Книга Девочки-колдуньи - Надежда Беленькая

– Да не нужен он вам, – проворчала Светка. – Жених этот. Так называемый.

– Как это не нужен? – возмутилась девушка. – Очень нужен! Вы что, отказываетесь помочь? Или не можете?

– Могу, – соврала Светка.

– Тогда в чём же дело? Давайте, помогайте.

– Но зачем вам жених, которого приходится приманивать с помощью колдуньи? – Светка негодовала. – Колдовство тоже не вечно. Однажды оно развеется. Что будете делать, когда срок годности истечёт?

– А я к вам снова приду, – настаивала клиентка.

– И что?

– И вы снова мне его приворожите.

– И так всё время?

– Ну да. А что такого?

– А не лучше ли найти кого-нибудь понадёжнее? Кто сам к вам придёт и сам женится? Без посторонней помощи?

– Хм… – клиентка растерялась. Она явно не рассматривала подобный вариант. – А вы думаете, это возможно?

– Ещё бы! – воскликнула Светка.

– А это будет надёжно?

– Уж понадёжнее, чем парень, который сам идти не хочет!

С обеими клиентками Светка сидела минут сорок, обещала посодействовать магически и заработала ещё две тысячи рублей.

На обед они со Славой заказали пиццу и устроили настоящий пир!

К вечеру второго дня позвонили ещё четыре клиентки. Две пришли по объявлению в интернете, а ещё двух привело сарафанное радио. Складывалось впечатление, что магические услуги требуются человечеству не меньше, чем аспирин в аптеке.

Светка занервничала: она не ожидала такого мгновенного успеха и была к нему не готова. Что делать с потоком посетителей?

К счастью, мама взяла маленький отпуск и укатила на дачу к тёте Тамаре, дни освободились, и Слава составила Светке расписание приёмов.

Глава 26

Ночной район: тени, шёпоты, отражения, силуэты

Будильник разбудил Кристину в два. Нет, не разбудил: он даже не успел зазвенеть. Но Кристина проснулась – ровно за секунду до звонка. Внизу во дворе светил фонарь. Его жёлтый свет отбрасывал на потолок косой крест – тень оконного переплёта. Луна тоже светила, но её слабое сияние теней не отбрасывало и только нежно серебрило контуры предметов.

Кристина проспала всего три часа, но, как ни странно, чувствовала себя отдохнувшей. Она быстро оделась – трикотажные спортивные штаны, толстовка на молнии с капюшоном на случай ночной прохлады, кепка с козырьком, – вышла из квартиры и замкнула за собой дверь.

Кеды шнуровала при свете лампочки, скупо освещавшей лестничную клетку.

До неё не доносилось ни шороха, ни звука. Голоса, смех, шаги и музыка – всё это пряталось до утра, скрытое запертыми дверями.

В тишине кнопка домофона пропищала почти оглушительно.

Кристина открыла дверь и замерла на пороге.

Перед ней простирался совершенно незнакомый двор. Она никогда раньше не выходила на улицу такой глухой ночью. Окна были темны. Деревья шуршали таинственно и казались выше, а кусты – гуще. Редкие фонари еле-еле справлялись с плотными, непроницаемыми глыбами мрака.

Но было тепло, безветренно.

А ночь была живая.

Ночь не спала.

Сейчас было её время и её царство.

Подул ветерок, чёрная крона тополя тяжело заколыхалась и задышала. Пришли в движение кружевные тени, заметались по асфальту.

Чей-то силуэт на мгновение мелькнул в лучах фонаря – и сразу исчез.

Кристина прислушалась: позади, где-то в тени их дома, утешительно и нежно стрекотал сверчок. «Всё будет хорошо… всё будет хорошо…» – обещала его песня.

«Всё будет хорошо», – шептала, подбадривая себя, Кристина.

Она сошла со ступенек и быстрым шагом пересекла двор.

Качели, скамейки – всё жило новой, призрачной жизнью предметов, просыпающихся в ночное время. Все они смотрели на Кристину подозрительно. Она прошла мимо девятиэтажки, мимо стоянки. Вышла в переулок. Здесь было ещё темнее, но так же тихо и пусто. Где-то ближе к Садовому кольцу послышались торопливые шаги, и на всякий случай Кристина юркнула в тень деревьев. В их непроглядной чаще она чувствовала себя безопаснее, чем на освещённом тротуаре. Внутри, под ветками, мрак был не таким чёрным, каким выглядел снаружи. Кристина быстро приспособилась к темноте и видела очень даже неплохо. Ночной город больше не казался ей пугающим и чужим.

Она с опаской покосилась на Институт мозга. И правда: настоящий готический замок! В холодном свете полной луны он казался страшным. Кристина вспомнила истории про спрятанные в его подвале банки с мозгами. Лучше гнать от себя такие мысли.

Некоторое время Кристина шла по переулку, прячась в тени, затем снова свернула в дышащий сумрак жилого района.

Вот и Воронцово поле. Только бы не заблудиться – даже при свете дня она плохо ориентировалась в собственном районе. А вот и знакомый дом. На семь этажей – три освещённых окна: оранжевое, жёлтое, красное. Кристина повернула ещё раз. Торец дома был подсвечен тусклым фонарём. Ветви деревьев шевелились от ночного ветерка, и стена казалась подвижной. Граффити были на месте. Пять нечитаемых чёрных узоров. И шестой – свежий, недорисованный – чуть ниже.

Но тут сердце Кристины замерло.

Почти вплотную к стене копошилась какая-то фигура. Со своего места Кристина не могла понять, кто это – мужчина, женщина или подросток.

Кристина осторожно двинулась вперёд.

Фигура замерла, не оборачиваясь. И тень её на стене дома замерла тоже.

– Добрый вечер, – произнесла Кристина, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Глупо, конечно: какой вечер? Ночь на дворе.

Но не скажешь же – доброй ночи? Доброй ночи – не приветствие, а прощание и пожелание.

Фигура напряжённо молчала, и Кристина сообразила, что она сама – в капюшоне, надвинутом на кепку с торчащим козырьком, – выглядит довольно-таки подозрительно.

– Вам чего? – наконец раздалось в ответ.

У фигуры был хрипловатый голос подростка, и Кристина с облегчением вздохнула.

– Не сердись, пожалуйста, я только хотела спросить, – Кристина откинула капюшон. – Это ведь ты рисуешь закорючки на стенах? То есть иероглифы.

– Ну, я…

– А зачем? Мне очень нужно знать, зачем ты это делаешь.

– Делаю – значит, надо, – огрызнулся парень.