Книга За день до нашей смерти: 208IV - Alex Shkom

ходячих, но стоило им войти в город, как картина резко поменялась: у небоскребов пылились тысячи трупов когда-то мёртвых и когда-то живых; обнаженные скелеты грудами валялись у поросших травой углов зданий, а сквозь пробитый корнями асфальт питали свой нескончаемый голод матки. Среди всего этого бродили десятки, если не сотни ходячих. Кто-то приносил пропитание своей «королеве», кто-то просто падал рядом с ней, отдавая себя в жертву, но многие лишь застыли в стазисе — ожидании скорой и желанной смерти от тех, кто сильнее, а те, кто сильнее, в свою очередь, ожидали орду, чтобы в месте с ней уйти на юг — прочь от холодов. Как только подобное гнездо показывалось на виду, Хантер тут же затягивал свою маску потуже, а Джеймс надевал респиратор, что большинство времени бесцельно болтался у него на шее.

Они заняли укрытия и принялись просматривать оптимальный маршрут. На глаза Уильяму из Джонсборо попалась «Королева Гнезда» — странная во всех аспектах. Он смотрел на неё вспоминал о странной научной гонке — до появления подвидов, матки были самым большим объектом интереса для военных учёных. Человека влечёт всё, что может его убить, хотя их, скорее всего, интересовал невероятный эволюционный процесс, что являлся завершением процесса заражения вплоть до середины Поколения Три. И, как и причину исследования, Уилл отлично помнил вырезку из Бестиария о тех чудовищах — одну из тех частей, которые писал не он.

«Матка — последняя стадия ходячего, которую он может сдерживать до ощущения надобности или крайней степени зрелости. Во время активации так называемые простыми людьми «волдыри» — коконы с отрастающими органами, что произвольно растут нав теле мертвеца, лопаются, окончательно лишая тело зараженного всех питательных веществ и шансов на выживание. В изнеможении, особи падают на землю (предварительно находя подходящее место) и остаются там для дальнейшего эволюционного процесса. Из волдырей, в свою очередь, вываливаются полностью функционирующие пищеварительные тракты, соединённые с основной «первородной» системой: от небольших глоток и пищевода с полностью функционирующими мышцами до дополнительных желудков и почек — всё зависит от времени созревания особи. Из-за схожести с лозой подобная система в простонародье была названа «корнями». Изначально был всего один тип корней, которые, проходя через тело мертвеца, крепились к основному желудку и просто вываливались наружу и либо присасываясь мышцами к земле, чтобы потом, используя практически абсолютную способность к расщеплению питательных веществ, просто выбирать из почвы червей, минералы и прочее; либо поглощая мясо, растения и перегной, находящийся на уровне земли — своих сородичей, участвующих в новом цикле природы, окружающую флору и фауну. Позже появился и второй, логично предсказуемый тип корня — дыхательный: с дотошной точностью воссозданные дыхательные пути, что также крепились к «родным» легким и оставались на земле либо просто торчали из тела. Данное эволюционное решение поддерживает в каком-то смысле жизнь тела с одной единственной целью — быть генератором паразитов. Чем большее количество питательных веществ объект поглощает за цикл производства, тем большее кол-во особей он производит. Теперь о пищевой цепи: ходячие (Поколение Три, по крайней мере) осуществляют массовые паломничества к месту обитания матки. Приходя на место, некоторые из них просто падают, а некоторые приносят «дань» — пищу (иногда — даже трупы своих сородичей или собственные конечности), которую так же преподносят, бросая у корней. Факт: тело матки, скорее всего, поддерживаются живым для «часа нужды» — как только особь ощущает недостачу пищи, она отбрасывает конечность, поглощая её, но такая практика весьма редка в нынешний момент — многие зараженные Поколения Три имеют уже довольно потрепанное состояние, так что отбрасывать, чаще всего, им нечего. Что же до Поколения Четыре — слишком рано ещё делать выводы».

При одном слове «матка» — у человека возникало и до сих пор возникает множество ассоциаций — одинаково разных и безумных на любой взгляд, но все они, абсолютно все сходились и сходятся в том, что это существо главенствующее, центральное — оно отличается от всех тех, кто будет и был до него, а важность деятельности такого неоспорима. На деле же всё было по-другому. Даже несмотря на свою важность, сия матка из общего числа зараженных выделялась не сильно: просто лежащее, вросшее в саму землю или какое-нибудь дерево тело, некогда бывшее человеком. Разлагающееся, воняющее, практически недвижимое, но всё ещё дышащее тело. Конкретно то, что видели наёмники в тот день, было очень старым: корни полностью обвили туловище и скопились под телом, приподнимая фигуру в форме горизонтального креста где-то на метр над землей, конечности отслаивались от торса, свисая на сухожилиях, как балласт; из пор, которые, словно в улье, проходили по телу, сочился гной и экскременты. Единственным полезным органом были лёгкие — изо рта матки, а так же из всё тех же пор тоннами вылетало нечто, похожее на дробленные раскаленные угольки — едва видимые красноватые тельца, которые невозможно было увидеть по-отдельности, сбивались в целые облака, что форсировали землю и медленно поднимались наверх — на уровень головы среднестатистического человека, создавая красный, плотный туман. «Никогда, — пронеслось в голове у Хантера. — Никогда».

Пробравшись за колоннами Chase Tower — ещё одного небоскрёба, но с более современным архитектурным стилем — они добрались до нужного им квартала. Главная проблема, казалось, окружала их со всех сторон и сжимала стены — ходячие. За последней колонной было тридцать метров открытого пространства, усеянного останками, а еще дальше — прямоугольная и практически замкнутая система зданий около двухсот метров длинною, рассечённая поперёк переходом. По велению злого рока, нужное им было в самом конце — в центре левой стороны горизонтального прямоугольника, на перекресте Норт-Роббинс и Парк авеню.

— Что дальше? — спросил Джеймс напарника, приспустив респиратор. — Расстояние немаленькое.

— Знаю… — опешив ответил Уильям. — Что насчет того дома?

Они с большой осторожностью перебрались за западные колонны и оказались на Норт-Бродвее. Впереди, через дорогу, виднелись чудесные дома, но лишь один из них был с открытой дверью — в правой стороне прямоугольника снизу.

— Туда?! Он даже не с той стороны, что нам нужна.

— Плевать. Расстояние между домами всего в пару метров — перепрыгнем.

— Какая «пара метров»?! — возмутился тот громким шепотом. — Да там!.. Ты вообще слышишь себя?!

— Да, Джей, слышу. И знаешь, что я сейчас скажу? На «три». Раз, два…

— Козёл! — он одним движением затянул защиту на своём лице и рванул вперед.

Рывком вырвавшись из-за укрытия, мужчины что есть силы побежали к зданию. Не в первый раз