Книга Остракон и папирус - Сергей Сергеевич Суханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из сухих доков доносился звон кузнечных молотов. Волы тянули к верфям повозки, нагруженные канатными бухтами, якорями, мешками пеньки, кожами... Над мачтами с болтающимся такелажем дрожали разноцветные вымпелы.
— Я вернусь в новолуние, — сообщил на прощанье Харисий. — Выгружу товар, потом повешу белый вымпел, будто готов для новых предложений... Буду ждать тебя до третьего дня растущей луны.
Попрощавшись с капитаном, Геродот и Поликрита направились к выгульному двору. Выбрав мула, Геродот повел его под уздцы. Путники с любопытством глазели по сторонам.
Вот справа от Портового проспекта на вершине горы Пион белеет храм Аполлона. По склонам разбросаны утопающие в зелени виллы. На соседнем холме Лепр высятся стены акрополя, за которыми виден фронтон кумирни Афины.
К стадиону и театру ведут широкие мощеные дороги. Набережные каналов украшены статуями. А дальше раскинулось сплошное море красных черепичных крыш до самых стен Артемисиона.
Белые мраморные колонны самого известного в Ионии храма словно парили над окружавшими Священный холм фруктовыми садами. Огибая Артемисион, Селинунт нес свои неспокойные мутные воды к заболоченной пойме Каистра.
Вскоре путники вышли на Царскую дорогу. Сразу за городскими воротами Геродот присоединился к каравану. Через два парасанга Колофонская долина сузилась до ущелья с отвесными стенами, по обеим сторонам которого высились скалы хребта Месогида.
Тракт перед заставой был перегорожен бревном на двух каменных опорах. Здесь Геродоту пришлось в первый раз достать подорожную. Подозрительный гоплит внимательно изучил свиток, после чего махнул рукой: «Идите дальше».
Пройдя долину Каистра, караван заночевал в городке Лариса у подножия хребта Тмол. Утром путники поднялись в горы по Пактолскому ущелью, а в полдень уже спускались к Сардам.
Геродот всю дорогу шагал рядом с мулом. Поликрита иногда забиралась в седло. Сидя боком на мягком ленчике, она продолжала развлекать галикарнасца разговорами.
За курганом Алиатта открылся вид на акрополь Сард. Зубчатые стены опоясывали холм с трех сторон. Обращенная к Тмолу сторона бугрилась обрывистой скалой и казалась неприступной.
Геродот вспомнил текст свитка из библиотеки Литдамида, где описывалось, как шах Кир смог взять Сарды благодаря досадному промаху лидийцев.
Один из защитников крепости уронил с боевого хода свой шлем. Ночью он спустился за шлемом по скале, но за ним проследили персы, а утром полезли на приступ в этом же месте.
Геродот повел мула в шахристан, который поразил путников обилием мелких торговых лавок. Стремительный, но грязный Пактол рассекал торговую площадь надвое.
Галикарнасец с удивлением взирал на мутную воду и глинистые берега, изрытые гнездами ласточек.
«Неужели эта помойка и есть та самая золотоносная река, которая когда-то послужила источником богатства Креза», — с мрачной иронией подумал он.
На постоялом дворе в квартале Асиада путники с трудом нашли свободный от поклажи лееван. Пока Поликрита нарезала сыр и хлеб, галикарнасец с наслаждением валялся на набитом сеном курпаче, потом присоединился к саммеотке.
На рассвете следующего дня они направились к Фокейским воротам. По сторонам седла свисали два мешка. В одном лежала тыква-горлянка с водой, завернутые в холстину лепешки, кусок вяленой телятины в виноградных листьях, головка козьего сыра, а также свернутая камышовая циновка. Другой мешок был доверху наполнен терракотовыми черепками, которые легко можно собрать на любом гончарном дворе.
Небо затянулось облаками. Горы за северным берегом Герма хмурились густо-синей дымной тенью. Долина волновалась и шумела. По всей реке полыхали лагерные костры.
А с запада, от Магнесии-при-Сипиле, прибывали новые отряды копейщиков. Выползая из-за излучины, колонны тяжело и не в ногу брели с разрывом в несколько стадиев[16].
Воины шли, подняв копье набалдашником вверх. Одни, в плетеных или кожаных шлемах, с маленькими круглыми щитами и кинжалами, в высоких кожаных сапогах, были явно азиатами, но не персами. Другие, в коротких хитонах и шнурованных эмбадах, выглядели как эллины.
Перед первой колонной рыскали рабы с кнутом в руке, расчищая армии путь. На пиках десятников-датапатишей развевались разноцветные вымпелы-драконы.
Разведчики расстелили циновку на пригорке на расстоянии броска камня от дороги. Разложили припасы, после чего улеглись, изображая путников на привале. Привязанный к иве мул принялся увлеченно срывать листья с веток.
Поликрита достала из мешка первый остракон.
— Сначала дату поставь, — деловито пробурчал Геродот. — Сегодня двадцатое мунихиона — значит, это день Аполлона... Место — Сарды.
Затем принялся вполголоса наговаривать:
— Сотня паломников, еще одна... Вон прибывает не меньше сотни... Точно, они же на марше друг за другом сатабамами передвигаются. Тысячами мне сразу и не сосчитать... Тот крикун на коне явно сатапатиш... А конница где? Значит, уже проскакала... То-то я смотрю — трава покрыта пылью. Наверняка сразу пошли к горному проходу, минуя Сарды. Нам повезло, что мы вчера успели проскочить.
Он повернулся к Поликрите, которая молча ждала указаний:
— Написала? Дай посмотреть...Так, пиши дальше... Отара овец прошла к Эфесу или Колофону... Сколько голов, не известно... Значит, там будут ждать гиппосы...
Он вдруг задумался.
Потом пробормотал:
— Как дракона назвать? Не попоной же... Коней-то мы прямо не указываем, а овец попоной не накрывают...
И уже уверенным тоном заговорил:
— Паломники из Мисии, Фригии, Лидии, Пафлагонии.
Вскоре на Магнесийский тракт выкатились боевые колесницы, запряженные конями и ослами. Геродот возбужденно зашевелил губами.
Закончив подсчет, повернулся к Поликрите:
— Пиши: сорок телок с телятами...
Так они и наблюдали за передвижением варварского войска до самого вечера. Когда приближался сторожевой разъезд, разведчики отворачивались от дороги, делая вид, будто закусывают.
Пара не вызывала подозрений, так как при
