Книга Муха против ЦРУ - Евгений Некрасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свита в очередной раз сдала короля.
Первым плодом победы была записка от Тани Бубновой: "Я же говорила, что ты прорвешься. Спасибо за рецепт лепешки. Помогает".
Симпатичная бойкая Ира с очень подходившей к ее характеру фамилией Хват дала Маше список книг по английской литературе, предупредив:
— Училка — зверь. Поставит "пару" и на следующем уроке то же самое спрашивает. Макс получил две двойки за один сонет Шекспира, пока не выучил!
Еще одна записка — от неизвестного: "Пошли завтра в клуб на кино. Напиши свой телефон".
Маша написала: 123-45-67 и передала записку назад.
И, наконец, Максим пошел провожать ее из школы. То ли осмелел, то ли, наоборот, боялся, что мальчишки его подкараулят, и увереннее чувствовал себя под Машиной защитой.
— Ну, ты даешь! — восхищался он, — Маш, ты единоборствами занимаешься, да? Я такой прием видел в кино.
— Правда? — удивилась Маша. — А я не видела.
— А как же догадалась пальцами в ноздри?
— Так водят быков, за кольцо в носу, И у лошадей это самое нежное место, — объяснила Маша.
— А у вас в Укрополе на лошадях ездят?
— Ага. А на быках пашут. Говорят, в Москве есть самобеглые коляски. Без лошадей катаются, на одном бензиновом духу. Вот бы посмотреть!
Максим насупился и умолк.
Без всяких мыслей о расследовании Маша свернула в Тихий тупик. Этот путь становился привычным.
Макс молчал, молчал и сморозил:
— Тебе легко, ты девчонка. Ты же знала, что тебя не станут бить!
Нет, в оруженосцы эта жалкая личность не годилась. Маша почти с нежностью вспомнила укропольского Петьку: болтун, ломатель всего, что попадет в его кривые руки, но смелый и преданный.
— Чудо в перьях, — вздохнула она. — Что ты вообще о себе думаешь?
— В каком смысле? — не понял Максим.
— Ну, например, кем ты хочешь стать?
— Я еще твердо не уверен. Больше всего мне нравится играть на компьютере, но я понимаю, что это не профессия. Если бы мне было интересно, какие железки у него внутри, тогда другое дело… А еще мне нравится, как живут журналисты: везде бывают, все видят, все первыми узнают. Наверное, я буду криминальным репортером. Или военным, как толстый на российском канале.
— Мамонтов, — подсказала Маша.
— Ага. Только у меня с русским языком проблемы. В Англии были проблемы с английским, в России с русским… Такой уж я — серединка на половинку.
— Проблем нет. Есть цели и задачи, — сказала Маша.
— А если я захочу слетать на Марс или стать директором мира?
— Тоже не проблема. Это фантазия. Сейчас твоя цель — лучше знать русский язык. Что тебе не дается?
— Все: и орфография, и пунктуация.
— Значит, ставишь себе задачу: каждый день читать страниц по сто из любой хорошей книжки, обращая внимание на орфографию и пунктуацию.
— А если я просто неспособный к языкам?! — с вызовом сказал Максим.
— Таких людей не бывает. Ведь все говорят на каком-нибудь языке. Одни получше, другие похуже, но все. Значит, и ты можешь.
— Ты это сама придумала!
— Нет, мама так говорит. Она знает английский, шведский и французский. А Дед — английский, французский, испанский и немецкий.
— Тебе легко говорить, раз у тебя предки такие, — промямлил Максим. — Способности передаются по наследству.
— А у тебя, что ли, другие? Они же работают в Англии, значит, английский язык знают.
— Отец в тридцать лет выучил английский, когда стало очень надо. Может, и у меня способности прорежутся к тридцати годам?
— Сами только зубы прорезаются, и то надо пить молоко, чтобы хватало кальция, — сказала Маша. — Заставляй себя. Вот что ты делаешь, чтобы стать криминальным репортером?
— Прямо сейчас? — удивился Максим. — Надо же сначала окончить школу, поступить на факультет журналистики.
— А потом?
— Окончить университет, прийти на телестудию…
— Ну! — поторопила Маша.
— Ну и снимать криминальные репортажи: кто кого застрелил или там треснул чем-нибудь.
— А фактура откуда?
— Что? — не понял Максим.
— Откуда ты узнаешь, что кто-то кого-то треснул?
— А мне разве не скажут?
"Спокойно, — сказала себе Маша. — У меня мама журналистка, вот я и знаю, как они работают… Хотя и ему ничего не стоило узнать. Об этом и пишут, и по телику рассказывают".
— Если кто-то найдет интересный сюжет, он сам его и снимет. А тебе в лучшем случае подарит пустячок, на который у него времени не хватило. И вот вы вернетесь в студию: он привез ограбление Третьяковской галереи, а ты — пожар в строительном вагончике. А выпуск новостей — это полчаса на все, от президента до спорта. Его сюжет дадут в эфир, а твой выкинут.
— А что ж делать? — растерялся Максим. И сразу же себя успокоил: — На журфаке научат!
— Чтобы поступить на журфак, нужно еще в школе написать и напечатать в газетах пять заметок, — сказала Маша.
Максим помолчал, переваривая сообщение. Он и этого не знал.
— Ничего себе примочки! Они должны выучить человека, а потом спрашивать!
— Макс, а ты правда хочешь стать журналистом или это тебе только что в голову пришло?
— Правда! — твердо ответил Машин сосед по парте, — Когда смотрю по телику: президент, министры, микрофоны, журналисты вопросы задают, — мне хочется к ним.
— Так делай для этого что-нибудь! — взорвалась Маша. — Сколько лычек у сержанта, военный репортер?
— Смотря где, — ляпнул Максим. Маша даже не сообразила, о чем он:
— В России, не в Англии.
— Я и говорю о России. Если на рукаве…
— Макс, у меня для тебя новость: знаки различия у нас носят на погонах примерно после Сталинградской битвы. — Маша подумала, что зря тратит время на этого тряпочного человека, и добавила: — До свидания, не провожай меня больше.
Максим приотстал и поплелся за ней в двух шагах.
— Я же сказала!
— Просто нам в одну сторону, — жалобным голосом сообщил Максим.
— Тогда ты иди впереди.
— Не хочу. Чего это я буду идти впереди? Мне нравится идти медленно, воздухом дышать.
"Влюбился!" — ужаснулась Маша. Еще вчера она мечтала об этом — не потому, что сосед по парте ей понравился, а потому, что хотела отомстить.
