Книга Вареж. Забытые временем - Елена Андреевна Тюрина

несчастная рыбка, выброшенная на берег. Такой статный, в брюках, идеально выглаженной белой рубашке и пиджаке. Где он только нашёл подходящий на свои необъятные плечи? Я прекрасно помнила его татуировку на левой руке. Но сейчас её не было видно.

– Добрый день. Меня зовут Алексей Витальевич Загорский. С сегодняшнего дня я ваш новый преподаватель правоведения и истории.

Мы знали, что Ирина Игоревна уходит в декрет, но понятия не имели, кто будет её заменять.

Он пробежал глазами список студентов и… Мне показалось, или он напрягся? Моя фамилия почти в начале списка. Когда он вскинул голову и провёл взглядом по аудитории, я уставилась в конспект лекций, не смея дышать. Минуты тянулись вечность. Увидел ли он меня? Нашёл? Узнал? В помещении царила давящая тишина. Я не выдержала, робко подняла глаза, и мы встретились взглядами. Сидели и смотрели друг на друга в окружении тридцати посторонних людей, не смея поверить в реальность этой встречи. Судьба решила надо мной жестоко подшутить, так внезапно столкнув с ним. Теперь уже лицом к лицу.

Всего один короткий обжигающий взгляд, и мой пульс уже зашкаливает. Не зря перед той экспедицией судьба послала мне знак. Нашёл ли он то, что искал в том маленьком селе на берегу Оки? Или до сих пор ищет?..

Невероятная, странная, жестокая шутка. Наш новый преподаватель – мой бывший. Глупая ирония судьбы. Или точнее издёвка. Хотя могу ли я считать его своим бывшим мужчиной? Значила ли я вообще для него что-нибудь?

Пока смотрела через окно автобуса на его семью, у меня возникло гадкое ощущение, будто я любовница и совершенно не имею права на свои чувства. Значит хорошо, что всё вот так закончилось. Пусть нелепо, странно, но закончилось. Мама когда-то рассказывала, что до встречи с отцом у неё пару лет были отношения с женатым мужчиной. Тогда, в юности, ей казалось, что это круто. А потом она поняла, что это не жизнь. И что ни одной женщине она никогда бы не пожелала такого – согласиться на роль любовницы. Должно быть, своими словами она хотела меня предостеречь от подобных ошибок.

Я корила себя за то, что поступилась ради Лёши своими принципами. Сама пришла к нему на ночь, и вообще стремилась быть поближе каждый день. Хотя всегда считала, что эта навязчивость мужчин только отталкивает. Но ведь и счастлива я была все эти дни. Разве можно жалеть о тех моментах, в которые ты испытывала искреннюю радость? Только меня терзали сомнения, не построено ли всё на банальном обмане? Что если с моей помощью он просто пытался забыть супругу? От этой мысли становилось так горько! И ещё я с грустью осознавала, что влюбилась в этого мужчину. Таких чувств я ещё не испытывала ни к кому. С ним я ощущала всю полноту жизни, радовалась каждой мелочи. Вместе с его появлением в моей жизни в неё пришло ощущение завершённости, наполненности. Словно вот только его, именно этого человека мне не хватало.

Читая лекцию, он несколько раз посмотрел на меня. А может и не несколько. Я старательно таращилась в свой конспект. Только когда он поворачивался к доске и что-то там писал, решалась поднять голову. И тогда буквально сверлила взглядом его широкую спину и мощную шею, которые даже пиджак не в силах был скрыть. Точнее, наоборот, он скорее подчёркивал размах его плеч.

Как только лекция, ставшая для меня пыткой, завершилась, все ринулись к выходу. А Лёша, вместо того чтобы уйти, сел за преподавательский стол. Неужели думал, что я задержусь и подойду к нему? Нет уж! Я быстро сунула в сумку тетрадь и поспешила затеряться среди одногруппников.

Теперь пары по его предмету будут аж в конце недели. Есть время взять себя в руки. Только бы не столкнуться с ним в коридоре.

И вместе с тем с этого дня мои сборы в университет превратились в тщательнейшие подготовки к свиданиям. Я даже отчёта себе в том не отдавала, насколько важным отныне мне казался каждый день в вузе. Вместо привычных джинсов, футболок и кроссовок теперь были платья, юбки и блузки. Я начинала собираться чуть ли не за два часа до выхода. Делала макияж и укладывала волосы, выбирала одежду. Брюки, туфли на каблуках, рубашка из муслина… Мама была в приятном шоке и удивлялась, почему её дочь, которую «из джинсов не вытряхнешь», вдруг вспомнила, что у неё есть масса красивых шмоток. Если мне не удавалось даже краем глаза увидеть Лёшу, я ужасно расстраивалась. Все прихорашивания оказывались насмарку. Подруга Кристина даже посмеиваться стала.

– Жень, ты опять перепутала универ с подиумом?

Когда у нас начались коллоквиумы и семинары, это оказалось совершенно невыносимым испытанием. Теперь мы не просто слушали лекции. Нам нужно было отвечать на вопросы преподавателя, выходить к доске. И пары теперь проходили не в огромной лекционной, а в обычной аудитории. Мы, как в школьном классе, сидели напротив учителя, все на виду, словно под прицелом.

Конфуз случился на одном из первых семинаров. Мы с Крис забыли, что должны были подготовить рефераты. Лёша же, едва вошёл в аудиторию, объявил:

– Добрый день. Рефераты мне на край стола.

– А кто не принёс? – ехидно спросила староста группы Катя Песоцкая, косясь на нас.

– Тем позор, – бросил Алексей Витальевич, проследив за её взглядом, а потом равнодушно опустил глаза в журнал.

Катька разочарованно надула губки.

– Кэтрин, а ты чего переживаешь за других? – спросил Максим Ермилов с усмешкой. – Куда подевался твой пофигизм? Обычно наоборот, только под свою жопу гребёшь.

– Отвали, – отрезала Песоцкая. – Теперь точно не пойду с русичкой насчёт твоих прогулов договариваться.

– Тогда мы тебя переизберём! – пригрозил Макс. – И бабло сдавать ни на что не будем!

– Валяйте. Общество акционеров, блин. Что, Ермилов, решил права подкачать? Спустило?

– Грубиянка! – огрызнулся одногруппник.

– Не правда! Я иногда даже нежной бываю, – деланно улыбнулась Катя. – Только не с такими, как ты.

Она посмотрела на историка. Лёша выдержал этот взгляд бесстрастно и осведомился:

– Вы закончили свою дискуссию? Можно начинать занятие?

Я странно противоречила сама себе, наряжаясь каждое утро и при этом стараясь сесть в самом конце аудитории, за спинами ребят. Кристина как-то даже прямо спросила, не запала ли я на нашего «бога истории». Я её чуть не треснула по лбу. Меня этот вопрос настолько взбесил, что подруга даже отшатнулась. И, кажется, лишь утвердилась в своей догадке. Знала бы она про наше с Лёшей непростое, одновременно чудесное и ужасное лето! Но об этом я не