Книга Сердце трона - Лилит Бегларян

желал ему наказания хуже смерти.

Но с каких это пор я вообще верю колдуньям?..

***

Айрон возвращается к обеду. Я сижу за королевским столом, как сидел за ним еще при Дэмьене. Это слишком большая честь для слуги, хоть и высокого ранга, но я так привык, что уже воспринимаю как должное. Благо никто и не против.

Я планировал уйти от королевы, как только мы найдем источник, но поиски затянулись. Я иногда думаю, не много ли на себя беру. Мало что изменится, если я уйду. Пострадаю от этого я один: разорвать клятву верности королеве — это как минимум потерять имя. Я готов к этому, но каждый раз что-то мешает сделать этот шаг.

— Что-то ты не в духе, — говорит Айрон жене. — Ты-таки позвала ее?

— Да. И она сказала, что во всем виноват ты.

— Я?..

— Да, ты верно меня расслышал. Ты. И я даю тебе ровно полгода, чтобы ты убедил меня в обратном.

— Полгода?.. Что?

— Как туго ты соображаешь, Айрон. У тебя сто восемьдесят дней, и если я по истечении срока не забеременею…

— То ты казнишь меня, как твой брат казнил свою последнюю жену?

Жена Дэмьена родила мертвого ребенка, а перед этим еще потеряла первенца на позднем сроке. Он был в гневе, я не смог переубедить его сделать это, и пролилась кровь невинной.

— Нет, мы разорвем клятву, — отвечает Ларрэт. — Разведемся.

Повисает молчание. Айрон, не ожидавший такого развития событий, сидит с приоткрытым ртом и пораженно смотрит на королеву. До этого времени отменить кровную клятву могла только смерть одного из супругов, но Ларрэт решила иначе.

— Кажется, давным-давно я объясняла тебе, что наш брак без наследника не имеет никакого смысла, — продолжает она, смотря на него в упор.

— Да, помню. Но я не меньше тебя хочу детей.

— Я уже потеряла надежду, что когда-нибудь ты исполнишь свой долг. Я не могу сидеть и ждать чуда, поэтому даю тебе время. Это вынужденная мера. — Голос госпожи тверд, как зуб моего кинжала. — Полгода. Никто, кроме нас, не узнает об этом раньше срока. Если в течение этого времени мы сможем зачать ребенка, то заживем как прежде, а если нет — заявим народу о разводе.

— Как прежде? Это когда мы с тобой жили?

Остаток обеда проходит в напряжении и в тишине. После Айрон идет к отцу, госпожа направляется в кабинет, а я — за ней следом, как тень.

— Зачем Вы соврали? — спрашиваю ее за закрытой дверью. — Или Вы лгали мне насчет проклятия?

— Тебе я сказала правду.

— Так зачем обвинили его?

— Неужели он правда не понимает, что нужен мне только ради наследника? Строит из себя хорошего мужа! А долг не исполняет.

— Он Вас любит. — Не думал, что когда-нибудь сочту любовь аргументом.

— Мне не нужна его любовь.

— Развод — слишком радикальная мера. Проблему можно решить иначе.

— Как?

— Можно объявить наследником чужого ребенка. Народ не узнает об этом.

— И как ты до этого додумался? Ты хочешь, чтобы я отняла его у матери?

— Ничейных детей больше, чем Вы думаете.

— Вен, я ведь хочу своего, родного.

— Понимаю, это звучит дико, но как вариант на крайний случай.

— Проще уж завести любовника.

— Что?..

— Да. Никто же не узнает! — Ларрэт смеется, как-то болезненно. — Ну, кроме тебя.

— А если узнает?

Она встает спиной ко мне и смотрит на рисунок дерева на стене кабинета, на надписи на нем — заветы предков. Мир, справедливость, достаток и процветание. Закон, сила, единовластие и преемственность.

— Сила и преемственность, — читает она. — Я должна сделать это любой ценой, потому что мне нужен наследник. Я должна сохранить династию и уберечь мир от смуты. Я не уступлю трон Лайсэну, а передам его своим детям. И точка.

Как я понял за полтора года службы, госпожу легко переубедить, когда она на чувствах, но невозможно, если она серьезна. Если решила развестись, ничто ее не остановит.

***

Днем позже мы вновь обедаем втроем. Айрон сидит на другом конце стола и смотрит куда угодно, только не на жену. Вчера вечером они снова ругались и ночевали в разных половинах Алтаря. Ларрэт говорила, что все их беды из-за выпивки, хотя Айрон давно бросил и никогда не пил слишком много.

Я сижу, как и обычно, между ними, но ближе к Ларрэт. Мне довольно часто приходится вмешиваться и разнимать их, когда они ссорятся, но теперь я не знаю, на чью сторону мне встать. Понять королеву можно: годы идут, ей почти восемнадцать, ситуация с водой плачевна, и она как никогда нуждается в наследнике, который укрепит ее власть. Я понимаю и Айрона. В чем он виноват? Он все для нее делает.

Так мы сидим, каждый погруженный в свои мысли, как вдруг кто-то ломится в дверь, заходит и кланяется. Случилось что-то важное, если нельзя было дождаться конца обеда.

— Госпожа, — говорит. — Господин Цвэн просит Вас…

— Да, впусти его.

Глава отдела водоснабжения заходит в столовую. Он выглядит неважно и смотрит на госпожу глазами, полными беспокойства и вины.

— Госпожа моя… — говорит он подавленным голосом.

— Неужели нашли? — Ларрэт встает с места. — На пятой?

— На пятой. — Он весь бледный.

Мы с Айроном переглядываемся и тоже встаем.

— Когда вы об этом узнали? — спрашивает Айрон.

— Буквально только что получили весть от рабочих.

— А от управляющего? — спрашиваю я.

— Нет. Возможно, он не успел сообщить. Рабочие вот-вот вернулись с шахты и, возможно, мы получим официальную весть чуть позже. Однако да, меня это тоже встревожило. От господина Юсвэйна ни слуху ни духу.

— Вы говорили, что доверяете ему, — говорит госпожа осуждающе.

— Я доверяю и сейчас. Он не мог нас предать. Я могу отправиться к нему и развеять все наши страхи…

— Отец, ты в своем уме? Они могли сделать с ним что угодно и тебя не пожалеют! Ты остаешься.

— Айрон, я должен!

— Айрон прав, — говорит госпожа, — Вы нужны здесь. Отправьте на базу ближайшего, кому доверяете. И позаботьтесь об охране. Вен, скольких стражников может предоставить Орден?

— Десяти, если не больше.

— Сходи с Цвэном и помоги ему выбрать людей. И сразу же отправьте их на базу узнать, что случилось.

***

— Когда Вы в последний раз связывались с Юсвэйном? — спрашиваю я Цвэна по пути обратно, уже снарядив и отправив отряд.

— Мы виделись два дня назад. Ты думаешь, его могли убить?

— Очень возможно.

— Проклятие… А ведь я настоял, чтобы мы искали воду под Адасом! Будь я проклят!..

— Не вините себя, — говорю. — Было бы хуже,