Книга Мафия забивает стрелку - Елена Нестерина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ах, и квартиру ограбить Антошину тоже он мог! – воскликнула Зоя Редькина. – Помнишь, Антон, ведь когда мы с тобой гуляли, мимо тебя за день старушек сто могло пройти! Какая-нибудь в карман да и забралась!
– То есть не какая-нибудь, а Лимонад… – наморщив лоб, произнес Костик.
– А что? Логично, – сказал Витя. – Откуда у него столько денег, что он нам на одежду дал?
– Может, он их напросил. «Подайте старушке на пропитание!» – ответил Костик. – Ведь помните, он, по своей привычке, то деньгами швыряется, то у нас их просит. На билет-то попросил.
– А вдруг просто жадничает? – не согласился с ним Витя. – Тоже по своей старой привычке.
– Сколько он нам денег дал? – оглядывая всех, спросил Костя. – Где-то две с половиной тысячи рублей. Разными купюрами. Резиночкой стянутые.
– Вот именно, – перебила его Редькина. – Это как раз те деньги, которые ему дали за украденную аппаратуру. А он еще и на кассетах решил нажиться.
– Этого мало за аппаратуру. Она больше стоит, – заметил Витя.
– Но он же ведь глупенький! – продолжала гнуть свою линию Зоя. – Те, кому Лимонад Антошину технику продал, обманули его, дали мало денег. А он и этому рад…
– Короче, что сейчас гадать, – произнес Витя. – Пока мы Лимонада упустили. Но не совсем. Мы же знаем, где его искать.
– Точно! В Чернобуково! – воскликнул Антоша, взмахнув рукой. – Мы же такие деловые! Всю деревню прочешем, найдем его!
…Голодные и усталые, братья Белой Руки отправились по домам. Сегодняшняя операция с треском провалилась. Придя домой, каждый из них позвонил Арине Балованцевой по телефону. И она успокоила всех – ведь действительно, хоть какая-то зацепка все-таки имелась.
А на следующий день с утра Антоша вместе с мамой сидел в казенном милицейском коридоре. Снова их, бедных пострадавших, зачем-то вызвали. Поэтические строки и образы молниями метались в Антошиной голове, перекручивались, сталкивались друг с другом, путались – и становились из-за этого еще более причудливыми.
Антоша сочинял поэму. Серьезное героико-эпическое полотно должно было развиваться на фоне межгалактических отношений. Нибелунги под командованием бесстрашного Зигфрида, гуманоиды на летающих тарелках (и, конечно, он, Антониус Мыльченко – их предводитель), индейцы с Ариной во главе, объединившись, вступали в кровавый бой с полчищами крылатых гаргулий и прочих злобных монстров. Однако то и дело в эпическое повествование вклинивался образ Лимонада. Безумный хитрован и так снился Антоше всю ночь – то куда-то волок его, выкрикивая слова своего дурдомовского гимна, то под дулом базуки заставлял съесть целиком летающую тарелку, которую они запускали с крыши кинотеатра «Ледокол». Антоша не выспался, понурый и вялый поднялся с кровати, завтракать не мог.
Зато вдохновение появилось! Антоша сочинял. Все в сюжете его поэмы постепенно вставало на свои места. Даже неотвратимая судьба и возмездие, которые он ощущал всем своим существом, в поэме присутствовали. Судьба эта имела облик папы, чей приезд приближался с каждым днем… Антон вспомнил и те строфы, которые он создал на крыше кинотеатра во время запуска рукотворной инопланетной тарелки, они, как казалось автору, органически вплелись в общее полотно эпического повествования.
…Поерзав на жестком казенном стуле, Антон печально вздохнул, вынул блокнот и записал туда несколько новых строчек. Мама не отвлекала его. Она даже радовалась, что сынок стихами занялся. Значит, все с ним в порядке, все как обычно…
В это же самое время в школе вовсю шли уроки. Из Братства Белой Руки на них присутствовала только Зоя Редькина. Ведущая основные активные действия тройка метнула сегодня с утра жребий – кому оставаться в школе, прикрывать своих и следить за обстановкой, а кому прогуливать уроки и вновь вести наблюдение на рынке. Судьба в виде двух обломанных спичек распорядилась отправить на рынок Витю и Костика.
Двум юным мафиози поначалу даже повезло – возле рядов с магнитофонами и прочей техникой шнырял туда-сюда Калич. Витя и Костик недолго присматривались к нему и к тому, что он делает. Вскоре им стало понятно: Калич – карманный воришка. Вот почему вещевой рынок с вечной толпой народа – его рабочее место…
Но у них он не смог бы ничего украсть – во-первых, в карманах ребят ничего ценного не лежало, а во-вторых, знакомство с Быковым тоже что-то значило… Поэтому они взяли Калича в оборот, и он рассказал, что опять видел того парня в куртке «Чикагские буйволы» возле торговцев подержанной техникой. Правда, вчера.
Костик и Витя бросились к рядам торговцев подержанной техникой, но никого с похожими приметами не встретили.
– Эх, ведь все-таки Лимонада он видел! – в пятидесятый раз проходя мимо рядов со старенькими телевизорами, потрепанными магнитофонами и телефонами старых моделей, вздохнул Костик.
– То есть Лимонад сначала парнем в куртке прикинулся, продал Каличу свой ворованный товар, а потом старушкой переоделся, ты хочешь сказать? И вчера опять – сначала парнем нарядился, а потом старушкой! – догадался Витя. – Вообще логично. Ведь череп у него полностью бритый был, мы же видели. А «ежик» и этот хвост машинкой за одну минуту отмахнуть можно! И вот уже прическа другая стала! И приметы соответственно другие… Слушай, наверно, надо в это Чернобуково отправляться. Лимонада с поличным брать.
– С каким поличным? – отходя от разложенных на земле деталей, розеток и шнуров, потому что продавец уже недовольно косился, сказал Костик.
– Кассету ему предъявим! – воскликнул Витя. – Все, поехали, у Балованцевой кассету заберем – и в Чернобуково! Лимонада трясти! А то что мы тут, как дураки, ходим, непонятно кого ищем!
Он говорил так решительно, что Костя поверил в правоту его слов. И они отправились к Арине, которая ждала их с задания только после двух часов дня.
А Арина Балованцева сидела дома. Она сильно кашляла, температура по-прежнему ниже 38 градусов не падала, и никто из родственников больше не сомневался в поставленном врачом диагнозе – острый бронхит.
Закутавшись в плед и скрестив ноги, Арина сидела в кресле. Ее лицо, очень похожее на лицо молодого индейского вождя, было непроницаемо. Невозможно было понять, о чем девочка думает.
Арина смотрела в окно. Там, за окном, была свобода. Где-то бегали, разыскивая вора, Аринины братья по мафии, а она была вынуждена сидеть в четырех стенах. И никуда из дома. Она пообещала родственникам, что не будет ускорять процесс и заниматься самолечением, не будет выбегать на улицу, нервируя всех и делая себе только хуже. А раз пообещала, Арина не могла уже обещанного не выполнить. Ведь данное кому-то слово должно чего-то стоить?
Так, волей-неволей ей приходилось руководить операцией из дома. Да и, собственно, операции толком еще никакой не было. Только подготовительные мероприятия. Что делать и на какой версии остановиться, Арина не знала.
