Книга Жестянка - Вадим Денисов

Конвой был полностью готов к отправлению, но нас отвлекали. Вот Ирину буквально сдёрнули с плиты глайдера две её подружки-медсестры. Отойдя в сторонку, Кретова терпеливо выслушивала последние наставления подруг, для виду смотрела на врученный листок с заказами подруги часто кивала. Утверждённый список покупок это одно, а хорошие отношения – совсем другое.

Интендант разговаривал со своей помощницей, то и дело строго грозя ей пухлым пальчиком. Предостерегает от разбазаривания ценного ресурса, куркуль. Ага, и эта записочку суёт! Нет, блат неискореним даже на режимном объекте. И только меня никто ни о чём не просит. На обращённый в своё время к Ирине вопрос «почему» мгновенно последовал неожиданный ответ:

– Потому что ты какой-то ликом звероватый, Денис… Побаиваются тебя люди.

– И ты, что ли? – буркнул я в ответ, не сумев придумать лучшего.

– Я? Не, я тебя ни капельки не боюсь! Ты ж моя зая… Не расстраивайся! – после чего чертовка подёргала меня за щёку и заливисто рассмеялась.

Хорошо помню, как я тогда ошалел! Целый час пялился в маленькое зеркальце своей холостяцкой кельи, старательно разглаживал морду пальцами и всё пытался обнаружить признаки этой самой «звероватости». Так и не смог я найти в своём облике ничего звериного, вскоре инцидент забылся, по неприятный осадочек, признаюсь, остался. Хорошие дела! Мало того, что старый в свои-то тридцать четыре года, так ещё и звероватый! Как такому на Камчатку к молодым…

Не хватало только Спики.

А вот и он!

Парень быстрым шагом, чуть ли не бегом спешил к ещё закрытым воротам, возле которых выстроилась наша техника и группа провожающих зевак. В руках у него были зажаты две большие матерчатые сумки.

– Взял сухпаи! – громко доложил он издали, приподнимая добычу.

– Что-то долго ты возился, – проворчал я, выбираясь из-за руля внедорожника.

– Денис, там же сменный состав, бардак! Они, видите ли, не слышали о конвое. Зато удалось урвать кое-чего вкусненького!

– А вообще?

– Свежий хлеб, пирожки, копчёная курятина, овощи, яйца варёные, чай в термосах… И баночка сливового джема!

– О! Джем! Одобряю! Выпросил или подрезал?

– Ну, как тебе сказать… – замялся Спика.

– Ясно, молодец, пихай под водительское, багажник забит. Всё забито.

Интендант уже ёрзал на заднем сиденье, Кретова забралась в кресло гравилёта, она поедет одна. Головной дозор и дрон авиаразведки в одном флаконе.

– Секунду, – извинился я перед экипажем и опять выбрался наружу.

Подошёл к гравилёту и молча затянул на девушке привязные ремни потуже. Вечно она халтурит, это опасно.

– Сиськи раздавишь, орангутанг! – возмутилась Ирка.

– Ничего, потом помогу выправить, – пообещал я. – Так что, стартуем?

– Открывайте ворота! – заорала она.

Дежурные бросились к тяжелым створкам.

Ну, тронулись наконец-то! Я трижды нажал на клаксон, провожающие замахали руками, закричали, желая удачи.

Первой на оперативный простор вылетела Кретова, кто бы сомневался. Затем и я, приноравливаясь к поведению тяжело гружёного прицепа, миновал створ ворот. Метров через сто притормозил, высунулся и посмотрел на низкую стену периметра Пятисотки, обшитую листами жести. Поверху – нитки колючей проволоки. Колючка протянута и в траве перед стеной. Там же прячутся установленные с наклоном заострённые штыри из арматуры.

Даже на таком расстоянии ещё были слышны выкрики с пожеланиями удачи и счастливого пути.

К чёрту всё, ходу!

Примерно с полкилометра дорога умеренно петляла на волнистом рельефе, а затем вытянулась почти в струнку и с лёгким, почти незаметным уклоном начала спускаться в огромную долину. Дело в том, что и Пятисотка, и боевое поле-полигон расположены на низком плато. С запада это плато ограничивает до сих пор безымянный горный хребет – Чёрные горы, где никто из наших ещё не бывал. Ходят слухи, что там живёт какое-то загадочное племя, отказывающееся контактировать с другими анклавами Жестянки. Удивляюсь, как их ещё не называют «пёсьеголовыми» или «псоглавцами»… С гор на плато сбегают минимум две речки, в том числе и наш Дуромой.

А вот и каменный мост через него! Старинный, прямо средневековый. Мост построен неизвестными строителями в один арочный пролёт из крупных гранитных блоков, именно здесь Дуромой сужается до ширины в двадцать метров. Пролёт прилично выгнут над поверхностью воды, зато бурный поток не достанет тяжёлый свод даже в самый сильный паводок. По весне и в периоды проливных предзимних дождей сила водного потока резко вырастает, и даже в долине речушки приобретают свирепый нрав.

– Давно хотел поинтересоваться, – неожиданно заговорил Пикачёв. – Почему наш Дуромой так называют? Что за таинственная история?

– Ничего таинственного, сейчас расскажу, – сразу откликнулся я, поймав в зеркале заднего вида лицо напарника. – Значит, так. Давно это было, ещё при первопоселенцах. Всё дело в том, что их начали забрасывать весной, в период половодья. Река оказалась бурной и мутной до невозможности. Вот и прозвали её второпях, дескать, в такой только дураки мыться могут.

– Ясно… – с сожалением выдавил стажёр, ожидавший, судя по всему, совсем другого рассказа.

– Ничего вам не ясно, – проворчал со своего места интендант. – Денис, не говорите ерунды и не выставляйте отцов-основателей теми самыми дураками. Что муть, она пройдёт… Давайте я вам расскажу, как старожил гарнизона.

Мы, конечно, кивнули.

– Происходило это действительно в начале начал, – неторопливо начал Троцкий. – Время было дикое, и люди дичали. Выжившие и не думали спасать следующих на Жестянку за ними. Миссию нам ещё не спустили, сильных лидеров не было, хаос… Люди, конечно, что-то разведывали, ходили по дороге. После обнаружения на месте нынешнего Передала уцелевших каменных построек большая группа поселенцев собралась и ушла туда, рассудив, что здесь им делать нечего. А что, красные бочки и там падают. Здесь же царил настоящий хаос и беспредельщина. Вытащенный из баррелей медицинский спирт немедленно выпивался. Грибы ядовитые собирали, дурманили себя, всякие нехорошие растения отыскивали… В общем, разгул разврата.

– Нормально так погуляли, – тихо промолвил я. – Как-то не задумывался о том, каково было в начале.

– Трудно было, – согласно кивнул интендант. – Ну да я не об этом… Как-то раз компания объевшихся грибами хлопцев склонила девиц на разврат. Да вот только грязные они были, потому что дурман любили ничуть не меньше. Валялись где попало, не мылись… Поэтому их потащили к реке. Привязали к каждой по длинной верёвке и кинули в течение отмываться. Вот после этого случая реку и прозвали Дуромоем.

– Вот эта история гораздо интересней! – оживился Спика. – Настоящий фольклор, достойный внесения в летопись!

– Уже внесено, – спокойно ответил Троцкий.