Книга Путешествия в тропики за самоцветами - Алексей Александрович Беус

пути на автомашине расположены знаменитые национальные парки Танзании — Лейк Маньяра, кратер Нгоропгоро, Серенгети, Маунт Меру, Килиманджаро. Сотни туристов из Европы, Америки и Японии ежегодно стекаются в Арушу, с тем чтобы на арендованных минн-автобусах проехать в заповедную саванну, где пасутся тысячные стада антилопы гну, быстроногих зебр, массивных свирепых буйволов и экзотические группы ярких грациозных жирафов. Недавно построенный современный международный аэропорт Килиманджаро, расположенный вблизи от Аруши, ежедневно принимает авиалайнеры из Лондона, Цюриха или Амстердама, заполненные туристами, жаждущими ощутить африканскую экзотику. Они рассеиваются по отелям Аруши, создавая трудности в бронировании номеров для тех, кто приезжает сюда по делам, как это неоднократно случалось и с нами.

Наша поездка на танзанитовый рудник началась не очень-то удачно. Не успели мы выехать на окраину Аруши, как выяснилось, что дорогу туда никто толком не знает. Было точно известно, что нужно ехать на юг… и это все. Пока что дорога шла по кофейным плантациям, перемежающимся с небольшими деревушками. Время от времени мы проезжали мимо огромных флембойянтов, ветки которых были сплошь покрыты огненно-красными цветами, за которыми не было видно ни стволов, ни листьев. С ними соревновались в красоте раскидистые акации, также покрытые ковром ярко-красных соцветий. Кофейные рощи сменились бесконечными плантациями сизаля, копьевидные листья которого, собранные в гигантскую розетку, были увенчаны десятиметровыми столбами соцветий. Куда ни посмотришь, вокруг все заполнено сизалем. Получаемые из него волокна местная промышленность использует для изготовления исключительно прочной веревки и морских канатов. В век нейлона и других синтетических волокон замечательные свойства сизаля все еще обеспечивают ему сбыт на мировом рынке.

Дорога в сизалевых джунглях сузилась так, что пришлось убрать руку с дверки кабины и внимательно следить, чтобы острый, как шип, конец сизалевого листа не проник на ходу через открытое окно машины и не полоснул сидящего с края пассажира. Наконец, по расположению дороги всем стало предельно ясно, что мы заблудились. Пришлось поворачивать назад и около часа разыскивать какой-нибудь поселок или ферму.

В конце концов, виляя в сизалевой гуще, мы неожиданно выскочили на деревушку, населенную работающими на плантации сизаля. Около больших грузовиков, выше бортов, нагруженных плотными связками срезанных листьев этого растения, толпились группы чернокожих мужчин и женщин. Все они что-то громко обсуждали. Подъехав, мы увидели, что поклажа на одном из грузовиков угрожающе наклонилась и окружающие темпераментно обсуждали, стоит ли перегружать машину или можно потихоньку доехать и так. Наши шоферы немедленно вмешались в спор, твердо став на сторону своих коллег на грузовике, не желавших ехать без перегрузки, а мы тем временем пытались найти кого-либо говорящего по-английски, с тем чтобы расспросить о дороге на танзанитовый рудник. Неожиданно из группы спорщиков выделилась молодая симпатичная женщина с годовалым ребенком на руках. Отдав его кому-то из своих подруг, она заявила на приличном английском языке, что могла бы поехать с нами и показать дорогу на рудник с условием, что мы завезем ее в деревню на обратной дороге. Звали ее Жозефина. Коротко стриженная с гущей маленьких косичек и огромными белками наивных глаз, она сразу вызвала всеобщую симпатию. С ее помощью мы быстро нашли правильную, хотя и плохую кочковатую дорогу и вновь покатили почти точно в южном направлении.

Оказалось, что Жозефина уже была знакома с танзанитовым бизнесом. Несколько месяцев назад, будучи в гостях у своей сестры в деревне поблизости от рудника, она имела возможность встретить перекупщиков танза-нита, приехавших на встречу с местными старателями, нелегально добывающими драгоценный минерал на отдаленных участках месторождения. Перекупщики, по ее словам, были во хмелю и громко хвалились своими успехами и доходом. Она встретила их еще раз на обратной дороге, когда ее перегнала полицейская машина с двумя знакомыми, но теперь уже понурыми фигурами под охраной вооруженного полицейского. Танзанийское правительство принимает меры, чтобы предотвратить расхищение народных богатств, в том числе и самоцветов. И танзанитовый рудник, хотя на нем еще и не начата промышленная добыча минерала, находится под строгой охраной правительства.

Жозефина рассказывала нам, что она работает приемщицей на плантации сизаля, принадлежащей государству.

«Работа неплохая, жить можно. Вот и свободное время бывает. Приняла партию — и гуляй, пока следующую подготовят. А вот и Мерелани», — вдруг вскрикнула она, показывая на группу невысоких холмов, покрытых довольно скудной, уже успевшей пожелтеть травой.

Мерелани — это название места, где расположено месторождение танзанита. Впрочем, отсюда еще ничего не видно. Вихляя по пыльной дороге, наш «караван» в конце концов упирается в проволочную изгородь и останавливается. Ворота заперты. Это, оказывается, огорожен участок месторождения. Через дыру в заборе все мы проникаем на запретную территорию и еще пару километров бредем по дороге, продолжающейся за проволочным ограждением. Местность совершенно безлюдна, хотя где-то за пригорком слышатся глухие удары, как будто кто-то ритмично бьет кувалдой по не слишком твердому камню. Через несколько минут на гребне косогора перед нами внезапно открывается вид на обширные россыпи крупноглыбовых отвалов, окружающих довольно большой карьер. Он тоже был почти пуст, хотя на противоположной от нас углубленной части карьера близ почти отвесной стенки была вырыта чуть наклонная и довольно глубокая яма-шурф и трое мускулистых черных парней вытягивали оттуда ведра с обломками породы, аккуратно высыпали на ровное место и внимательно их перебирали. Внизу кто-то наполнял эти ведра, давая выкриком знак к подъему.

Спустившись по более пологому противоположному склону карьера и подбирая по дороге осколки гнейсов, пересеченные небесно-голубыми, удлиненными пластинками кианита, мы постепенно собираемся вокруг шурфа. Внизу два почти голых забойщика короткими кайл ушками ковыряли десятисантиметровую жилу, наискосок пересекавшую плотные гнейсы. Жила была выполнена каким-то более рыхлым буроватым материалом, который достаточно легко выкрашивался под ударами кайл. Через короткие промежутки времени то один, то другой бросал кайло и, взявшись за лопату, наполнял порожнее ведро и короткими гортанными криками давал команду тащить его наверх. Действия забойщиков были почти автоматическими, они не смотрели ни вверх, ни друг на друга. Казалось, что их интересовал только процесс наполнения ведра, поглощавший все их внимание и энергию, и только для этого они долбили рыжую жилу.

Пока мы были заняты созерцанием этой деятельности, к нам подошел одетый в новую спецовку молодой танзаниец, приветливо поздоровался, представился инженером и тут же перебросился несколькими словами с парнями, разбиравшими обломки породы. «Пустот пока нет, — сообщил он нам, — пустая порода». Он потыкал носком своего ботинка в груду зеленовато-бурых обломков и со скучающим видом посмотрел в безоблачное небо, куда уже улетучилась наша заветная мечта увидеть танзанит, извлекаемый из породы. Уже больше для очистки совести каждый счел необходимым посмотреть через