Книга Остров Корфу – последний бастион Византии - Евгений Викторович Старшов

Эмилия и, надо полагать, мог лично принимать участие в этом знаменитом бою. Однако после этого он в числе 1000 знатных ахейцев был отправлен в Рим фактически в качестве заложника (167 г. до н. э.). Там он принимал довольно активное участие в римских военно-политических делах, всеми силами помогая родной Греции. Ему посчастливилось дожить до того времени, когда он в 150 г. до н. э. в числе оставшихся в живых 300 человек из этой тысячи получил разрешение вернуться на родину. Впрочем, там он долго не задержался: римлянам потребовался его опыт для грядущей расправы с Карфагеном, и вот состоялось его «второе пришествие» в мир римской политики, причем – через Керкиру, где он побывал в 149 г. до н. э., что записано им в его же собственной «Всеобщей истории»: «Когда от Манилия пришло в Пелопоннес к ахейцам письмо, в котором сказано было, что они окажут ему услугу, если постараются отправить в Лилибей мегалопольца Полибия, присутствие коего требуется государственными нуждами, ахейцы постановили исполнить письменную просьбу Манилия и послать Полибия. Мы отложили в сторону все дела и в начале лета отплыли в Лилибей, ибо по многим причинам почитали повиновение римлянам обязательным для себя. По прибытии на Керкиру мы нашли там новое письмо от консулов к керкирянам, уведомлявшее, что карфагеняне выдали уже им всех заложников и что сами готовы покориться им; тогда мы сообразили, что война кончилась, что нет в нас более нужды, и потому отплыли обратно в Пелопоннес». Три года спустя Полибий стал не просто свидетелем взятия и уничтожения Карфагена, о котором и поведал миру, но и сам приложил к этому свершению свой военный гений (с покорителем Карфагена, Публием Корнелием Сципионом Эмилианом (ок. 185–129 гг. до н. э.), Полибий был давно дружен, поскольку тот был сыном Луция Эмилия Павла Македонского, победителя Персея при Пидне, и, будучи заложником в Риме, греческий стратег был другом Эмилиева семейства). Павсаний свидетельствует: «Всякий раз, когда Сципион следовал увещеваниям Полибия, он добивался успеха. А в чем он не внял его увещеваниям, терпел, как рассказывают, неудачи».

Керкиру наконец на какое-то время осчастливил «Римский мир». Она стала популярным местом вояжа досужих путешественников, двигавшихся по маршруту Брундизий – Эпидамн, переименованный римлянами в Диррахиум, а порой и обосновывавшихся на «острове феаков»: известно, что Керкиру посещали многие известные римляне. Вспомним, во-первых, Марка Туллия Цицерона (106—43 гг. до н. э.), отметившего, что много состоятельных римлян владеют там виллами и поместьями (руины римских вилл и терм обнаружены в г. Керкира, а также в Кассиопи, Бэницэс и Мораитике; предположительно Цицерон останавливался в Кассиопи на 6 дней в 48 г. до н. э. – и там, видимо, как раз встретился с Катоном, см. ниже). Около 56 г. до н. э. на острове оказался Марк Порций Катон Младший (95–46 гг. до н. э.): Плутарх пишет об утрате им двух книг счетов по вывезенному им с Кипра для римского государства добра покончившего с собой местного царя Птолемея, из которых одна утонула вместе с одним из кораблей и его грузом, «…а другую он сам сохранял вплоть до Керкиры, где велел разбить на городской площади палатки, а ночью моряки, страдая от холода, развели такой громадный костер, что занялись палатки и книга погибла». Побывал Катон на Керкире и в черные для себя и всего дела Республики дни, когда Гней Помпей (106—48 гг. до н. э.) проиграл Юлию Цезарю (ок. 100—44 гг. до н. э.) Фарсальскую битву (48 г. до н. э.). Плутарх пишет: «После разгрома при Фарсале Катон принял такое решение: если Помпей погиб, он доставит воинов и всех своих подопечных в Италию, а сам будет жить изгнанником как можно дальше от тирана и его власти, если же Помпей жив, он сбережет ему войско во что бы то ни стало. С этим он переправился на Керкиру, где стоял флот, и хотел уступить командование Цицерону – бывшему консулу, тогда как сам он занимал в прошлом лишь должность претора, но Цицерон, уже приготовившийся отплыть в Италию, отказался». Узнав о смерти Помпея в Египте, Катон отправился со своими людьми в Африку, где, не пережив окончательного крушения республиканского дела, покончил с собой. Как видим на примере истории этих двух великих политиков, Керкира стала втягиваться в римское междоусобие, от которого и пострадала.

Впрочем, еще Гай Юлий Цезарь оставил в своих «Записках о гражданской войне» ряд упоминаний о том, как Керкира помогала его врагам. Например, перед началом решительной схватки с Помпеем керкиряне послали Гнею корабли: «Помпей имел в своем распоряжении целый год для собирания боевых сил; за это время и сам он не вел войны, и неприятели его не беспокоили. Он собрал много кораблей из Азии, с Кикладских островов, с Коркиры, из Афин, с Понта, из Вифинии, Сирии, Киликии, Финикии и Египта и распорядился построить большой флот также и во всех других местах». Когда Цезарь повел свой флот из Брундисия, враг попросту «проворонил» его, хотя именно на Керкире стояло наиболее сильное подразделение. Как обстояли дела, вновь свидетельствует их непосредственный участник, несравненный Гай Юлий: «(Помпей) решил перезимовать в Диррахии, Аполлонии и во всех приморских городах, чтобы не давать Цезарю переправляться через море, и с этой целью распределил свой флот по всему морскому побережью. Египетскими кораблями командовал Помпей-сын, азиатскими – Д. Лелий и Г. Триарий, сирийскими – Г. Кассий, родосскими – Г. Марцелл с Г. Копонием, либурнским и ахейским флотом – Скрибоний Либон и М. Октавий. А высшее руководство всем морским делом было предоставлено М. Бибулу; он же был и главнокомандующим всего флота. По прибытии в Брундисий Цезарь, созвав солдат на сходку, убеждал их: ввиду приближения конца их трудов и опасностей, они должны со спокойным сердцем оставить в Италии своих рабов и поклажу и сами сесть налегке, чтобы, таким образом, на кораблях очистилось место для большего количества солдат. Все свои надежды они должны возлагать на победу и на его щедрость. Все единодушно закричали, что его дело только приказывать: все, что он ни прикажет, они исполнят с охотой. Тогда он снялся с якоря на второй день до январских Нон, причем, как указано было выше, на корабли было посажено семь легионов. На следующий день он достиг берега и нашел тихую стоянку между Керавнийскими скалами и другими опасными местами. Здесь, без всяких повреждений в кораблях, он высадил своих солдат у того места, которое называется Палесте. Но гаваней он вообще остерегался в предположении, что они заняты противником. В Орике находились Лукреций Веспимон и Минуций Руф с восемнадцатью азиатскими кораблями, которыми они командовали по распоряжению Децима Лелия, а в Коркире стоял М. Бибул со ста десятью кораблями. Но первые не были уверены в своих силах и не решались выйти из гавани, хотя Цезарь взял с собою для прикрытия всего двенадцать военных кораблей, из которых только четыре было палубных. Что же касается Бибула, то