Книга Невесты Тёмного Герцога - На Грани Фола

Меня передёрнуло.

— Вы хотите сказать, мы здесь все в опасности?

Юстас вновь обернулся к Мелиссе, которая перестала наблюдать за нами и теперь вновь всматривалась в метель за окном.

— Полагаю, что так. В скором времени маги соседних земель заметят неладное, но пока они доберутся, мы будем укрыты плотным колпаком Тьмы, сквозь который вряд ли кто сможет пройти живым. Необходимо как можно скорее уничтожить её источник. 

— Юстас, – я схватила его за рукав и немного смутилась, вспомнив, что здесь не положено обращаться по имени. – Сэр… Стайлз. Когда это нечто схватило меня за горло, я почувствовала сильный запах… мяты.

— Мяты? – он вскинул бровь. – Что это?

— Трава, у неё выраженный свежий аромат, а её сок холодит кожу.

— Любопытно, – лекарь провёл пальцами по подбородку. – Последнее время вы где-нибудь ещё этот запах встречали?

Я задумалась и неуверенно кивнула:

— В том… тёмном зале, где мы встретились сегодня утром. Я тогда пошла как раз на этот запах, надеясь, что выйду к оранжерее, но вместо этого встретила вас. 

— А сейчас? Сейчас вы чувствуете запахи?

— Чувствую, – я потянула носом. – Вы пахнете бумагой и чернилами. Новыми книгами. Мелисса пахнет копотью. Наверное, она недавно топила печи или что-то вроде того. Чувствую запах еды с того подноса, – я кивнула на столик неподалёку. – А ещё, от вашего чемоданчика пахнет чем-то горьким. 

— Да, горького в нём предостаточно, – улыбнулся Юстас. – Любопытное явление. Вы всегда обладали столь острым обонянием?

Я постаралась сохранять серьёзность, но, глядя на него, не могла не улыбнуться сама. Моё обоняние и в самом деле всегда было острее, чем у окружающих, потому я последнее время сильно увлеклась составлением духов, и даже записалась в школу парфюмерии, к занятиям в которой должна была приступить как раз по возвращении из Рима, но… жизнь - или смерть? - распорядилась иначе.

— Нет, не настолько, – честно призналась я. – Но за последние пару дней обоняние сильно обострилось. Может ли это быть симптомом какой-нибудь болезни?

Юстас неоднозначно повёл щекой и покачал головой.

— Не знаю, леди Ялла. Но постараюсь узнать. 

Он положил на колени чемоданчик, а потом склонился ко мне:

— Не выходите из комнаты. Я предупрежу, чтобы к вам не пускали никого до тех пор, пока мы не отыщем источник Тьмы.

— Источник Тьмы? – шёпотом переспросила я.

— Кто-то впустил её. Кто впустил – тот должен и изгнать. К счастью, далеко не каждый обладает подобными возможностями, а значит, мы скоро отыщем виновника. А пока отдыхайте.

— Постойте! – я снова вцепилась в его рукав. – Если мне что-то угрожает, то лучше я буду искать источник Тьмы вместе с вами, чем сидеть здесь взаперти и ждать, когда она снова начнёт меня убивать!

Он осторожно разжал мои пальцы и несколько мгновений держал их в крупной тёплой ладони. 

— Если почувствуете тот странный запах, сразу зовите меня, – сказал Юстас на прощание – и покинул комнату. 

Я попыталась было встать, догнать его, готова была ходить за ним по пятам и нюхать всё вокруг в поисках Тьмы, лишь бы не оставаться одной, но ноги не слушались, и я лишь перевернулась на бок, напоминая себе выброшенную на сушу русалку.

— Леди Ялла, вам хуже? – озабоченно спросила Мелисса. Подбежав к кровати, она уложила меня обратно на подушку и подоткнула одеяло.

— Всё в порядке, не волнуйтесь, – покачала я головой. – Не могли бы вы принести мне поднос? Я так и не позавтракала...

...

ЭВА

Когда Мелисса сообщила о случившемся с Яллой несчастье, я уже не думала даже в мыслях упрекать её за побег с Джоссом и за сговор с матушкой. Хоть я и сердилась на неё и даже желала уколоть, но она – моя сестра, и этого ничто не изменит. Если верить рассказу служанки, то Ялле плохо, очень.

Герцог, едва услышав о том, что пострадала его невеста, поспешил в её покои, напрочь забыв о погибшем сыне графа Хольда. Вслед за ним потянулись и остальные. Кто-то особенно внимательный вдруг вспомнил, что сэра Стайлза чудесным образом не оказалось на общей проповеди. Я же невольно припомнила ту странную для мага-целителя отговорку головной болью, которой он предпочел отказаться от совместного завтрака, а после удалился по своим неясным делам.

Я уже готова была поспешить к отцу, чтобы поделиться с ним своими подозрениями, как вспомнила об артефакте, который он мне дал. Бабочка ярко светилась с тех пор, как я появилась в часовне во второй раз. Во всяком случае, именно после происшествия с женихом я обратила внимание на непрекращающееся сияние.

Поведение артефакта говорило о том, что в непогоде был виновен не сэр Юстас. Или не только лишь он. Возможно, в часовне был кто-то ещё, использовавший магию. Его сообщник?

Хмурого отца я увидела идущим следом за остальными. Его вид внушал мне всё больше беспокойства. Мама держала его под руку, но едва я приблизилась к ним, как поняла: это не она опирается на неё, а папа старается удержать шаткое равновесие. Его нетвёрдые шаги давались со значительными усилиями, однако ещё больше стараний он прилагал к тому, чтобы по возможности скрыть это.

— Папочка, всё будет в порядке. Герцог Хорвард направился к Ялле, он сможет помочь ей. Наш жених – сильный маг, и кто знает, быть может, найдётся и сэр Юстас.

Он лишь грустно посмотрел на меня и покачал головой.

— Всё не то, милая. У меня на душе неспокойно, – сказал он, внимательно изучая брошь.

— Мне нужно поговорить с тобой, папа, – попросила я разрешения прийти к нему в кабинет. – Только сначала хочу навестить Яллу. Волнуюсь за её состояние.

Отец кивнул.

— Я тоже собираюсь к ней, но не стану тебя задерживать своим медленным шагом. Иди, доченька, встретимся в её покоях, или же заходи ко мне, как все уляжется.

Мама казалась бледнее обычного, а ещё непривычно молчаливой.

— Ступай, милая. Узнай, что стряслось с сестроё. Я вижу, как тебе не терпится.

Я ускорила шаг, не замечая перешёптывания ещё более испуганных людей, которые начали говорить о том, что произошедшее – не случайность, а коварная закономерность. Чтобы в один день случилось два несчастья – такое могло быть только, если крепко прогневать Пресветлого.

Графиня Руд громко шептала своему супругу о том, что Ялла была явной помехой счастью молодых, и о том не могла забыть леди Амалия. Её муж неприятно ухмыльнулся, вытирая раскрасневшееся от быстрой ходьбы лицо. Все стремились покинуть часовню поскорее, а моё желание сделать это сделалось почти непреодолимым.

Подозревать отсутствовавшего на проповеди лекаря – одно дело, а слышать, как почти во всеуслышание водят пересуды о моей матушке – совершенно иное. Первым делом мне хотелось подойти к зарвавшейся графине и заявить о том, что за подобные грязные намёки и в доме могут отказать, однако побоялась, что остальные гости могут услышать наш спор и принять отнюдь не мою позицию. А так ли она крепка и подтверждена фактом невиновности матушки, я уже не была уверена.