Книга Врата Атлантиды - Эндрю Коллинз

Еще предстоит выяснить, точен ли доннеллиевский перевод «Крития» или нет. Тем не менее эта новая версия хорошо известных размеров Атлантиды проливает совершенно новый свет на то, что имел в виду Платон под этими словами. Вполне возможно, что он пытался поведать нам, что правители острова Атлантиды, да и «других» островов, удерживали под своей властью океанские территории, равные по площади Ливии и Азии? Несомненно, ссылка Доннелли на «царей островов» вокруг Атлантиды (курсив автора) имеет огромное значение, поскольку она еще раз свидетельствует, что предполагаемая империя атлантов представляла собой не единый островной массив, а огромное множество островов.

Тем не менее центральную роль в истории сыграл один огромный остров, ориентированный в длину в направлении восток — запад, на севере которого доминирующее положение занимала северная горная гряда, защищавшая открытую равнину юга. Где-то поближе к южному берегу располагался гипотетический «город», воздвигнутый на возвышенном плато и символизировавший место возникновения династии Атлантов. Этот остров был поистине жемчужиной Атлантики.

Такую картину нетрудно себе представить. Она может относиться ко многим и многим из островов в Атлантике. И все же: существовала ли Атлантида Платона в действительности или она — некая компиляция, сводный образ, память о двух или трех неизвестных островах, располагавшихся где-то в Западном океане? А если она существовала, была ли она мощной морской державой, уничтоженной землетрясениями или наводнениями или вынужденной покинуть родину и расселяться по свету в результате целой серии чудовищных катаклизмов?

ГЛАВА ПЯТАЯ

БЛАЖЕННЫЕ ОСТРОВА

История возвышения, падения и окончательной гибели Атлантиды открыта нам только в диалогах Платона, и, как мы вскоре сможем убедиться, не существует более ни единого античного источника, описывающего ту же самую островную империю. Эта крайне неудачная ситуация часто использовалась противниками достоверности легенды об Атлантиде, причем надо признать, что они с самого начала оказываются в весьма солидной компании, ибо не кто иной, как сам Аристотель, ученик и рационально мыслящий коллега Платона, первым усомнился в этой истории ввиду ее очевидной нелепости. По его мнению, «ее сочинитель сам заставил ее погибнуть». Другими словами, весьма маловероятно, чтобы Платон всерьез мог полагать, что его читатель сможет поверить в столь нелепый вымысел, если не сказать басню.

Помимо столь малоперспективной ситуации, мы знаем, что тема Атлантиды открыто обсуждалась на всем протяжении третьего века среди философов Платоновской академии, так или иначе связанных со знаменитой Александрийской библиотекой и университетом. Этот факт зафиксирован в трудах Прокла, греческого неоплатоника, широко образованного ученого и составителя комментариев к платоновскому «Тимею». Как вынужден признать российский ученый Николай Жиров: «…Академия не могла [по собственному усмотрению], разбирая предлагаемые документы, решать вопрос так или иначе».

Накануне своей трагической гибели — первоначально от пожара, устроенного Юлием Цезарем в 48 г. до н. э., а впоследствии — от рук толпы, спровоцированной христианским фанатиком епископом Кириллом в 391 г. н. э., — легендарная Александрийская библиотека насчитывала свыше 490 000 отдельных изданий. Среди них наверняка хранились многие тысячи манускриптов, которые теперь безвозвратно погибли для человечества. И было бы по меньшей мере необъективно утверждать, что в этих погибших книгах не содержалось абсолютно ничего такого, что могло бы поддержать историю Платона. Но даже если он действительно был единственным источником в своей традиции, нам предстоит нелегкий труд поисков исторической Атлантиды.

Чтобы продвинуться далее по пути наших поисков, нам потребуется изучить все, что было сказано другими авторами эпохи классической античности о легендарных островах в Западном океане. И хотя ни один из этих древних авторов не использует название «Атлантида» так, как это делает Платон, они, тем не менее, рисуют некий островной рай, точнее, несколько видов рая, и некоторые из них вполне могут быть непосредственно связаны с платоновским островом в Атлантике.

Плавание Ганнона

Мы начали наше исследование с того, что проанализировали морское плавание, совершенное вдоль западного побережья Африки карфагенским полководцем и мореплавателем по имени Ганнон. Оно состоялось примерно в 425 г. до н. э. Отчет об этом путешествии предположительно был составлен и записан в храме Сатурна (точнее, Баал-Гаммона) по возвращении мореплавателя домой. И хотя сам оригинал отчета утрачен, до наших дней сохранилась его версия в тщательном переводе на греческий.

Как говорится в отчете, снарядив флот из 60 судов, так называемых «пентеконтеров», Ганнон отправился на изучение северо-западного побережья Африки. Почти сразу же он наткнулся на храм Посейдона на Ливийском мысу, поросшем деревьями. После этого, по его словам, ему встретилось обширное озеро, «заросшее высокими тростниками, где кормились слоны и многие другие дикие животные», и это напомнило нам слова Платона о слонах, водившихся некогда на побережье Атлантиды. Между тем флот Ганнона отправился дальше, основав пять крупных городов, прежде чем приблизился к реке под названием Ликсос, которую обычно принимают за реку Драа, служащую естественной границей между Марокко и Западной, или Испанской, Сахарой. Здесь «пасло свои стада» некое племя под названием ликситы. В наши дни ученые отождествили это племя с так называемыми племенами берберов, населяющих этот регион в наши дни.

Ганнон воздержался от того, чтобы давать определенное название ликситам, с которыми он был знаком, как и с топографическими особенностями земель, встретившихся во время его долгого путешествия. Более того, ликситы могли также общаться с другими племенами, тщательно скрывая, что и они, ликситы, тоже были искусными мореходами, которых часто нанимали в качестве опытных лоцманов капитаны финикийских и карфагенских морских судов.

Ганнон совершал и экскурсии в глубь материка, и ему встретились «недружелюбные эфиопы [т. е. коренные жители Африки], обитавшие на землях, кишащих дикими животными и окруженных высокими горами». Эти неприветливые земли были и родиной ликсосов; кроме того, здесь обитало племя троглодитов, «имевших весьма странную наружность», а о ликситах сказано, что они могут «держаться не столь своенравно, как кони». Таким образом, ясно, что на самом деле мореходы исследовали западные оконечности региона, где сегодня высится гора Атлас и который составлял в древности часть античного царства Мавритании.

Миновав, наконец, этот регион, путешественники отправились на юг и плыли в течение двух дней, а затем свернули на восток и плыли еще день. К концу этого дня они встретили маленький остров, находившийся «в дальнем конце пролива».

Размеры острова в окружности составляли около пяти стадий (920 м). Здесь они устроили стоянку, которой дали название Церне (как уже было сказано выше, финикийцам и карфагенянам принадлежит честь открытия множества прибрежных островков). Все, что Ганнон сообщает нам об этом острове, заключается в том, что «он расположен прямо напротив Карфагена; с него удобно плавать до Геркулесовых столбов, а оттуда — до Церне». Карфагенский полководец рассказывает, что предпринял «поисковую экспедицию» «вплоть до большой реки, названной Критис, до тех пор, пока она не сольется с другой большой рекой (по-видимому, расположенной возле озера), так и кишащей крокодилами и гиппопотамами», пока не достигли озера, «на котором находились три островка, каждый из которых был больше Церне». Обследовав и осмотрев другую большую реку (расположенную, по-видимому, где-то за озером), «точно так же кишащую крокодилами и гиппопотамами», путешественники возвратились в Церне, а затем продолжили путешествие в южном направлении еще в течение 14 дней и наконец оказались «непосредственно в заливе». Здесь им встретились и другие острова, и курящиеся вулканы, и потоки лавы, и невыносимый жар, и примитивные туземные племена, а затем флот, израсходовав все запасы продовольствия, повернулся и направился в родную гавань.