Книга Блин - охотник за ворами - Евгений Некрасов

– Африка, – счастливо улыбаясь, подал голос натурщик.

– Знает! – застонал толстяк. – Небось девять классов, почти академик. Сказано тебе было: веди полного идиота!

– Другие поумней: требуют в долларах платить, – отвечал ему Васюта.

Алексей Слащов смотрел на приятелей неодобрительно. Ему, похоже, было жалко сумасшедшего натурщика.

– Пойдемте, покажу, куда картины сложить, – позвал он Блинкова-младшего с Иркой. – Еще насмотритесь, если не надоело. Художники – народ нескучный, но глуповатый.

За дощатой перегородкой у Алексея Слащова была своя комнатка. Стеллажи с нераспроданными картинами, брусками для подрамников, чистыми картонками и холстами, колченогий стол и продавленный диван. Пять картонок с избушками в зимнем лесу стояли в ряд на каком-то длинном сооружении, похожем на козлы для пилки дров. Крыши избушек были уже прорисованы, а бревна только бледно намечены карандашом. Еще одну незаконченную картину художник, забежав вперед, накрыл заляпанным синим халатом.

Блинков-младший с Иркой начали расставлять на стеллаже принесенные пейзажики.

– Не сюда, – подсказал Алексей Слащов. – Здесь нет ленка, а халтура – там.

Картины стояли на ребре, плотно, как книжки на полках, и Блинков-младший не видел, чем «не-тленка» отличается от халтуры. «Нетленные полотна» – так говорят о великих картинах. Их у Алексея Слащова накопилось раз в двадцать больше, чем халтурных пейзажиков. А раз пейзажиков он ляпал по пять штук в день, то было ясно, что их раскупают гораздо лучше, чем «нетленку».

– Выбирайте любую работу, – показал Алексей Слащов на длиннющий ряд запылившихся картин. – Вы брат и сестра?

– Нет, одноклассники, – ответила Ирка.

– Тогда берите две, – разрешил Алексей Слащов и отвернулся. Голос у него был печальный.

Блинков-младший был готов пожалеть не понятого публикой художника. Если бы не «Коза с баяном». Алексей Слащов поставил ее на самую верхнюю полку, к десятку других картин. Митька дорого дал бы, чтобы взглянуть на них!

А может, не осторожничать? Залезть на верхнюю полку и посмотреть? Вдруг похищенные работы Ремизова там – все семь?! Раз Алексей Слащов не боялся продавать «Козу с баяном» в парке, то не знает, что она ворованная. Значит, и не заподозрит Блинкова-младшего ни в чем, кроме любопытства…

Пока Митек раздумывал, вопрос решился сам собой.

– Алеша! Глянь, что у нас получается! – позвал толстяк, и Слащов вышел.

Перегородка не доходила до крыши сантиметров на двадцать. Голоса художников отлично были слышны.

– Нет, никуда не годится, – забраковал работу приятелей Алексей Слащов. – Топор и пилу – долой. Нужна одна броская деталь. Оставьте ключ.

– У ключа фактура бледная, – возразил Васюта.

Блинков-младший соображал молниеносно. Дотянуться до верхней полки он и не пытался. Алексей Слащов и тот задвигал на нее «Козу» кончиками пальцев, привстав на цыпочки, а он выше на целую голову. Встать на нижнюю полку мешали картины. Митек присел на корточки и, хлопнув себя по плечу, кивнул Ирке: залезай.

Не раздумывая, Ирка вскочила ему на плечи и потянулась к убранным на верхнюю полку картинам.

– Да, ключ не годится, – после паузы согласился Алексей Слащов. – Погоди, есть идея.

И он затопал к перегородке.

Ирка мягко соскочила на пол и сразу же сделала вид, что перебирает картины на второй полке. А Блинков-младший остался сидеть на корточках и потащил первую попавшуюся «нетленку» из нижнего ряда.

– А у тебя есть художественный вкус, парень! – заметил у него из-за спины Алексей Слащов.

Митек боялся обернуться и выдать себя взглядом. Он уткнулся в картину, ничего не видя. В ушах со звоном бился пульс.

Художник покопался под столом и снова ушел

за перегородку.

– Есть! «Младенец»! – шепнула Блинкову-младшему Ирка.

«Младенец с наганом»! Вчера Блинков-младший целый час разглядывал принесенный мамой альбом и отлично помнил этот шедевр погибшего художника. Голый несмышленый карапуз, висящий в черной пустоте, как будто его баюкали руки невидимой мадонны. Обхватив пухлыми ручонками ствол револьвера, он тянул его в рот, как соску… Страшноватая картина.

А за перегородкой бубнили голоса:

– Ну вот, совсем другое дело! Красота! – радовался Васюта. – Где достал?

– Лелик откуда-то приволок, – отвечал Алексей Слащов.

– Шутишь? Лелик сроду на такую дорогую

вещь не разорится.

– Так это ему, наверное, заказчик дал, – догадался толстяк. – Отвинти ручку и задвинь ему в ухо.

– Ты что?! Барабанную перепонку пробьем!

– Мы аккуратненько привяжем, а веревку потом рисовать не будем, – уточнил толстяк.

Снова лезть на верхнюю полку не было необходимости. И так ясно, что похищенные из музея картины Ремизова попали к Алексею Слащову, который и не подозревает об истинной стоимости этих шедевров. А как попали – разберется контрразведка.

Да, скромные восьмиклассники с блеском выполнили основную часть расследования! Оставалось, как говорится, сдать дела. Контрразведке, конечно. Только не упрекайте Блинкова-младшего за то, что он впутывает семейные отношения в операцию государственной важности. А кто еще, кроме мамы, поверит, что ты раскрыл преступление международного масштаба, с которым до сих пор возятся лучшие силы российских спецслужб?!

Блинкову-младшему с Иркой было уже нечего делать в мастерской. Но слишком торопливый уход выглядел бы подозрительно. Алексей Слащов, разумеется, лишь отдаленно связан с преступниками, но – насколько отдаленно? А вдруг воры – толстяк или Васюта? Они, конечно же, напряжены, они будут ловить каждое твое подозрительное слово, каждый взгляд. Нет, нужно вести себя естественно!

Еще десять минут, на пальцах показал Ирке Блинков-младший и стал рассматривать слащов-скую «нетленку». Он почти не волновался. Победа была близка.

А художники продолжали мучить сумасшедшего натурщика. Из-за перегородки слышался баритон толстяка:

– Не мотай головой. Ты что? Не больно же. Вот смотри, я к дяде Васюте привязываю – он же не дергается!

Васюта мычал и хихикал, стараясь подоходчи-вее объяснить сумасшедшему, что это действительно не больно, а приятно и весело. Минут через пять под крышей сверкнул блик фотовспышки.

– Готово, – довольным голосом сказал Васюта. – Пускай Лелик утверждает, и можно запечатлевать.

Творческий прием мастеров халтуры стал ясен. Они, как рассказывал Алексей Слащов, пользовались фотоаппаратом. Щелкали, что им было нужно, а потом направляли проектор со слайдом на полотно и обводили картинку.

– Мне нравится вот эта, – покопавшись в «нетленке», выбрал себе картину Блинков-младший.