Книга Мурчание котят - Анна Агатова

секретаря внимание.

— О, — немного обрадовалась Идона и даже улыбнулась. — Конечно. С удовольствием!

Прогулка получилась недлинной и не очень интересной: Идона ожидала чудес на каждом шагу, множество праздных людей, диковинных животных. Но ничего этого не было.

Да, чуть пошире тропки между домами, да, сами дома чуть повыше, чем в их поселении, да, на центральной, довольно большой поляне столицы, фонтан — специально выведенная водяная ящерица в большом каменном бассейне, пускавшая в небо несколько струй воды.

Сосредоточится на всём увиденном у Идоны не получалось, потому что она размышляла — увидит ли Дукса сегодня ещё раз или нет? И если нет, то что делать?

А вот отец с большим интересом расспрашивал Полита, указывая то на одно, то на другое, что видел среди строений Центра, а его дочь всё больше мрачнела и нервничала, предчувствуя, пропустит гранд-шефа.

Так и произошло: когда они вновь вернулись в здание форума, Полит с видимым облегчением сказал, что, судя по всему, Дукс и помощники уже отбыли на ночной отдых.

Мариджн только криво ухмыльнулся, будто получил именно то, что и ожидал. И пошел на почтовую башенку — отправить распоряжения в свой стейт на завтра.

Глава 9

Зверь

Зверь покидал очередное поселение довольно урча. И причины ощущались весомо: в желудках было тяжело от вкусной и сытной еды, активно и даже радостно сокращались сердца, а центральный ганглий усиленно перерабатывал поглощенную сiлу. При этом Зверь ощущал себя предельно сытым, бодрым, не чувствовал усталости и растраты сил, как после прежних кормёжек.

Но в этом заключалась только половина радости. Были и ещё причины.

Солнце было высоко, и до ночи Зверь мог пройти ещё большой отрезок пути к тому далёкому и большому скоплению новой еды. Очень далёкому и очень большому скоплению.

Потом, когда станет темно, можно будет прилечь в густом подлеске, восстановить силы в зелёной растительной тиши, принюхиваясь к ночным запахам этого странного большого леса, прислушиваясь к пенью птиц, шороху насекомых и насладиться в полной мере жизнью. И только потом продолжить путь.

А пока… Пока он бодро семенил по почти незаметной лесной тропке. Каждая конечность сама по себе смешно и дико изгибалась, но в общем движение большого тела-головы получалось плавным и скользящим, даже грациозным.

То, что ощущалось внутри тела, было не просто довольством. Это было глубоким удовлетворение, таким глубинным, пронизывающим всю сущность Зверя, проникающим на уровень инстинктов, что изнутри, из самой сути что-то отозвалось нежной внутренней дрожью — такой долгожданной, такой желанной, такой ожидаемой.

Вот и ещё одна причина быть довольным!

Позади оставалось скопление остатков еды, следы его нового пира. Но Зверь уже был не тот, что вначале пути: он стал не только разборчивее в еде, но и осторожнее, хитрее, аккуратнее в своих действиях. Потому и устроил он себе перекус сейчас, пока светло, и сделал так, что следы за ним сейчас замывали, зачищали, убирали люди. Люди, которые будут молчать.

И так будет лучше.

И питаться так лучше: никто не пытался воздействовать на него высокими монотонными звуками, не сопротивлялся, источая горькую желчь, портившую нежную мякоть печени, не махал своими тоненькими и слабыми лапками, подставляясь под его когти. Потому и удовлетворение стало таким глубоким, потому и хотелось полежать в тишине, потому и прошла та глубинная нежная дрожь, такая желанная, такая долгожданная!

Но отдыхать пока не время, и потому Зверь неспешно продолжал свой путь. Впереди, он явственно это ощущал, было множество приятных флюидов сiлы этих странных, слабых, но вкусных существ. Они были забавными со своими только двумя тоненькими лапками внизу, которыми ничего, кроме передвижения, делать не могли. А две ещё более тоненькие ножки вверху были ещё забавнее. Забавнее, но не вкуснее.

Зверь уже пробовал, и ему не понравилось: хрустит во рту, ломается и колется. То ли дело эти существа изнутри — мягкие, нежные, горячие! Фиолетовый язык рефлекторно обтёр шерстку вокруг рта — как же вкусно!

Впрочем, как выглядела еда, не имело совершенно никакого значения. Намного важнее другое — питательность. Эти смешные существа были куда более питательны, чем остальные в этом бесконечном лесу.

Глава 10

Дукс

Дукс забылся. Он слишком увлёкся, размышляя о результатах закончившегося этапа опыта, и вспомнил, что в здании форума гости, лишь когда переступил порог и столкнулся нос к носу с шефами стейтов Южного Влажного Леса, Светлого Леса и Копей.

Шедшие сзади Зэодан, Фнорре и Свер замерли, пытаясь в неловкой тишине разобраться что к чему и не решаясь наступать без команды шефа. А тот от неожиданности дернулся, оступился, отчего разозлился ещё больше. Обвел нетерпеливым взглядом лица стоявших перед ним. Между фигурами гостей выглядывал Полит: губы истерично дергались, в глаза — испуг. Ну хотя бы этот знает своё место!

На лицах забытых гостей, загородивших вход в здание, ничего нельзя было прочесть. В том смысле, что ничего хорошего. Лица были самые что ни на есть каменные, жесткие. Настолько жесткие, что, казалось, даже взгляду, брошенному на них, больно. Без всяких уточнений было понятно, что ничего хорошего такие лица не предвещают. А уж если посмотреть на их руки…

Дукс как раз посмотрел. После чего побледнел ещё больше, и от этого его злоба стала вовсе запредельной, накрывая его с головой.

А всё почему? Правая рука каждого из шефов лежала… Лежала на самом дорогом, на достоянии их стейтов — на символах власти, на кинжалах! А это кое о чём говорило: они не шутят, настроены решительно и куда более серьёзно, чем вчера. Более того, этот жест говорил: они угрожают!

И понимание, что всё непросто, резануло по сердцу, плеснуло адреналина в кровь, и войти в раж Дуксу уже не составило ни малейшего труда. Он мгновенно побагровел, раздулся и завизжал:

— Какого лысого цуккана вы тут делаете?! Вам, что, по домам не сидится? Нечем заняться? Так у нас на общие работы всегда нужны люди! Санитарные ямы переполнены биологическими отходами категории Г! Сейчас пойдёте, поможете нашим добровольцам!

Лучшая защита, как известно, — нападение, а гранд-шеф сильно, просто невероятно сильно испугался. Он точно знал, что такое настроение этих людей не сулит ничего хорошего. И не попасть в лабораторию — ещё не самое страшное, что обещали ему тяжёлые каменные взгляды. Потому и кричать он стал в два раза громче и пронзительнее, чем обычно.

Главы стейтов слегка дрогнули. Выражение лиц не стало мягче, просто чуточку, только самую малость размягчилось, но