Книга Цвет моего забвения - Мария Бородина

кинут меня на произвол судьбы. И это радует.

Мы находим ночлег в одной из открытых квартир на седьмом этаже. Ветхий остов двуспальной кровати, покрытый остатками матраца, отвратителен, но выбора не предвидится. Одноглазая снимает рюкзак и демонстрирует хитрость. Оказывается, если вытряхнуть из него содержимое и расстегнуть все замочки и молнии, он раскладывается в небольшое лежбище. Пользуясь этим, мы перестилаем матрац.

Я стаскиваю через голову балахон и кидаю его на покосившийся стул. Подумав, расстёгиваю клёпки на чехле левой руки. И почему я не видела такого у других?

— Что за аксессуар? — интересуется Вилма.

— Понятия не имею, — фыркаю я. — Он уже был на мне, когда я…

Я роняю чехол на пол и закатываю рукав блузки. И тут же кричу в голос. Кричит и Вилма, но без отчаяния, а, скорее, удивлённо:

— Черпать-колотить! Вы все что ли тут такие?! Посмотрите, нет ли у меня третьей ноги?!

— Это что? — полушёпотом говорит Одноглазая, прикасаясь к моему предплечью.

Я не знаю, что ответить. И не знаю, как мне реагировать на происходящее.

— Я не знаю, — шепчу я в ответ. — Это какая-то ошибка.

Моя рука больше напоминает экспонат анатомического музея. Под кожей извивается толстый, вздутый тяж. Словно кто-то пропорол её, подсадив змею, а потом зашил. В этот момент я жалею, что у меня нет ножа. Не потеряй я его — вспорола бы себе кожу, чтобы вырвать это инородное тело.

Глава 5

Одинокий воин

Принцесса

— Оставайся там, где находишься, — громко повторяет Коррозия.

Пятнистый балласт за её спиной ойкает и падает на стену. Нетти, как и всегда, трясёт. Я стискиваю зубы, чтобы не завыть от раздражения. Припекло ж Коррозию таскать её с собой из жалости?!

Светловолосая барышня, сидящая около дыры в стене, выглядит очень напуганной. Бывает такое состояние, когда, вроде бы, хочешь убежать подальше, но мешает ступор и боль в окаменевших мышцах. Поспорю на миллион, сейчас она чувствует именно это. И не знает ведь, что зря тратит ресурсы: мы с миром. Пока с нами Нетти, воевать бессмысленно: всё равно проиграем.

— Я и не убегаю, — отвечает блондинка, поднимаясь с колен. На её майке красуется девятка. Голос девятой звучит твёрдо, но на пике интонаций подрагивает. Значит, боится. — Давайте разойдёмся с миром.

— А разве есть ещё варианты? — заплывший глаз Коррозии становится фиолетовым в лунном свете. Того и гляди, лучом добра стрельнёт и разберёт несчастную девку на молекулы! А добро у Коррозии весьма своеобразное.

— Других я не предлагаю, — блондинка становится увереннее. — Здесь и без нас труп.

— Труп?! — выкрикиваю я, не справившись с удивлением. — Точно труп?!

— Потише, Принцесса, — говорит Коррозия со своей коронной выдержкой. — Может, не так всё страшно.

— Да что я, идиотка совсем что ли?! — меня начинает пробирать паника. Ещё немного и затрясусь, как Нетти. — Слово «труп» имеет только одно значение! Растолковать тебе его, или сама попробуешь понять?!

— Я отлично тебя слышу и понимаю. Можно ли без экспрессии?

В сердцах хлопаю в ладоши. Это всё начинает походить на кошмарный сон. Даже не сон: насильственный наркоз, погружение в матрицу. Потому что шанса проснуться и перевернуться на другой бок, прогоняя кошмар, нет.

— А можно уже не соваться в каждую бочку затычкой? — парирую я. — Тем более, что в некоторых местах тебя не ждут!

— Рядом есть и другие, — вклинивается девятая, показывая на дырку в противоположной стене. За кривым разломом — лишь непроглядная темень. Сунешься туда и представишь во всех красках, как я вижу мир без очков. — Там. И там, — она показывает в потолок. — Со мной были две девушки, обе где-то тут. Да и кто-то ведь должен был сбросить… её…

Блондинка переводит взгляд на нишу, у которой она стоит, и опускает голову.

Мы с Коррозией взбираемся по лестнице и придвигаемся ближе. Желатиновая девочка предпочитает трястись внизу, но это к лучшему — зачем нам лишние истерики? Если так будет продолжаться, скоро и я затрясусь, как холодец.

В проёме виднеется старая лифтовая шахта — вся в наростах плесени и мха. На дне её корчится в неестественной позе человек. Естественно, мёртвый: живой бы уже давно взвыл от дискомфорта. Наружу торчит лишь рука несчастной: белая, как мел, ладонь, сжатые пальцы. Не повезло.

— Кому было нужно её толкать? — говорю скептически. — Надо быть очень сильным, чтобы спихнуть такую массу. И где аргументы? Я уверена, что она бахнулась сама, по неосторожности и глупости. Слушай… а вдруг ты сама её порешила?

— Это невозможно, — перебивает Коррозия. — Порешила, затолкав в стену, да ещё и придала ей неестественную позу? Ты когда-нибудь видела труп?

— Вот, сейчас вижу!

— Можешь не верить, — спокойно отвечает девятая. — Но она сжимает в руке браслет со сломанным креплением. Могла сорвать с того, кто её толкнул.

— Да ну ладно, — я перевожу взгляд с девятой на труп и обратно. — Может, он был надет на ней?

— Ты легко сорвёшь с себя браслет одной рукой? В полёте?

— Не пробовала, — признаюсь с неохотой.

Подъезд воняет солёным и влажным. Кажется, что по площадке разлили медный купорос. Тьма вокруг вибрирует и дышит, словно живой организм. Она — владычица этажа, и лишь ей решать, что делать с нами: защищать или обсасывать наши кости.

Коррозия выходит вперёд, склоняется над трупом и вытаскивает из зажатого кулака браслет. Обычная металлическая цепочка с подвесками: декоративные конфеты, цветочки, туфельки. Форменная безвкусица.

— Взрослые женщины не носят такое, — снова говорит девятая. Надо же: первая умная мысль в её блондинистой голове! Её спинномозговая жидкость, оказывается, способна на простейшие операции! Это стоит отметить!

Коррозия поворачивается к нам: сонная и спокойная, как сытый удав. Она кивает в ответ и кладёт браслет к себе в рюкзак. И зачем он ей спёрся?

— Решила имидж сменить? — замечаю я с недоумением.

— Всё ради тебя, Принцесса, — Коррозия посылает мне воздушный поцелуй.

— Не старайся, — бурчу себе под нос. — Не люблю пустоголовых.

На нижней площадке слышится возня. В фиолетовом квадрате проёма возникает знакомая тень. Лунный свет, обтекая силуэт, ложится на ступени рваными пучками. Сегодня день удивительных вещей: вот и наш балласт отважился на самостоятельный шаг!

— В-в-вы ч-ч-ч-что? — слышу я робкий голос Нетти. — Т-т-тут же… Т-т-тут умер человек! А в-в-вы с-с-смеётесь так, с-словно н-н-ничего не произош-ло?! К-к-как н-нелюди!

Её глаза блестят в темноте. Кажется, девчонка уже успела пустить слезу. Я впервые чувствую решимость, исходящую от неё. Сумбурную и необдуманную, которая, скорее, принесёт вред ей, чем прогнёт нас.

— Никому не смешно, Нетти, — отвечает Коррозия. В её рюкзаке позвякивают, как колокольчики,