Книга Всё изменится завтра - Мария Высоцкая

Усмехнулся, пристально смотря в глаза друга. Наверное, хотел, чтобы он понял все по глазам, чтобы ему не пришлось ничего объяснять, но он не поймет, не прочтет, а Артем не расскажет. Не имеет такой привычки, это его внутренние дела. Только его.

Встал из-за стола, кидая на стол несколько купюр. Замер, внимательно, даже скорее внушающее, смотря на Миху.

— Рви все контракты с Алмазовым.

— Ты серьезно? Это огромные, просто колоссальные убытки и…

— Я сказал, рви все контракты с Алмазовым! — взгляд потемнел, голос стал металлом, — ты меня понял? — уже спокойнее, но все с тем же нажимом, в приказном тоне.

— Я тебя понял, — Миша кивнул, всем видом показывая свое недовольство, — Я тогда поеду, — взял папку, — такси меня уже ждет.

— Я отвезу, — спускаясь по лестнице, — заодно подробнее расскажешь про открытый счет и все предстоящие операции.

Уже на парковке Мишка слегка приободрился.

— Артем, я все спросить хотел, зачем нам этот Ребров. Проект же убыточный, ты свои бабки на воздух выкидываешь.

— Надо, Миша, надо, — вымученно провел ладонью по лицу.

— Я не матрос, поэтому вопросы у меня присутствуют. Это из-за этой девочки? — Артем не ответил, — Темыч, оно тебе надо? Я никуда не лезу, просто…

Старков тяжело вздохнул, словно перед разговором с маленьким и ничего еще толком не понимающим ребенком.

— Ты сам говорил, нам нужно подставное лицо, а этот сам захотел, — остановился на светофоре.

— Об этом я не подумал, — внимательно посмотрел на Старкова, — хороший вариант, в принципе, в меру глупый и несообразительный, то, что нам нужно. Да еще и сам напросился, по крайне мере вел он себя у меня в кабинете так, словно он наш деловой партнер, и пришел ко мне на ланч, — скривил губы, до сих пор испытывая этот пренеприятнейший осадок встречи, — А девочка?

— Что девочка?

— Ты ей заинтересован…

Артем промолчал. Эта тишина воспринялась Мишкой как отрицание, поэтому он пробубнил, что-то вроде: «Считай, что я поверил».

Старков проигнорировал и это, даже больше, он словно находился один. Вся эта суета была пустой, безликой и совершенно его не интересующей. Чувства накалились, а нервы, все чаще напоминающие изредка коротящие провода, оголились, вот-вот готовясь к удару. Душу вновь заполнила пустота, она поглотила все существо, явно забыв о том незыблемом и таком мрачном осадке. Он встряхнулся, разлетаясь на тысячи метров, оседая на всем, что встречалось ему на пути, он доверху заполнил его существо, желая выбраться наружу. И имя ему было — ярость.

Светофор медленно моргнул, словно решив геометрическую задачку, желтый сменился насыщенно зеленым, в темноте улицы он казался еще ярче, машина медленно тронулась с места.

Третий час ночи.

Именно эти цифры она увидела на часах, разлепив глаза. Старалась сообразить, что происходит, но ничего не выходило. Телефон продолжал гадко трезвонить, а Вера — хаотично искать его в кровати.

— Ты с ума сошла? — пробубнила в трубку, потирая лоб рукой, — три часа ночи, — глаза закрыты.

— Вера, — причитала подруга, выдавая неясные звуки, вроде, плачет, — приезжай, пожалуйста, приезжай. Это так ужасно, так ужасно, он, она…Вера-а-а-а!.

Сжала кусок пододеяльника в кулак, вдыхая воздух. Хотела успокоиться, а в голове всплыли слова Артема про друзей, клубы и все остальное, почему-то именно сейчас узрела в его словах некую долю правды.

— Ты все еще в том клубе?

— Да, — хлюпала носом.

— Хорошо, — встала с кровати, включая в комнате свет, слишком яркие лучи ослепляли, заставляя зажмуриться. Почти на ощупь нашла джинсы, — сиди там. Поняла меня? — ответа не последовало, и Вера продолжила, — не смей никуда лезть. Сиди там и жди меня.

— Хорошо, я все поняла. Вера он бросил меня здесь одну, взял и бросил… просто встал и уехал, просто, — с надрывом, — почему он так со мной? Почему?

— Ибо нех*р с женатыми мужиками таскаться, Аля! Сиди там, буду через сорок минут, — отключилась.

Напялила темно синюю кофту на одно плечо, заправляя ту в джинсы, сложила пригласительный, засунув тот в карман пальто. Уже в подъезде завязала волосы в хвост, вылетая на улицу, как обезумевшая, прохладный воздух полоснул легкие, вызывая легкий кашель.

— В клуб «Райс», пожалуйста, — вымученно улыбнулась таксисту.

* * *

Ей долго пришлось плутать по клубу, чтобы найти именно то место. Лишь спускаясь с охранником по лестнице, она поняла, насколько оно закрыто. На нее долго и внушительно смотрят, спрашивают, откуда пригласительный, пристально тот рассматривают, и лишь потом ведут на цокольный этаж клуба. Самым интересным становиться то, что все эти пьющие и танцующие наверху люди, совершенно не догадываются, что твориться этажами ниже, так как сами они «ниже», по мнению тех, кто расположился на огромных кожаных диванах, распивая дорогие напитки, и глазея на шоу с больным, просто диким азартом.

— Проходите, — все же выносят ей вердикт, почти добродушно пуская внутрь.

Большое помещение, в центре которого расположен ринг, моментально вызывает рвотные позывы, еще в такси она поняла, что оставила телефон дома, поэтому теперь приходиться искать Сверидову пристальным взглядом. Все же заметив свою подругу, она спешно идет к ней, надеясь уехать уже минут через десять.

— Аля, пойдем, — тянет ту за руку, отлепляя от накаченного красавца в наполовину расстёгнутой рубашке.

— Вера, познакомься — это Марк! — хихикает, заглатывая очередную порцию текилы.

— Аля, ты сказала, что все плохо, черт тебя дери, ты ревела, а теперь лижешься с каким-то Марком?!

— Вера, что ты такая злая, выпей с нами, — Кораблева отпихивает протягиваемый Алькой бокал, — ну и ладно, — все с тем же раздражающим Веру смехом.

— Пошли, — тащит Сверидову за собой.

— Куда?

— В туалет, — останавливается, резко разворачиваясь к подруге, та не успевает затормозить, слегка врезаясь в плечо, — надо поговорить.

— Вера, я не знаю, что делать, — трет глаза мокрыми руками, нависая над раковиной.

— Что произошло?

— Он уехал домой, ему позвонила жена, и он уехал. Даже ничего не сказал, просто встал и уехал! — ее трясло от злости, лицо пропиталось слезами, но глаза, глаза были полны ярости, к этой ярости примешалось много алкоголя, отчего Сверидова была просто неуправляема.

— И это все.