Книга Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Успехи Четвертой думы были еще более ограниченными. Она провела лишь две полноценные сессии. Ее дальнейшей деятельности помешали политический кризис лета – осени 1914 года, связанный с всеобщей июльской стачкой в Петербурге[226] и началом Первой мировой войны. В ходе первых двух сессий кадеты продолжали свою стратегию подачи прогрессивных законопроектов, несмотря на почти полное отсутствие шансов их прохождения. Волков и Таскин поддержали кадетский пакет законопроектов о гражданских свободах. Русанов выступил за ставшие гораздо более прогрессивными кадетские инициативы о правах женщин. Кроме того, дальневосточные депутаты продолжали отстаивать права меньшинств. Волков, Гамов и Рыслев выступили за всеобщее избирательное право при избрании Государственной думы. Из всех этих законопроектов высочайшее утверждение в 1913 году получил лишь один – закон, позволявший женщинам преподавать на женских сельскохозяйственных курсах. Предложения ввести преподавание на бурятском языке в Иркутской учительской семинарии, реформировать правила выборов в земские и городские органы, а также ввести самоуправление в казачьих войсках так и не были приняты[227].

Перед лицом неэффективности Думы оппозиция решила переменить стратегию; произошло сближение социалистов и либералов во всех концах империи. В дискуссиях о внепарламентской демократии вновь вспомнили о союзном движении Первой русской революции. В 1913 году Русанов сопровождал лидера кадетов Федора Измайловича Родичева во время его визита во Владивосток и Никольск-Уссурийский в ходе кампании в поддержку профсоюзов[228]. Как и во время Русско-японской войны, так и в Первую мировую либералы и социалисты видели источником военных неудач империи несовершенство ее политической системы. Первоначальная вспышка патриотизма и надежда кадетов на единение правительства и народа в войне[229] уступили место разочарованию, которое стало еще сильнее из-за задержки с созывом думской сессии. Либералы призывали восстановить общественные организации для нужд фронта. Земские и городские союзы были восстановлены в 1914 году и координировали свои усилия с военно-промышленными комитетами, объединявшими в 1915–1917 годах фабрикантов, рабочих и интеллигентов. Отступление в Галиции (Западная Украина) летом 1915 года стало поворотным моментом. После этого гражданские организации все чаще выходили за рамки военных усилий и озвучивали политические требования, призывая к созданию правительства народного доверия. Георгий Евгеньевич Львов, стоявший во главе созданного в 1915 году Объединенного комитета Земского союза и Союза городов (Земгора), считал Думу посредницей между самоорганизованным обществом и правительством[230].

Львов пропагандировал в Российской империи национальное союзное движение и рассказывал о его успехах общественности из стран-союзниц по Антанте:

Мужчины и женщины, движимые заботой об интересах общества, вступили в [Земский] союз и участвуют в его работе. Сила нации, организованная таким образом, достигла многого в том, с чем правительство неспособно было справиться. Неоднократно было доказано, что нация, которая участвует в великом национальном деле, показывает свою огромную скрытую силу, а деятельность правительственной машины не соответствует живой силе страны[231].

Идея того, что деятельность в помощь фронту подкрепит политические требования либеральных сил, летом – осенью 1915 года воплотилась в формировании Прогрессивного блока либералов и умеренных националистов в Думе и Государственном совете. Блок выдвинул программу гражданского и прогрессивного имперского «внутреннего мира» без деления на народы и классы. Средствами обеспечиния мира виделись политическая и религиозная амнистия; свобода вероисповедания; автономия Царства Польского; реформа законодательства в отношении Финляндии; защита прав поляков и евреев; восстановление прессы на украинском языке; воссоздание профсоюзов; восстановление рабочей прессы; введение волостного земства; либерализация Земского положения 1890 года и Городового положения 1892 года; введение земства в Сибири, на Кавказе и на других окраинах государства; принятие единого законодательства о кооперативах; улучшение условий жизни почтово-телеграфных служащих; принятие законов о земских и городских съездах и союзах; наконец, формирование министерства народного доверия в сотрудничестве с Думой. Более половины из 442 депутатов Государственной думы, а также многие члены Государственного совета вступили в блок, призывая правительство доверять самоорганизации общества. Программа национального согласия не сумела предотвратить стачки осенью 1915 года. Социалисты указывали на то, что рабочие не допускаются к участию в дискуссиях земских и городских представителей, и призывали включить в программу требование об избрании Учредительного собрания. Правительство со своей стороны тоже не сделало ни одной уступки, тем самым ослабив Прогрессивный блок. Раскол кадетской партии стал еще одним ударом по идее национальной солидарности. Левые кадеты, в первую очередь представлявшие различные губернии и окраины империи, выступили против Павла Николаевича Милюкова, призвав к сотрудничеству с социал-демократами и трудовиками и использованию тактики ультиматумов в отношениях с правительством. Милюков и другие правые кадеты опасались, что подобная тактика приведет к роспуску парламента и стихийным беспорядкам[232].

Состоявшиеся весной 1916 года съезды земских и городских союзов поддержали тактику давления. Кадет Николай Иванович Астров и другие лидеры городского движения призывали к более тесному сотрудничеству с союзным движением в целом. Александр Иванович Коновалов, товарищ председателя Центрального военно-промышленного комитета, поддержал идею ответственного правительства. В союзе с левым кадетом Николаем Виссарионовичем Некрасовым, предложившим создать союзы кооперативов, Коновалов отстаивал идею всероссийского союза рабочих, который будет «как бы советом рабочих депутатов», – и отметил возрождение рабочих организаций при военно-промышленных комитетах. Астров и другие предлагали создать координирующий орган, «штаб общественных сил всей России», называя его между собой «Союзом союзов», как в Первую русскую революцию. Ожидалось, что кооперативы, способствуя самоорганизации крестьянства, станут играть «не только экономическую, но и воспитательно-политическую» роль. План в целом предусматривал объединение Союза городов, Земского союза, военно-промышленных комитетов, Крестьянского союза, Рабочего союза, Кооперативного союза, Торгового союза и национальных организаций меньшинств с целью самоорганизации российской имперской нации во имя победы и «внутреннего обновления»[233].