Книга Весь жар - Энн Мэтер

— Ты хочешь ехать домой… в Англию?

Полузакрытые до этого глаза Джоанны широко распахнулись.

— Странный вопрос, — она быстро выпрямилась и обхватила руками поднятые колени. — Ты же знаешь, что рано или поздно я должна вернуться.

— Ты так твердо настроена, — Мэт снова вздохнул. — Тебе не хочется остаться здесь?

Джоанна пожала плечами.

— Вся моя жизнь в Англии, — сказала она медленно. — Я англичанка, отец. Кем бы ни были мои предки, я родилась и выросла в этой стране, и там мои корни.

— Этот молодой человек? Этот Джимми?

— Он, конечно, тоже.

— Конечно. — Мэт нахмурился. — А чем он занимается?

— Я тебе говорила, его отец владелец гаража, Джимми с ним работает.

Мэт задумался, потом сказал:

— А что, если бы я купил гараж здесь, в Греции, и сделал бы твоего жениха управляющим, его устроило бы?

— Ты серьезно? — изумленно спросила Джоанна.

— Почему бы и нет? Счастье не в деньгах. Если я смогу устроить так, чтобы ты жила поближе, я буду бесконечно рад.

Джоанна беспомощно поникла.

— Все не просто, — возразила она грустно. — Джимми вовсе не собирается покидать Англию… по крайней мере, мне так кажется. Кроме того, он ничего не знает о Греции, о греках, их жизни и обычаях. Как он может взять на себя ответственность управлять здесь делом? Это, в конце концов, неразумно.

Мэт снова вздохнул.

— Я знал, что ты так скажешь, — заметил он грустно. — Джоанна, если бы только у нас было больше времени…

Комок встал в горле Джоанны. Впервые она услышала, как ее отец упомянул свою неизлечимую болезнь. Невозможно не чувствовать себя перед ним в неоплатном долгу. Можно сколько угодно повторять себе, что он бросил мать, что он виноват в их разводе, — как бы то ни было, он был отец, который мужественно держится перед лицом приближающейся смерти. Конечно, причина ее возвращения в Англию вполне объяснима, но сейчас даже ей она казалась незначительной и маловажной. Невозможно описать то чувство долга перед ним, которое она теперь испытывала, и это чувство усиливалось еще тем, что Джоанна узнала об Андреа.

Она подняла на лоб очки и посмотрела на Мэтью. Был уже апрель. Время от мая до сентября промелькнет так быстро, а потом… Она снова опустила очки на глаза. Нельзя позволить ему заметить нахлынувшую на нее волной нестерпимую грусть, когда она подсчитывала время в неделях, днях, часах вместо лет.

Мэт, казалось, почувствовал ее настроение, он протянул руку и крепко ухватил дочь за локоть.

— Пожалуйста, — сказал он, — я веду себя как последний эгоист! Разумеется, ты должна вернуться к своему жениху. Не позволяй моему эгоизму портить тебе жизнь. Этот приезд должен доставить тебе только удовольствие, тем более накануне предстоящей свадьбы… — он вдруг запнулся. — А нельзя ли после свадьбы приехать в Грецию? На медовый месяц? Остановитесь, конечно, не здесь, — я понимаю, вам захочется побыть одним. Но, может, в Афинах? Ты говорила, что хотела бы посмотреть Акрополь и Плаку! — он говорил восторженно, чуть охрипнув.

Джоанна покачала головой.

— Я не могу одна решать это, — невесело проговорила она, с некоторым опасением размышляя о том, как отреагирует Джимми, если она предложит провести медовый месяц, осматривая археологические раскопки. Но, возможно, он и согласится поехать в Грецию, соблазнившись прекрасной погодой. Хотя если судить по их разговорам перед ее отъездом, это маловероятно.

Мэтью энергично закивал, соглашаясь:

— Ну, разумеется. — Он сдвинул брови, что-то серьезно обдумывая. Потом улыбнулся. — Мы еще обсудим это попозже. А теперь отдохнем, любуясь пейзажем.

Джоанна прикусила губу.

— Хочешь, я тебе почитаю?

Мэтью нахмурился.

— Возможно, это хорошая идея, детка, — ответил он, удобно откидываясь на спинку кресла. — Книга здесь, на столе. Лукас следит, чтобы она всегда находилась под рукой и я мог до нее дотянуться.

Джоанна улыбнулась и взяла книгу. Она была написана на современном греческом языке; Джоанна, правда, не все понимала из читаемого, но зато ее произношение от подобных упражнений заметно исправлялось. Отец впервые попросил ее почитать дня три назад, и ей это занятие доставляло такое же удовольствие, как и ему.

Они просидели за чтением около получаса, когда Джоанна заметила, что за ними наблюдают. Подняв глаза от книги, она увидела Димитри, стоящего на крыльце веранды, выходящем на пляж. Одетый в узкие черные шорты и рубашку из какой-то блестящей черной ткани, он казался каким-то особенным, загадочным. Необычный для него мрачный цвет одежды придавал его внешности что-то хищническое. Девушка сразу же перестала читать, и Мэт открыл смеженные веки и увидел гостя.

— Димитри! — воскликнул он радостно. — Рад снова видеть тебя. Я ждал вчера, что ты зайдешь вечером выпить.

Димитри, со свойственной ему кошачьей грацией, поднялся по ступеням и подошел к ним.

— Я подумал, что в конце дня ты будешь слишком утомленным, чтоб еще с кем-то встречаться, — отвечал он, тепло улыбаясь отцу Джоанны. — А сегодня утром, я вижу, ты замечательно выглядишь.

Джоанна сидела молча, жалея, что не может сразу уйти и оставить их одних. Димитри же спокойно и безмятежно разговаривал с человеком, которого предавал так подло. Она крепко сжала губы и не поднимала глаз от книги, открытой перед ней, и мысленно торопила его уйти. Джоанна удивлялась, каким образом он мог появиться здесь; во всяком случае, звука подъезжающего автомобиля она не слышала. Ей было неприятно, что он помешал им с отцом, нарушив их уединение.

Но Мэтью скоро втянул ее в разговор.

— Джоанна читала мне. Она не всегда понимает текст, но мне так приятно ее слушать, — он тихо рассмеялся.

Димитри холодно взглянул на Джоанну.

— Как вы себя чувствуете сегодня, мисс Николас?

— Хорошо, спасибо, мистер Кастро. — Джоанна не снимала темные очки: они надежно скрывали ее глаза.

Отец нетерпеливо воскликнул:

— Что такое? «Мисс Николас? Мистер Кастро?»… Это же моя дочь, Джоанна!

— Мисс Николас и я не представлены друг другу, — насмешливо объявил Димитри. — Однако, если она желает называть меня по имени, она вполне может это делать, и я уверен, она знает это… — Он помолчал, насмешливо глядя на Джоанну. — Я же буду обращаться к ней официально, пока она не разрешит называть ее по-другому.

Мэтью нахмурился и недоумевающе посмотрел на обоих.

— Мне кажется, — мудро заметил он, — что вы знакомы гораздо лучше, чем хотите мне показать. — Он нахмурился. — Джоанна? Не скрывается ли здесь личная неприязнь?

Джоанна вспыхнула, а Димитри изрек, не обращая на нее никакого внимания: