Книга Страшный человек - Сергей Протасов

— Сколько за кольцо дадут?

— Рублей пятьсот, я думаю.

— Если я дам вам десять тысяч, сможете устроиться на работу? Отдадите потом или окажете мне услугу, посмотрим, — он вдруг четко вспомнил ее. Жена того грузчика, бывшего офицера, который скончался зимой по вине Подгорного.

Она обтерла слезы и задумалась. Потом с интересом посмотрела на Токарева.

— Услуга интимная?

— Никаких глупостей, имейте в виду. Соглашайтесь.

Она снова замолчала.

— Понимаете, я уже думала, что всё. Спиваться надо или как-то еще умирать. Не умею жить без него. С лейтенантов вместе, по гарнизонам. В январе умер, инсульт, никогда не болел. Продаю постепенно вещи, сыну говорю, что работаю, он далеко служит, а сама жить не хочу. Мне ваше лицо кажется знакомым. Вы служили с Борей? Были на похоронах? Я почти ничего не помню, как в тумане всё.

— Да, мы знакомы были с Борисом. Шапочно. Я уважал его. Возьмите деньги и живите дальше. Думаю, Боре так больше понравилось бы. Вы должны быть сильной.

Он достал деньги, четыре красных бумажки, и протянул вдове.

— Я вас найду. Прощайте. Нет, постойте! Обещайте мне, что соберетесь и устроитесь на работу. Я вам верю. Ждите меня, я скоро зайду, адрес у меня есть.

Адрес действительно был в деле.

***

Поездка на дачу расстроилась. Валентина не упрекала мужа за перемену настроения и планов. Она понимала его состояние, связанное с этими деньгами. Сказала: «Не страшно, в другой раз съездим. Сходи тогда на рынок, купи смеситель в ванну, давно собирался ведь. Три недели подтекает, смотреть невозможно».

Когда грустный Токарев ушел, она достала из-под стопки пододеяльников и простыней сверток и с удовольствием устроилась на кухне пересчитывать наличность. Для полного удовольствия Валентина сделала себе кофе с молоком, для дела — запаслась листком бумаги, ручкой и медленно, со вкусом принялась шелестеть деньгами, что-то вписывая на бумажку, составляя стопки купюр по свежести и достоинству, замирая задумчиво, снова пересчитывая те же стопки и снова что-то отмечая на бумажке. Деньги весело мелькали в ее пальцах. На лице блуждала непроизвольная улыбка. Улыбка счастливой женщины.

***

Рынок с железками примыкал к продовольственному и состоял из двух рядов прилавков с проходом посередине. Провода, выключатели, велосипедные цепи, сверла, болты-винты, отрезные круги, замки, петли — много всего того, что, как третичные половые признаки, отличает мужчин от женщин и без чего мужчинам лучше не показываться дома.

В павильоне сантехники Токарев придирчиво перебирал и рассматривал смесители, пытаясь решить главный философский вопрос человечества — «цена — качество», когда услышал сзади:

— Здравствуйте, Николай Иванович, заметил вас, решил подойти, засвидетельствовать почтение, — это был Титов. Он протягивал следователю правую руку, в левой держал пакет и смущенно улыбался. — Сперва думал мимо пройти, потом решил, что малодушно как-то. Почему нам с вами не поздороваться-то, верно? Домашние дела? Я вот тоже — за сверлами, полку вешать заставляют. Дюбилей еще взял и шурупов. Простите, я не помешал?

— Нет, конечно, не помешали, но можете и помочь. Вы в смесителях разбираетесь? Никак не могу выбрать: то ли этот, то ли вон тот.

— Берите подороже, вы же себе можете позволить, — Токареву показалось, что Титов гнусно ухмыльнулся уголком губ. — Я лично выбрал бы этот, немецкий. На качестве сантехники экономить нельзя, дороже потом встанет.

— Вот и я молодому человеку объясняю, — обрадовался продавец. — Себе только этой фирмы всегда беру.

— Ладно, ладно, — покровительственно изрек Титов. — Знаем мы вас, буржуев. Берите, Николай Иванович, не пожалеете, а если сломается, мы с товарища спросим, со всей пролетарской ненавистью, за каждую трудовую копейку, как в семнадцатом.

Продавец посмотрел на плечи Титова, его «Ролекс» и спорить не стал.

— Я ведь сам в девяностых две палатки держал, — болтал Титов, когда они шли на выход. — И милиция ходила, и бандиты, всем же кушать хочется, а работать не очень. Потом гипермаркет строительный открыли — и всё, кончился мой бизнес. Вы не спешите? Приглашаю зайти вкусного кофе попить, тут кафе хорошее рядом.

Они вошли в полупустой зал. Токареву показалось, что Титов очень пристально посмотрел на одного невзрачного гостя, сидевшего спиной в глубине помещения.

— Знакомый? — бросил следователь.

— Да, похож в этой проекции на одного господина сомнительной наружности.

Токарев тоже рассмотрел спину мжчины.

— Сомнительной?

— Да ладно! Мы же отдыхать пришли.

Расположились в полупустом зале у окошка, Токарев лицом ко входу.

— Тяжело тогда зарабатывать было, опасно, — продолжал трепаться Титов. — Но деньги шли. Представляете, однажды меня даже похитили и в лес отвезли. Зареченские. Всё как положено, пистолет в ухо, помните же, тогда не церемонились. Думал — всё, завалят, еле отбрехался. Машину забрали, старый «форд» развозной. Теперь эти ребята на кладбище обосновались, а я живой.

Принесли два больших бокала кофе. Титов улыбнулся официантке.

— Спасибо, Ниночка, как сама-то? Ну и слава Богу! Вот, познакомься, это мой друг, Николай Иванович, следователь особо важный, — потом Токареву: — Я здешнего хозяина знаю, ассириец, рядом со мной на рынке работал. Фанат кофе, он его из Москвы привозит, какой-то особый сорт, и кофе-машина у него самая дорогая. Самый лучший кофе в городе — здесь, рекомендую. Что-то вы какой-то зажатый, Николай Иванович, даже в выходные работа не отпускает?

— И это тоже, — очнулся Токарев и внимательно посмотрел на собеседника. — Разговор наш последний из головы не выходит. Плохой разговор получился.

— Вы обиделись? Не стоит, забудьте. Чего после обморока не скажешь, тем более я головой тогда стукнулся, — он потер синяк около брови. — Довели человека. Мы же с вами опытные люди, чего там? Чтобы все понимать, не обязательно говорить, достаточно думать. Признаюсь, вы с первой встречи мне понравились, а потом только больше.

— Чем же? — с любопытством спросил Токарев.

— Профессионализмом. Хороших людей много, а профессионалов мало. Вы настоящий профи — напористый, резкий, точный. С вами интересно. Особенно в роли подозреваемого.

— Подозреваемого? — вскинул брови Николай Иванович. — С чего вы взяли, что я вас подозреваю?

— Догадываюсь. Вы же два расследования ведете. Одно по официальной версии, для отчета, другое — по интуитивной, для души. Так вот я в интуитивной фигурант. Кстати, спасибо вам, что с телами быстро решили. Мы уже и похоронили. На Никольском кладбище.

— На Никольском?

— Да, на хороших местах. Справа от входа. Через год памятник поставим, — Титов вздохнул. — Все четверо в один день, как голуби разом в небо взметнулись.