Книга Жемчужина Лабуана - Эмилио Сальгари

Потом он подозвал Джиро-Батола и сказал тем, кто оставался для защиты острова:

— Вот человек, сражавшийся доблестно, и единственный, кто остался в живых в нашей несчастной экспедиции на Лабуан. Во время моего отсутствия подчиняйтесь ему, как мне самому. А теперь выходим в море, Янес.

Глава 16ЭКСПЕДИЦИЯ ПРОТИВ ЛАБУАНА

Девяносто человек сели на праос; Янес и Сандокан заняли места на самом большом и прочном, несущем двойные пушки и полдюжины спигард. Кроме всего прочего, корпус этого корабля был обшит железом.

Якоря были подняты, паруса поставлены, и экспедиция вышла из бухты под прощальные крики пиратов, заполнивших берег и бастионы.

Небо было ясное, и море гладкое, как масло, однако на юге появилось несколько облачков того особенного цвета и странной формы, которые не предвещали ничего хорошего.

Сандокан, который не только был отличным навигатором, но и хорошо чувствовал погоду, ощутил перемены в атмосфере, но они пока что не беспокоили его.

— Если пушки не способны остановить меня, то не остановит и шторм. Я чувствую в себе столько сил, что могу бросить вызов и буре, — сказал он.

— Ты думаешь, будет шторм? — спросил его Янес.

— Да, но он не заставит меня вернуться назад. Он даже может оказаться нам на руку, поскольку при высадке у берега не будет сторожевых кораблей.

— А после высадки, что ты собираешься предпринять?

— Еще не знаю, но я чувствую себя способным на все. Я готов сражаться с целым полком, если он преградит нам дорогу.

— Если при высадке разгорится сражение, лорд не останется на своей вилле в лесу, а бежит в Викторию, под защиту фортов и кораблей. Разумнее было бы действовать с осторожностью, чтобы захватить там его врасплох.

— Ты думаешь, он сейчас не настороже? Он знает, что я пойду на все, и наверняка окружил свою виллу целым отрядом.

— Может быть, но тогда мы применим хитрость. Возможно, что-нибудь придет мне в голову к тому времени. Но скажи, друг мой, а позволит ли Марианна себя похитить?

— О да! Она мне поклялась в этом.

— И ты отвезешь ее на Момпрачем?

— Да.

— И, женившись на ней, ты будешь держать ее там?

— Я не знаю, Янес, — сказал Сандокан, глубоко вздохнув. — Я не смогу навсегда приковать ее к моему дикому острову, я не хочу, чтобы она жила среди моих тигрят, которые не умеют ничего другого, как стрелять из карабина и владеть абордажным топором. Я не хочу, чтобы перед ее глазами разыгрывались страшные зрелища, чтобы она видела кровь и резню, чтобы ее оглушали вопли сражающихся и пушечная пальба, я не могу подвергать ее постоянной опасности… Скажи мне, Янес, что сделал бы ты на моем месте?

— Но подумай, Сандокан, и о том, что станет с Момпрачемом без его Тигра Малайзии. С тобой он затмил бы Лабуан и все другие острова нашего моря, он заставил бы дрожать тех, кто истребил твою семью, кто угнетает твой народ. Есть тысячи малайцев, даяков, бугисов, которые только и ждут твоего клича, чтобы собраться под знамена Тигра Малайзии.

— Я думал обо всем этом, Янес.

— И что говорит твое сердце?

— Оно обливается кровью.

— И тем не менее ты готов уничтожить свое могущество ради этой женщины.

— Я люблю ее, Янес. Ах! Я бы не хотел быть больше Тигром Малайзии. — И пират в отчаянии сжал голову руками, точно хотел задушить те сомнения, которые терзали и мучили его мозг.

Тем временем три судна продолжали плыть к востоку, подгоняемые легким ветром, который к тому же частенько падал, значительно замедляя этим ход судов. Тщетно экипажи добавляли новые паруса, ставили кливера, чтобы набрать больше ветра, скорость хода все уменьшалась, в то время как все новые облака застилали горизонт.

Уже всем было понятно, что приближается шторм. И, действительно, к девяти часам вечера ветер начал дуть с такой силой, что волны запенились барашками и стали яростно биться о борта кораблей.

Но пираты приветствовали это радостным криком, нисколько не боясь урагана, который мог стать для них роковым. Только португалец немного беспокоился и предложил уменьшить по крайней мере площадь парусов, но Сандокан не согласился на это, торопясь побыстрее добраться до Лабуана, который ему, снедаемому тревогой и нетерпением, казался невыразимо далеким.

И на другой день море оставалось бурным. Длинные волны пересекали его широкое пространство и сталкивались, с ревом заставляя крениться и нырять носом пиратские суда. В небе клубились черные облака, ветер усиливал свои порывы.

Другой капитан, взглянув на это море и это небо, заторопился бы скорее к ближайшей бухте, но Сандокан, зная, что он уже всего в семидесяти или восьмидесяти милях от Лабуана, скорее согласился бы потерять свои корабли, чем задержаться где-нибудь и переждать бурю.

— Сандокан, — сказал Янес, беспокойство которого все нарастало, — смотри, как бы нам всем не оказаться за бортом и не нахлебаться воды.

— Ничего, — отвечал тот. — Наши суда очень прочные.

— Но надвигается настоящий ураган.

— Я не боюсь его, Янес. Мы успеем дойти до цели — Лабуан уже недалеко. Ты видишь остальные суда?

— Мне показалось, я видел одно к югу. Темнота такая, что не видно дальше ста метров.

— Если они и потеряют нас, то встретимся на Лабуане.

— Но они могут погибнуть, Сандокан.

— Я не отступлю, Янес!

— Будь осторожен, брат, — сказал тот, покачав головой.

В этот момент ослепительная молния разорвала темноту, осветив море до самого горизонта, и следом прокатился страшный гром.

Сандокан быстро пересек палубу и сам встал к штурвалу. Матросы по его приказу спешно укрепляли пушки и спингарды — оружие, которого они не хотели лишиться ни в коем случае, вытаскивали на палубу шлюпку, укрепляли снасти и паруса.

А ветер все усиливался, нарастая с каждой минутой. Праос, даже с уменьшенными парусами, несся со скоростью стрелы, не отклоняясь от своего прямого курса под железной рукой Сандокана.

Через полчаса шум ветра немного утих, прерываемый ревом моря и электрическими разрядами, но ближе к полуночи ураган разыгрался во всю мощь.

Все вокруг словно вздыбилось и встало вверх ногами. Облака стремительно неслись по небу, то поднимаясь высоко, то опускаясь так низко, что касались своими краями волн. Молнии вспыхивали одна за другой, а гром грохотал почти беспрерывно.

Праос, эту ореховую скорлупку, бросавшую вызов разъяренному морю, захлестывало волнами со всех сторон. Судно то отчаянно вздымалось на пенистых гребнях волн, то проваливалось в водяные пропасти, заставляя скрипеть мачты и опрокидывая людей.

Но Сандокан, несмотря на все это, не уступал и не сворачивал с курса, бросая безумный вызов стихии.