Книга Железная маска - Жан-Кристиан Птифис

Отважный аббат встретил Маттиоли в Турине и удостоверился, что у него находится ратификационная грамота герцога. «Он подошел ко мне и заговорил со мной дрожащим голосом как человек, терзаемый угрызениями совести за совершенное гнусное предательство, и я постарался усыпить его подозрения относительно планов ареста», — писал д'Эстрада Пеншену, уполномоченному по делам в Венеции.[121] Он был столь убедителен, что и тени сомнения не возникло у итальянца, при всей его хитрости и недоверчивости… Тем временем в Версале все сомнения Помпонна, опасавшегося международного скандала, были развеяны Людовиком XIV. Разгневанный король более благосклонно отнесся к советам Лувуа, сторонника силовых действий, военных вмешательств и захватов. Он безоговорочно одобрил инициативу д'Эстрады. Вскоре в тайну был посвящен и Сен-Мар.

«Король, — писал ему Лувуа 27 апреля, — в настоящее время посылает аббату д'Эстраде распоряжение арестовать человека, поведением которого у Его Величества нет оснований быть довольным, в связи с чем он приказал мне уведомить вас, чтобы вы не сочли за труд принять арестованного, когда его пришлют к вам, и содержать его так, чтобы он не имел возможности общаться с кем бы то ни было и лишь раскаивался о своем плохом поведении, и чтобы никто не узнал, что у вас появился новый заключенный».[122]

На следующий день Помпонн с неохотой позволил д'Эстраде заняться реализацией его плана. «Поскольку вы полагаете, что можете осуществить похищение так, чтобы дело не получило огласки, Его Величеству угодно, чтобы вы исполнили свой замысел и тайно препроводили задержанного в Пинероль. Туда направляется приказ принять его и содержать так, чтобы об этом не знали… Надлежит сделать так, чтобы никто не узнал, что будет с этим человеком.[123]

Когда эти депеши прибыли к месту назначения, все уже было кончено, и вот каким образом. 1 мая 1679 года д'Эстрада предложил Маттиоли встречу с Катина, который якобы должен был передать ему 10 тысяч экю, обещанных в Версале, в обмен на ратификацию договора. Звон луидоров сразу же очаровал его собеседника, который согласился, ни о чем не подозревая. Его частые поездки и подарки бойким дамочкам своего господина истощили его финансы. Аббат понимал, что нужно действовать быстро. Он опасался, что Савойский двор не сумеет долго хранить тайну. Дело в том, что в интересах дела ему пришлось посвятить в свой замысел герцогиню, и та была не против избавиться от изворотливого советника, поставив единственным условием, чтобы его задержали не на ее территории.

Эрколе Антонио был точно в указанное время в том месте, которое назначил ему д'Эстрада, — перед деревенской церковью в полумиле от Турина. Посол в сопровождении своего кузена, аббата де Монтекью, прибыл в 6 часов утра в карете. Маттиоли занял в ней место, и карета без остановки покатила на большой скорости. Примерно в трех милях от того места, где их ждал Катина, по ту сторону Орбассано, непредвиденный случай едва все не испортил: несколько дней накануне шли обильные дожди, и деревянный мост через Кизолу частично был разрушен вышедшими из берегов водами. Все трое путников покинули карету и принялись вместе с двумя или тремя слугами на скорую руку ремонтировать мост. Наконец, пройдя пешком по размытым дорогам, они прибыли в маленький, обособленно стоявший домик, в котором их ждал высокий худощавый брюнет «с задумчивыми умными глазами» (как описывал его Сен-Симон). Это был Катина, изобразивший на своем продолговатом, от природы суровом лице по возможности более любезную улыбку. Беседа продолжалась недолго. Д'Эстрада вышел, и несколько вооруженных людей ворвались в комнату, набросились на итальянца, заткнули ему рот кляпом, прежде чем он успел издать крик, и уже к ночи доставили его в крепость Пинероль, куда его провели через вспомогательные ворота со стороны долины. Подъемный мост донжона навсегда отрезал этому человеку путь к свободе. «Все прошло без применения насилия, — писал Катина в своем отчете от 3 мая, — и никто не узнал имени этого мошенника, даже офицеры, помогавшие арестовать его. Он содержится в камере, которую занимал некий Дюбрей. Там будут хорошо обращаться с ним, как и просил об этом аббат д'Эстрада, до тех пор, пока не будет известна воля короля по этому делу».[124]

Однако мало было заполучить договор — нужна была ратификация, которой, как в конце концов оказалось, не существовало. Маттиоли заявил, что бумаги находятся у его супруги в Болонье. Катина, не поверив, продолжил допросы. После того, что сейчас называется «допросом с пристрастием», удалось узнать, что документы спрятаны в Падуе, «в отверстии в стене одной из комнат дома его отца».[125] Под диктовку Катина Маттиоли написал два письма, одно своему слуге, чтобы тот доставил в Пинероль его багаж, и другое с указанием, что податель сего письма имеет право заняться поисками документов в доме у отца. Неутомимый Джулиани отправился в Падую и привез все документы, касающиеся переговоров. Когда их разобрали, оказалось, что ратификация отсутствует. Итальянец, которому удалось всех одурачить, наконец сознался, что его господин вообще не подписывал документов! Итак, арест двух человек — самого Маттиоли и его слуги — ничего не дал. На этот раз крепость Казале ускользнула от французов. Людовик XIV не осмелился захватить ее силой. Скрепя сердце он приказал войскам покинуть их места расположения в Бриансоне и в долине Шомон. Что до мсье де Ришмона, он же Катина, то ему пришлось покинуть донжон Пинероля, где в течение нескольких месяцев Сен-Map оказывал ему теплый прием. Понятно, что после столь сокрушительного провала инструкции относительно условий содержания «некоего Летана» (под этим псевдонимом был взят под стражу предатель Маттиоли) стали самыми что ни на есть суровыми. «Королю не угодно, — писал Лувуа Сен-Мару 15 мая, — чтобы с господином де Летаном обращались хорошо, Его Величество не желает, чтобы вы давали ему что-либо помимо абсолютно необходимого для жизни».[126]

После нескольких месяцев полного одиночества итальянец был на грани безумия.[127] В августе 1680 года Сен-Мар получил разрешение поместить его вместе с монахом-якобинцем. Прежде чем отвести его в другую камеру, Бленвийе, лейтенант и кузен Сен-Мара, показал ему дубину со словами, что с ее помощью учат непослушных уму-разуму.[128] Через специальное отверстие, проделанное над дверью, начальник крепости мог наблюдать за поведением обоих заключенных.