Книга Мурчание котят - Анна Агатова

вот руки!.. Руки остались по-прежнему на самом дорогом. И Дукс, чувствуя, что зерно пошло в рост, заверещал ещё пронзительнее, так что уши у окружающих стало закладывать, а веки хоть немного, едва заметно, но стали щуриться, как от сильного ветра. И руки, наконец, тоже дрогнули и расслабились, отпуская навершия родовых кинжалов.

— Чего припёрлись, я вас спрашиваю?! — орал неистово Дукс и от злости топал ногой, слюна разлеталась фейерверком, а дряблая кожа дрожала и подскакивала в самом неистовом ритме. Он продавливал свою волю, используя малую толику сiлы, слегка, почти незаметно, будто невзначай.

Из-за спин старых и опытных, но всё уже не таких решительных и с каждой секундой смягчающих позицию мужчин, вышла Идона и, обольстительно улыбнувшись, подошла. Приблизилась вплотную, так, что Гранд-шефу стали видны волоски её бровей, нечёткая линия подводки для глаз, выдававшая, что ящерка, использованная для этого, уже стара.

Дукс перевёл дыхание, и девушка, воспользовавшись паузой, тихим глубоким голосом заговорила-замурлыкала:

— Дорогой, уважаемый Дукс! Шефы стейтов получают всё новые и новые сведения из своих земель. И сведения неутешительные. И каждый из них, и все вместе, они хотят знать, когда же прибудут защитники, которых вы вызывали в Центр? Мы устали ждать…

Последнюю фразу она произнесла так, что хотелось обхватить её за плечи и вцепиться злобно-жадным поцелуем в губы. Хотелось бы. Если бы Дукс мог реагировать на женщину так, как среагировал бы любой мужчина. Но Дукс не был любым, он был Дуксом, сильнейшим человеком на этой планете. Он нахмурился, припоминая, что именно эта молодая самка предлагала ему себя. Гранд-шеф окинул взглядом её фигуру так, будто ощупал рукой. Идона приосанилась, а Дукс снова подумал, что, если рассматривать её как сосуд для своих опытов, в которых его самая молодая жена не может участвовать, то… Или?..

Его осенило.

Гранд-шеф резко дернулся, зашарил взглядом по плотно сомкнувшим ряд мужчинам, выискивая своего помощника:

— Полит! Почему мне не доложили о прибытии пожарного?! — взвыл во всю мощь лёгких.

От неожиданности и ещё одного фонтана слюны Идона отшатнулась, теряя равновесие, но на ногах устояла — в Лесу бывало и не такое. Она чувствовала, что отец ухватил её за локоть и пытается оттащить в сторону. Или, быть может, себе за спину. Но она твёрдо стояла на своём и не собиралась отступать. Стараясь сделать это также незаметно, выдернула свой локоть из отцовской хватки. Улыбнулась, скрывая неловкость, и ответила Дуксу, будто вопрос был обращен к ней:

— О, уважаемый! Именно это мы и хотим у вас узнать. Все устали ждать решения нашего вопроса!

Дукс распрямился, будто его растянули на луке вместо упругой лианы, выпучил глаза и опять заорал:

— Полит! Где тебя цукканы носят? Голубь из-за Срединных Альп прилетал?

Бледный Полит, нервно подергивая шеей, подошел и, став сбоку и немного сзади, почти за плечом шефа, чтобы не попадать ему на глаза, тихо произнес:

— Уважаемый Дукс, ваши указы были высланы Эрвину…

Дукс взвизгнул, как раненный детёныш ящерицы, дернулся, повернулся к помощнику:

— Не называй этого имени при мне!

Полит затрясся, поклонился и даже слегка присел, чтобы казаться меньше, и поспешил исправиться:

— Да-да, уважаемый, хорошо! Ваши указы были высланы… эээ… пожарнику, но он не прибыл и весточку не прислал. Хотя ответная птичка мола быть тут ещё вчера.

Глава шефов перешел на визг, от которого с ближайшего куста тревожно пискнула и вспорхнула стайка птиц:

— Где эти бездельники Свер, Фнорре, Зэодан?! Пришпилю всех троих к лабораторному столу вместо препаратов!

Полит вытер испарину со лба, чувствуя, что гнев Дукса направлен уже не на него. А трое помощников мгновенно оказались перед Дуксом, без труда оттеснив вглубь помещения шефов трёх пострадавших от зверя стейтов.

Гранд-шеф неистово проорал прямо в лица помощникам:

— Двое! Доставить мне этого пожарного! Драконом! Одно крыло там, другое тут! Чтобы сегодня же, до заката!

Свер и Снорре быстро метнулись к выходу, будто смытые океанской волной. Зэодан остался стоять перед своим начальником с виду невозмутимый, но со слишком напряженной, слишком прямой спиной, с преувеличенно расслаблеными руками и ногами, как у человека, готового к рывку.

— Ты! — взвизгнул Дукс.

На верхней ноте закашлялся и непроизвольно метнул в ассистента искру сiлы. Тот успел дернуться в сторону, и колючий огонёк, мелькнув, чиркнул его по плечу, и попал в стену. Биокаркас здания задымился и затлел, а Полит ловким, отработанным до автоматизма движением накинул на дыру водяную ящерку, питавшую поливную систему растений внутри здания.

Ящерица, похоже, тоже была тренированная, потому что прикрепилась к дыре намертво. Дым перекрыла, да и тление, кажется, тоже.

Главы стейтов, стоявшие сразу за спиной Зэодана, перестали дышать, и Идона наконец поняла, почему отец и другие шефы так боялись Дукса: неуравновешенный и невероятно сiльный, не контролирующий себя и свою сiлу, он был безусловно опасен. Не опаснее гигантского муравья, конечно, но убить гранд-шефа, как муравья-гиганта, нельзя.

Зэодан стоял, закусив губу, и не шевелился, боясь спровоцировать главу форума на ещё одну вспышку, а из его раны по руке текла темная, почти черная кровь. «А ведь ему, пожалуй, больно», — подумала мимоходом Идона, как раз между мыслью о том, как часто Дукс так гневается, и другой — о том, какая же в нем упрятана сiлища.

А гранд-шеф, слегка выпустив пар, стоял, сжимал и разжимал кулаки от злости, вращал глазами и громко злобно сопел. Но рассыпаемые им искры были уже мелкими, не такими яркими и почти неопасными.

Глава 11

Эрвин ​

Эрвин проснулся от удара в живот. Первой мыслью было: «Хмельные соки перебродили?»

Но когда удар повторился раз и ещё раз, понял — желудок тут ни при чем. Отработанным движением двинул ногой, кто-то над ним охнул, а кто-то другой забормотал ругательства и попытался скрутить руки. Глаза у бывшего охранителя не хотели открываться, а узкие щелки, в которые они превратились, пропускали слишком мало: он никак не мог понять кто напал. Только и разобрал — двое мужчин, обычных сапиенсов, не знакомых.

Эрвин был хорошим бойцом, и слава Лесу-Прародителю, не оставлял тренировок, но хмельной сок и численное превосходство противника не дали шанса противостоять достойно. Эрвин боролся как мог, отбивался изо всех сил, но помогало плохо. Его, почти слепого, лежачего, оглушили ударом по голове. Удар оказался сильным, но неумелым, и бывший охранитель сквозь полузабытьё почувствовал, что ему скрутили за спиной руки и, не церемонясь, поволокли из дома.

Потом — ругательства и пинки, хват за одежду, и он куда-то полетел. Но