Книга Король гоблинов - Кара Барбьери

Отец любил собирать нас с сестрами вокруг костра и изображать в лицах древние легенды. Их было много, очень много. О том, как убили великана – отца Скади. О том, как валькирии уносили с поля брани павших воинов, а остальные, скончавшиеся от старости и от болезни, пересекали великую ледяную реку между миром живых и царством мертвых, откуда не могли вернуться даже боги.

Это служило последним испытанием, чтобы обрести перерождение.

«Земли те зовутся по имени правительницы – Хель», – раздался в голове голос Лидиана.

Если бы в теле оставалось достаточно сил после невероятно долгого падения, я бы застонала. Безумец вернулся, не прошло и двух дней благословенной тишины. Оставалось утешаться, что вскоре его будут слышать и другие, а не только я.

«Царство предназначено вовсе не для наказания умерших, по крайней мере, не только для этого, – тем временем продолжал вещать Лидиан, не обращая внимания на мое раздражение. – Конечно, существуют менее привлекательные места, особенно если тело осталось без надлежащего погребения. – Он сделал многозначительную паузу, и я почти физически ощущала исходившее от невидимого собеседника неодобрение. – Но в действительности Хель служит лишь загробным миром. Пристанищем для мертвых. Не больше, но и не меньше. Стоит пересечь границы царства, как ты становишься его обитателем».

– А мы собираемся вернуться, – вслух пробормотала я.

Спутники тут же обернулись, но я пожала плечами и постучала себя по виску. Думаю, они все уже привыкли к моим беседам с пустотой. Слава всем богам, после того, как правда открылась, никто уже не считал меня сумасшедшей.

– Лидиан тебя беспокоит? – спросил Сорен.

– Как всегда, – вздохнула я. – Но в этот раз скорее раздражает. Как будто я и сама не знаю древних легенд.

– Каких легенд? – уточнил Сорен, изогнув бровь.

– Он прочитал мне целую лекцию о реке Гьелль, словно я ребенок, а он учитель. Кажется, безумное бормотание и то меньше раздражало, – ядовито прошипела я.

– Нам придется перебраться на другой берег? – поинтересовался Роуз, озабоченно глядя на стремительные воды с таким видом, словно испытывал дурноту.

Не считая Диаваль и меня, остальные позеленели и явно боролись с приступами тошноты, с трудом перенося близость быстро текущего потока. Подобные преграды давно использовались, чтобы отпугнуть существ из Пермафроста.

– Я бы сказала, что все не так страшно, как кажется, но не хочу врать, – прокомментировала Диаваль. – Кроме того, вы наверняка сталкивались и с более серьезными испытаниями.

Что ж, на этот счет она не ошибалась. И все же перспектива зайти в стремнину пугала даже меня, хоть и не из-за того воздействия, какое та оказывала на остальных. Льдины не позволяли разглядеть дно, а температура темной воды, без сомнения, была пронизывающе низкой.

Я вспомнила родную деревню. Один заносчивый подросток пытался доказать, что уже вырос и стал мужчиной, нырнув в полузамерзшую реку. Почти сразу он впал в шок и утонул. Дадут ли мне силы оленя преимущество перед тем мальчишкой? Или человеческая часть погибнет, а останется в живых лишь бессмертное существо? Выяснять не хотелось.

– Как бы там ни было, – продолжила Диаваль, – я захватила кое-что в качестве мер безопасности. – Роуз, передай мне тот мешок.

– Что там? – недовольно проворчал рыжеволосый гоблин, перекидывая ношу нашему эксперту по магии, которая с легкостью поймала груз. – Такое ощущение, что камни.

– Почти, – зловеще улыбнулась Диаваль.

Она порылась в мешке и вытащила толстый отрез кожи, свернутый много раз, затем осторожно положила его на землю и принялась раскатывать, пока не показалось содержимое: два острых клина. Сеппо, Роуз и Сорен немедленно сделали шаг назад.

– И все это время я носил это за спиной? – воскликнул возмущенный помощник.

– Ну и что, не умер же? – пожала плечами Диаваль, голыми руками перекладывая клинья из запретного металла и даже не морщась.

– Почти уверен, что самый древний закон Пермафроста звучит так: «Нельзя владеть железом под страхом смертной казни», – проворчал Сорен. – Конечно, откуда бы мне знать наверняка, я же не являюсь королем гоблинов. И все же есть подозрение, что я прав.

– Впечатляюще уместное использование сарказма, – произнесла я, стараясь при этом не рассмеяться от детской обиды в голосе возлюбленного.

– Благодарю, – откликнулся он. К счастью, комплимент успешно отвлек его от мыслей о правонарушении и карательных мерах по отношению к Диаваль и Розамунду. – Я практиковался.

Подруга лишь выразительно закатила глаза и продолжила свое занятие. Думаю, рано или поздно, ее глазные яблоки так и останутся в том положении, настолько часто она демонстрировала снисходительное презрение.

Любой другой гоблин к этому моменту уже получил бы серьезные ожоги от железных клиньев, но Диаваль была особенной. Она умела делать невероятные вещи, но за них приходилось дорого расплачиваться, как и говорила Таня. За то время, что мы с наставницей по магии общались, она при мне пересекала стремительный ручей, нарушала клятвы, снимала защитные чары, брала в руку железо и занималась творческой деятельностью. Все это шло вразрез с природой гоблина. Какова ни была бы цена за подобное, Диаваль, похоже, считала ее стоящей обретенных сил.

– Яннеке, – сказала она. – Можно позаимствовать твой топор?

Я смерила железо настороженным взглядом. Оно больше не причиняло мне вреда, но я вспоминала, как загорелась рука, когда потребовалось убить драугра на Охоте, а потому старалась держаться подальше от запретного металла, испытывая почти суеверное дурное предчувствие, находясь рядом.

Вытащив топор из перевязи, я протянула его Диаваль, которая тут же вбила один из клиньев в берег, используя заднюю тупую часть оружия. Земля застонала под ударами. Меня же прошила резкая боль, словно острие вонзалось не в мерзлую почву, а в мой бок. Несмотря на то, что внешне ничего не изменилось, внутренним зрением я видела, как твердь под ногами корчится, пытаясь избавиться от инородного предмета. Берег истекал кровью и беззвучно кричал от невыносимых мучений. Я про себя извинилась перед землей, которую мы отравляли железом, хотя и сомневалась, что буду услышана.

Как только Диаваль закончила вбивать клин, то привязала к нему конец веревки, появившейся из того же мешка, и подергала, чтобы убедиться в надежности узлов.

– Отлично, скоро вернусь, – сообщила она, скатывая в кожаный отрез оставшийся клин, мой топор, моток веревки, и засовывая сверток под мышку.

Я нахмурилась, размышляя, куда собралась подруга. Уж точно не пересечь реку. Даже для нее подобное было бы слишком безумно.

– Стой, Диаваль… – с ужасом воскликнул Роуз вслед девушке, которая уже по пояс зашла в ледяную воду.

Какое-то время подруга боролась с быстрыми течениями, которые швыряли ее в сторону, а потом нырнула. Голова с темными намокшими волосами то появлялась, то скрывалась из виду. И тут одна из льдин врезалась в Диаваль, и она скрылась в потоке. Несмотря на боязнь стремнины, мы все сделали шаг вперед, вглядываясь в бездонную черноту.