Книга Казанова - Герман Кестен

За два часа до полудня они приехали к священнику. Черезчетверть часа пришла Христина, обрадовавшись при виде Казановы. Она мелькомкивнула Карло и поинтересовалась, умеет ли он тоже писать. Потом она предложилаКазанове и его другу еще раз испытать ее в новом для нее искусстве письма.

У матери Христины они увидели врача, который поздоровался сКарло, так как был врачом его сестры. Когда Карло вышел проводить врача,Казанова очень хвалил своего друга и называл его будущую жену счастливой. Матьсчитала, что он выглядит хорошим юношей.

Казанова не хотел терять времени и просил Христину быть застолом внимательной. По-видимому, Карло станет ей небом назначенным супругом.

«Мне назначенным?»

«Вам! Вы будете с ним гораздо счастливее, чем со мной.»

«Представьте себе мои муки», пишет Казанова, «когда яговорил ей это…». Он пишет о своих мучениях!

Внешне девушка осталась спокойной. А у него слезынаворачивались на глаза!

Он увидел, что не знает сердца Христины. Он советовал ей невозбуждать подозрений об их связи.

«Все это очень странно», ответила Христина. «Мой дядязнает?»

«Нет.»

«И если я ему понравлюсь, он захочет на мне жениться?»

«Через восемь или десять дней. Я предусмотрел все. Черезнеделю ты снова увидишь меня.»

Когда Карло вернулся, она отвечала не его вопросы снаивностью, вызывающей смех, но чаще с большим разумом.

После обеда Карло сказал, что она создана, чтобыосчастливить принца.

Она ответила, что будет рада, если он будет достойным, чтобысделать ее счастливой.

Эти слова должны были обрадовать Казанову, а вместо этогоопечалили. Карло был восхищен и тотчас обнял Казанову. На обратном пути онтолько и говорил о своем счастье. Он влюбленно смеялся от радости (или отнеожиданности?), когда Казанова рассказал о папском разрешении. Так доверчивыбыли жертвы интриг Казановы, именно нехватка недоверчивости превращала их вжертвы.

Когда Казанова снова приехал в деревню, он советовалХристине, как держать себя с будущим мужем, его сестрами и теткой. Покраснев,он говорил, что мужу надо оставаться верной, и с некоторым стыдом просилпрощения за то, что соблазнил ее.

«Когда вы обещали мне жениться, вы уже тогда хотели оставитьменя?»

«Клянусь, нет.»

«Поэтому вы меня не обманули. Я благодарна за то, что вынашли мне мужа. Что я должна сказать вашему другу в свадебную ночь?»

«Карло достаточно деликатен, чтобы не задавать такихвопросов. Но все же скажите, что у вас не было любовников: все девушки такделают. Даже опытные обманываются в этом.»

«Обними меня в последний раз», просила она. Он не решился.Они были одни. Его добродетель была слаба.

Тогда она сказала: «Не плачьте, милый друг. На самом делеменя это не трогает.»

Тогда он снова засмеялся.

Карло пригласил его на свадьбу. После некоторого колебанияон пришел, гордый своим делом, но также ревнуя и завидуя. На свадьбе, увидевее, он заплакал. В сельском наряде она была очень красива. Карло выказывалблагодарность. Казанова подчеркивал, что он не при чем, а в воспоминанияхпродолжает скромным тоном: «Для меня настоящая радость — приносить счастьелюдям.»

На утро после свадебной ночи Карло обнял его. Христина передвсеми протянула ему руку и сказала: «Господин Казанова. Я счастлива, и радаблагодарить вас.»

Господин Брагадино весело смеялся над этой свадьбой. «Весьмаученый господин сделал сотню как глубоких, так и абсурдных рассуждений об этомбрака. Я смеялся про себя; только я владел ключом к тайне, только я видел веськомизм.» Так пишет юморист.

Как Руссо мечтал о «дитя природы», так Казанова мечтал очарах наивной сельской девушки. Через некоторое время он снова увидел Христинув венецианском костюме, ее черные волосы покрывал белый напудренный парик, онауже говорила на венецианском диалекте и показалась ему гораздо менеепрелестной. Через год после свадьбы она родила сына. При встрече она рассказалаКазанове, Карло признался, как кто-то сообщил ему, что два дня подряд онаоставалась наедине с Казановой. Она считала Карло ангелом. Казанова называетего порядочным человеком и через двадцать пять лет берет у него взаймы.

Как богатый молодой господин едет Казанова на площадьсвятого Марка. Локоны белы от пудры. Шпоры, кольца и глаза сверкают. Платьепестро. Во всех карманах звенят дукаты. Он проигрывает и выигрывает во всехказино. Он спит с танцовщицами, графинями, деревенскими девушками. Он маг впалаццо Брагадино. Три влиятельных покровителя балуют его как собственногосына.

Таков он в двадцать три года: игрок понарошку, домашнийколдун, гуляка с литературными интересами, добродушный соблазнитель, опьяненныйсладострастием. Он нравился молодым девушкам и большим господам. Он нравился исамому себе.

Только его проделки становятся все сомнительней, пока двевыходки не переполняют чашу.

Осенью 1747 года Теньоло де Фабрис ввел его в сельскоесемейство, где все любят карты и женщин и каждый устраивает проделки каждому.Кто не смеется над тем, что постели разваливаются и появляются призраки, чтодевушек кормят вспучивающими сахарными пастилками, того называют педантом. Эти шуткизаходят слишком далеко, так по крайней мере считает старый Казанова.

Грек — торговец овощами, в лучшие года звавшийся Деметрио, укоторого Казанова увел хорошенькую горничную (еще одна горничная в донжуанскомсписке Казановы!), тайком подпилил доску над грязной канавой на излюбленномпути Казановы. Казанова с несколькими молодыми женщинами по уши оказался внечистотах. Их вытаскивали крестьяне. Его вышитый по новейшей моде наряд,кружева, чулки были безнадежно испорчены. Но когда девушки еще подавленно молчали,он уже смеялся, чтобы не прослыть педантом.

Деньгами и угрозами выявив зачинщика, он долго думал наддостойной отплатой, пока не устроил его ложные похороны. После полуночи онпрокрался на кладбище, выкопал недавно погребенного мертвеца, и не без труда,как он говорит, охотничьим ножом отрезал мертвую руку до плеча.

Боялся ли он? Но ради своей чести он стократно рисковалжизнью. Этот нежный юноша, которого каждое расставание, каждое тонкое чувстводоводило до слез, в ярости мог превозмочь свои недостатки. Тогда он не боялсяни мертвецов, ни призраков. Однако Густав Гугитц замечает, что Казановасовершенно не страшится заимствовать эту историю из седьмой новеллыАнтофранческо Граццини.

На следующий вечер с мертвой рукой под мышкой он тайнопрокрался под кровать грека и стянул с него одеяло. Когда грек со смехомсказал, что не верит в привидения и снова натянул одеяло, то через пять минутКазанова повторил трюк. Грек потянулся за рукой, утаскивающей одеяло, Казановаподсунул руку мертвеца, за которую грек смеясь ухватился, тогда Казанова резковыпустил руку и грек безмолвно повалился на постель. Казанова ускользнул в своюкомнату.