какие обеспечивающие мероприятия необходимы, кто конкретно будет их осуществлять.

Оставив катерок у поселкового причала, друзья прошли по пыльной улочке Усть-Баргузина, миновали здание поселковой администрации и, свернув в тихий, заросший сиренью переулок, оказались перед симпатичным бревенчатым домиком. Вывеска над домиком гордо гласила «Кафе-бар Баргузин».

– Ого! – Полундра с необидной иронией поглядел на местного уроженца Никифорова. – Бар, значит… Ну, давай посмотрим, что за бар такой.

А что? Очень даже ничего оказалось заведеньице: чисто, уютно, народу никого и закуска вполне приличная. Даже официант имелся, вполне опрятного вида. И скатерти чистые. Культура, право слово! Взяли по порции жареного ленка, салата «Байкальского» ну и бутылочку «Ангарской».

Темы для неспешной дружеской мужской беседы долго искать не пришлось: оба они были моряками, спецназовцами. И тому и другому было что вспомнить.

Павлов поделился своими воспоминаниями о Польше, рассказал о недавнем приключении в Крыму, на затопленном ремонтном заводе.

– Нам тоже с полгода назад, – Михаил в третий раз наполнил небольшие стаканчики водкой, – в та-акой заварушке пришлось побывать… В Карибском, представь, море. Вот вроде североморцы мы, а куда только не заносит. И знаешь, в партнерстве с кем? С янкесами! Лучшие друзья теперь стали, это ж смех сказать. Там через Кубу к ним во Флориду транзит наркоты из Колумбии идет. Вот мы медельинским наркобаронам и показали, что такое русская морская пехота и какая она – наша натуральная кузькина мать. Эта латиноамериканская сволота до сих пор небось подштанники отстирывает.

– Как же, как же, – Полундра поднял свой стаканчик, – слышал я про ваши геройства там. Лихо, ничего не скажешь!

– Лихо… – лицо Никифорова сделалось печальным. – Только вот двух парней я там потерял. Эх, до чего же ребят жалко! И пятерых ранили.

– Михаил, а как тебя твои парни между собой называют? Меня вот Полундрой прозвали, тебе тоже, наверное, какую-нибудь кличку придумали, а?

– Не без этого, – усмехнулся Никифоров. – Для своих я – Кракен. Кстати, если хочешь, тоже меня можешь так называть. За это мы с тобой сейчас и выпьем понемножку.

– О-о! – уважительно сказал Сергей. – Прозвище такое о многом говорит… Гигантский кальмар, ужас глубин. Ну, давай за тебя, чудовище ты жуткое, головоногое. Кракен, значит… Хм-м! А знаешь, – продолжил Полундра, закусив глоток «Ангарской» жареным ленком, – я ведь с моллюском этим гигантским как-то разок на глубине встречался. Лет пять тому назад, в Японском море.

– Вот это да! – Никифоров поглядел на Сергея с уважительным изумлением. – Действительно он такой громадный, как рассказывают?

– Это что-то необыкновенное. С «Икарус» величиной, а глазищи… Ну, как колесо того самого «Икаруса». – Полундра зябко поежился. Встреча там, в глубинах Японского моря, явно была не из тех, которые приятно вспоминать.

– Как же ты… – начал Михаил.

– Жив остался? – усмехнулся Павлов. – Сам удивляюсь. То ли кракен сытый был, то ли я для него мелочью показался. Это я сейчас так спокойно рассказываю, а тогда… Ни хрена не помню, как на палубе судна обеспечения оказался, чуть не полчаса крупной дрожью меня колотило, зубы лязгали, успокоиться не мог! Как вспомню его взгляд, так и сейчас мороз по коже. Хочешь верь, хочешь нет, но… Словно бы разум у него в глазах! Холодный такой, нечеловеческий… Мне его глаза до сей поры иногда в ночных кошмарах снятся.

– А с морским змеем не встречался? – Михаил плеснул еще по сто граммов. Разговор явно захватил его. – Сухопутные в него не верят, говорят, что, дескать, все рассказы о морском змее – одна матросская травля и все. Но мы-то, настоящие моряки, мы-то знаем!

– Мне не приходилось, – совершенно серьезным тоном ответил Полундра, – хоть историй об этой тварюге слышал до фига и больше. А вот приятель мой, Костик Фомченко с Тихоокеанского флота, мне на голубом глазу рассказывал, что видел он великого морского змея. Правда, на свое счастье, издалека. И знаешь? Я ему верю. В океане столько неизвестного, загадочного, странного… Люди, считай, только поверхность освоили, ну и шельф немного. А батиаль – это вообще одна сплошная загадка. Только лишь Тихий океан по площади – как вся земная суша!

– Верно! – кивнул Никифоров. – Вот бы что осваивать, а то все космос, космос!.. А что в том космосе? Пустота да холодрыга! В океане же столько сокровищ, что если их по уму начать разрабатывать, то все будем как американские миллионеры жить. Мне вот рассказывали…

Но что именно рассказывал кто-то Кракену, так и осталось неизвестным, потому что в зальчик «Баргузина» буквально влетела запыхавшаяся молодая женщина-китаянка. На ее хорошеньком смуглом личике был отчетливо заметен испуг, она порывисто дышала, словно только что убегала от какой-то опасности. Быстро, чуть ли не бегом, китаянка направилась к столику североморцев.

– Военные? Русские? – В ее быстрой, захлебывающейся речи совсем не чувствовался акцент. – Помогите мне, защитите! Ко мне сейчас на улице двое уродов привязались, будто я у них что-то украла. Могут, наверное, сюда ворваться, я их боюсь! Я не воровка, я честная девушка. Вы же не бросите меня одну, да?

Североморцы коротко переглянулись. Полундра ласково погладил китаянку по тоненькой руке, успокаивая и ободряя женщину; Кракен подставил ей стул.

– Отдышись, милая, и успокойся. Мы – российские офицеры, мы никогда женщину в беде не оставим и никому в обиду не дадим. Ты под нашей защитой, – Полундра говорил тихо, спокойно, однако как-то очень весомо. – Звать-то тебя как, красавица?

– Кай Сун, – уже почти спокойно отозвалась юная китаянка. – Я из хуатяо, и эти придурки тоже… Но я их не знаю, они, наверное, из другого поселка. Ой, – снова вскинулась она, – но я не могу здесь оставаться, меня ждут дома… Что же делать?

– Вот мы с другом и проводим тебя, Кай Сун, – Полундра расплатился с подошедшим к столику официантом и решительно направился к двери. – Пойдем, Кракен.

Но спокойно проводить молодую китаянку до дома североморцам не дали: едва выйдя за порог «Баргузина», Сергей с Михаилом оказались в полукольце из семи молодых парней-китайцев. Злобные гримасы их возбужденных лиц не оставляли никаких сомнений в агрессивности намерений хулиганов. В руках у двоих Сергей заметил нунчаки – китайские боевые цепы, которые при умелом применении будут пострашнее кинжалов. Да и руки остальных пяти были не пусты: велосипедные цепи, обмотанные изолентой, обрезки трехчетвертных труб, арматурные пруты… Словом, большой джентльменский набор уличных отморозков. Покалечить человека всей этой прелестью – делать нечего!