Книга Алтарь Святовита - Алексей Борисов

В пять часов вечера двое купцов из Риги, трое из Бремена и один представитель купечества города Любек, за круглым столом слушали правила игры, объясняемые Евстафием, чем-то напоминавшей «монополию». Игровое поле походило на карту неизвестной страны, по которой протекали реки с наведенными мостами и бродами, желтыми змейками, сквозь леса и поля струились дороги, белели заснеженными вершинами горы и были нарисованы города с зубчатыми башенками. Красным пунктиром был обозначен маршрут движения, а торговые предприятия, в виде бочонков, снопов сена, пучков пшеницы, щитов, горок руды с кайлом, пестрели по всему пути следования. Стоимость возможного приобретения или продажи была нарисована в виде желтых кружков, а доход ― серыми. Самым дорогим был штраф игрока при попадании его фишки на область лесной дороги, где орудовали разбойники, хуже этого был только зачумленный город, где игрок погибал, лишавшись всех своих приобретений. Помимо этого, в городах изымали налог, в чужих харчевнях брали плату за постой, распутные русалки подрабатывали по-своему, а подкова позволяла еще раз бросить игральные кости. Победителем считался тот, кто набирал сто серых жетонов. Игра купцам понравилась, и вскоре вокруг стола уже было не протолкнуться. Все ждали момента, когда разорившийся или попавший в мертвый город игрок покинет место и будет шанс испытать удачу новичку.

Купец из Любека, Прозор, долго тряс стаканчик с костями, поглядывая на приличную горку из блестящих серебристым цветом жетончиков, и почти праздновал победу, как выпало две единицы.

– Проклятье! Если б не эта подкова, я б проскочил мертвый город, ― разочарованно сказал купец, ― жаль, все как в жизни. Нельзя знать, где найдешь, а где потеряешь.

Прозор встал из-за стола, но не ушел, так и остался стоять по левую руку от Евстафия.

– Это игра, тут всякое бывает. Мне тут давеча случай один рассказали, ― Евстафий сгреб жетоны проигравшего в ящичек и поведал про Игоря Васильевича, ― так что, уважаемый Прозор, лучше все же знать.

– Да, в Дерпте такое возможно, ― поддержал разговор купец из Риги. ― Сколько раз я говорил, что судить купцов надо только по месту их жительства? Слава Пресвятой Деве, теперь ноги моей там никогда не будет.

Игральные кости стучали в стаканчике, катились по карте, раздавались звуки восхищения и разочарования, в зависимости от удачного приобретения или, наоборот, несвоевременной продажи. Вскоре кто-то заметил, что подобная игра азартная, и не ровен час, вместо жетонов появятся настоящие деньги.

– Евстафий, а что это за монеты новые в Смоленске появились? ― поинтересовался Ульманас, товарищ рижского купца.

– Да как сказать, они еще не появились. Монетный двор только строится, это первые экземпляры. Кстати, для чеканки я буду покупать золотой песок, так что имейте в виду.

– Лучше бы ты купил мой янтарь. А золото… его удобно хранить, но неудобно тратить. Вот если бы придумать какой-нибудь заменитель золота?

Купец после своих слов покрутил пальцами жетон и отложил его в сторону, не решаясь выкупить право эксплуатации моста, уж слишком дорогой ему показалась цена.

– Зачем придумывать то, что уже создано, Ульманас? Вот, например, Беньямин из Оломоуца. Он для торговли использует вот такие именные чеки. ― Евстафий отстегнул кнопку на сумочке, подвешенной к поясу, и вытащил на всеобщее обозрение пластинку с гравировкой, размером с кредитную карточку. ― Пять фунтов серебра.

– Ты меня не понял, я имел в виду, чтобы не только ты или Беньямин имел возможность расплачиваться подобными штуками, а все люди. Я, к примеру, был недавно в Сверковых Луках, так там не то что золота, серебра нет у людей. А на что мне их горшки? Все понимают, что рано или поздно они продадут свои изделия, но мне-то серебро нужно сейчас. Вот я о чем.

Поездка Ульманаса и вправду вышла неудачной. Всеволод Мстиславович вытряс все наличное серебро как раз перед прибытием купца, и опереди он князя на три дня, этого разговора даже и не случилось. Евстафий об этом знал, и даже отговаривал в свое время рижского купца, но не смог переубедить.

– Допустим, – подключился к обсуждению купец из Пскова, – у тебя появилась такая возможность, вместо золота и серебра изготовить заменитель, по которому любой человек сможет купить необходимый ему товар, даже то же золото. Как бы это выглядело?

– Как? А вот как, смотри, ― Ульманас разровнял горку своих жетонов, взял один из них и отложил в сторону. ― Вот на этом, не знаю, из чего он сделан, но явно не серебро, я бы нацарапал кружку с пивом. У нас в Риге кружка пива стоит одну монетку, это пятидесятая часть лота[31] серебра. На этой миска каши с мясом – это двадцать пятая часть, а на этой дюжину яиц и так далее. И указ издал, о приеме этих монет во всех городах. Сейчас товаров и людей больше, чем золота и серебра.

– Глупость! Серебро есть серебро, ― вмешался в разговор Прозор. ― Не зря еще в давние времена его придумали как средство оплаты, а тогда… поверь мне, люди были ничуть не глупее. Просто здесь этого металла мало. Может, когда-нибудь так и будет, как говорит Ульманас. Слышал я, что менялы Генуи используют промеж себя записки, где указано, сколько гроссов подателю пергамента надо выплатить. Персы называют их сужтаджами. Только сдается мне, мало что помешает нечестному человеку подделать сей пергамент и получить сумму дважды.

– Каким же это образом?

– Проще простого! Возьмем, к примеру, меня. Выписали мне в Генуе ростовщики свою писульку марок на сто, а я возьми да найми умельца, что скопирует ее один к одному, и отправил в Пизу копию с человеком, похожим на меня.

– О как?!

– Именно так, ― утвердительно подняв указательный палец к потолку, пояснил Прозор, ― а на следующий день сам приеду в Пизу и предъявлю к оплате настоящий пергамент. Конечно, я так не сделаю, но думаю, предложенный мною вариант будет не единственным из доступных. Так что куску кожи я бы не доверял. А Беньямина я знаю, уважаемый купец. Раз он согласился на этот заменитель, ― значит, выгода для его семьи была немалая.

– Я тоже скептически отношусь к этим суфтаджам, ― сказал Евстафий, ― но возможные риски не идут ни в какое сравнение с удобством подобного перемещения значительных сумм.

– Вот если бы и в Бремене можно было обменивать твои именные чеки на серебро, – вслух произнес свои мысли немецкий купец, – было бы здорово. А так, пустая затея. Вот ты, Евстафий, что-то не спешишь открыть у нас торговлю. А почему? Шанс остаться на бобах слишком велик. Так и с этими чеками. Не один год пройти должен, и не одна сотня купцов ими пользоваться.

Торговые люди до десяти ночи обсуждали экономические и политические вопросы, прервавшись на ужин. Успели посмотреть короткое представление кукольного театра, экзотический танец восточной красавицы и разошлись по домам.